Не содержащий в себе ничего пугающего «Серебряный ключ» близок к некоторым, столь же романтичным и ностальгическим историям лорда Дансени. И все же это очень лавкрафтовский рассказ, с господствующим настроением разочарованности в окружающем мире и стремлением избавиться от него. Однако очередной текст о Рэндольфе Картере заметно отличался от тех произведений, которые Ф. Райт уже привык получать от Лавкрафта. Поэтому «Серебряный ключ» в «Уиерд Тейлс» сначала был забракован. Лишь летом 1928 г., видимо, из-за недостатка материала, главный редактор выпросил рассказ у писателя, и в январе 1929 г. он появился в журнале. При этом, как позднее утверждал сам Райт, читателям «Серебряный ключ» резко не понравился.
Влияние духа и стиля текстов лорда Дансени исследователи отмечают и в следующем рассказе Лавкрафта, созданном в ноябре 1926 г., — «Загадочном доме на туманном утесе». Здесь также нет откровенно ужасающих сцен или эпизодов, хотя отдельные детали истории намекают на жутковатую подоплеку существующей реальности.
События «Загадочного дома на туманном утесе» разворачиваются в выдуманном Лавкрафтом городе Кингспорте, знакомом его читателям по рассказам «Страшный Старик» и «Праздник». Здесь случайный путешественник может столкнуться со следующей картиной: «К северу от Кингспорта скалы образуют террасы, нагроможденные одна на другую и достигающие огромной высоты. Последняя из них висит подобно застывшему серому облаку, принесенному бризом. Открытая всем ветрам, она одиноко парит в безграничном просторе, поскольку берег здесь круто поворачивает — как раз в этом месте впадает в море полноводный Мискатоник, который течет по равнине мимо Аркхэма, неся с собой легенды далекого лесного края и мимолетные воспоминания о холмах Новой Англии»
[220]. В доме на вершине скалы кто-то живет, но кто именно — в Кингспорте не ведают. Не знает этого даже сам Страшный Старик.
Посетивший город вместе с семьей философ Томас Олни решает забраться на вершину утеса и посетить таинственный дом. Он поднимается наверх, однако там сталкивается с очень странной ситуацией — войти в здание невозможно. «Когда же он неверным шагом приблизился к нему и увидал, что передняя стена составляла одну плоскость со скалой, а до единственной узкой дверцы нельзя было добраться иначе, как шагнув прямо по воздуху»
[221].
Перед Олни неожиданно появляется бородатый незнакомец — видимо, хозяин дома. Он приглашает путника пробраться внутрь через окно. Между хозяином и Одни завязывается увлекательная беседа, которая неожиданно перерывается странным образом. «В эту минуту постучали в старинную дубовую дверь, украшенную гвоздями с квадратными шляпками, за которой была одна лишь бездна. Олни вздрогнул от неожиданности, но бородач сделал успокаивающий жест, на цыпочках прошел к двери и заглянул в глазок. Вероятно, ему не понравилось то, что он увидел, потому что, приложив палец к губам, он обошел комнату кругом, закрывая окна. Только после того он занял свое место напротив гостя. Олни увидел, как неясный черный силуэт появился поочередно в каждом из полупрозрачных окон и чуть погодя исчез во мгле. Философ почувствовал облегчение от того, что хозяин не открыл двери»
[222].
Через некоторое время после исчезновения незваного визитера раздается новый стук в дверь, которая открывается на море. Хозяин отпирает ее, и Олни оказывается поражен невероятным и причудливым зрелищем: «Был тут и Нептун с трезубцем в руке, и игривые Тритоны, и фантастические Нереиды. На спинах дельфинов возлежала — огромная раковина с зубчатым краем, в которой помещался грозного вида старик — то был Ноденс, Хозяин Великой Бездны»
[223]. Древние боги и мифологические существа приглашают Олни присоединиться к ним, и он влезает в раковину Ноденса. На следующий день Томас Олни спускается с вершины туманного утеса, но с этого момента явственно меняется. «С тех пор в течение долгих однообразных лет философ трудился, ел, спал — словом, покорно влачил существование добропорядочного гражданина — и никогда больше не проявлял интереса к вещам чудесным и сверхъестественным»
[224]. А Страшный Старик заявляет, что душа Олни навеки осталась в доме на вершине утеса, чьи окна стали светиться в ночи еще ярче.
Нарочитая символичность «Загадочного дома на туманном утесе» несомненно связывает его с другими «околодансенианскими» текстами Лавкрафта. Например, с «Селефаисом», где душа Куранеса также переселяется в сказочный мир, или с «Поэзией и богами», где героиня общается с приветствующими ее языческими божествами. Однако рассказ, при всем своем литературном совершенстве, оказался предпоследним экспериментом Лавкрафта в области символической и аллегорической прозы.
Г.Ф. Лавкрафт и его родители — Сара Сюзен Лавкрафт и Уинфилд Скотт Лавкрафт. 1892 г.
Г.Ф. Лавкрафт. 1892 г.
Г.Ф. Лавкрафт в восемь лет. 1897–1898 гг.
Г.Ф. Лавкрафт. 1915 г.
Дом № 194 (впоследствии № 454) по Энджелл-стрит в Провиденсе, где родился Г.Ф. Лавкрафт
Г.Ф. Лавкрафт у своего дома по Энджелл-стрит в Провиденсе. 1919 г.
Г.Ф. Лавкрафт и журналист-любитель У. Доуделл. Бостон. 1921 г.
Г.Ф. Лавкрафт, Ч. Хейнс и У.-П. Кук. 1921 г.
Соня Грин (1883–1972)
Р. Кляйнер, Соня Грин и Г.Ф. Лавкрафт. 1921 г.
Г.Ф. Лавкрафт на фоне дома № 69 по Клинтон-стрит, где он проживал с 1924 по 1926 г. Нью-Йорк. 1925 г.
