Из записей в журнале боевых действий видно, что 16 июля возник спор между германскими военачальниками, обеспокоенными отходом 15-й гренадерской моторизованной дивизии. Вечером того дня я просил, чтобы ей предоставили свободу для маневра. (Теперь уже невозможно установить, появился ли такой приказ. По мнению генерала Родта, дивизия вышла из боя по собственной инициативе.)
Журнал боевых действий:
«16.45. С передового КП в Трекастаньи (на южном склоне Этны) глава германской миссии связи ведет телефонный разговор с фельдмаршалом Кессельрингом, подчеркивая, что в настоящее время центр давления по-прежнему находится на правом фланге дивизии «Герман Геринг» и что выход из боя ее правого фланга и постепенный отход 15-й гренадерской моторизованной дивизии соответствуют общему ходу боевых действий. На данный момент фронт дивизии «Герман Геринг» можно считать стабильным, окружения ее западного фланга удалось избежать. Поэтому генерал фон Зенгер отправляется на полевой КП дивизии «Герман Геринг», чтобы отдать приказ удерживать передовую позицию».
Днем 16 июля была уйма указаний от главнокомандующего германскими вооруженными силами на юге, которые звучали в унисон приказу ОКБ стоять насмерть. Цель этих приказов состояла в том, чтобы задержать, насколько это возможно, отход с позиции на реке Корна-Лунга дивизии «Герман Геринг» и 15-й гренадерской моторизованной дивизии на подготовленную позицию у Этны. Так закончился этап грамотных тактических маневров, новый этап был продиктован «приказом держаться».
17 июля важно стало установить связь между двумя этими дивизиями еще до того, как они займут основную боевую позицию. В 12.40 15-я гренадерская моторизованная дивизия получила по радио сообщение, что правый фланг дивизии «Герман Геринг» находится не у Катенануова, как предполагалось ранее, а у Рагузы. Дальнейшее отступление было запрещено, и поступил приказ организовать другую позицию. Такой приказ был нужен, поскольку благодаря приказу «держаться», переданному накануне через Кессельринга, 15-я гренадерская моторизованная дивизия потеряла уверенность. Дивизия «Герман Геринг» практически уже достигла новой основной позиции южнее Катании. 15-й гренадерской моторизованной дивизии потребовалось немного времени, чтобы собраться; она всегда была хорошо управляемым и надежным соединением. Она уже целую неделю вела бои силами своих передовых подразделений непосредственно на линии фронта, и даже до прибытия 29-й гренадерской моторизованной дивизии удлинила свой фронт на север до самого побережья. Позднее, воюя в составе 14-го танкового корпуса, она была самой надежной частью всего фронта.
17 июля Кессельринг лично отдал приказ об отходе дивизии «Герман Геринг», когда находился вместе со мной на полевом командном пункте группы Шмальца. Ранее он передал через 2-й авиационный корпус приказ этой дивизии остановиться на реке Корна-Лунга. Но с этого полевого КП в Мистербьянко он сам убедился, насколько уязвимы эти позиции для мощного обстрела. Вошедшие в Мессинский пролив военно-морские силы союзников практически непрерывно стреляли по ним залпами со всех бортов.
Пока Кессельринг находился на этом КП, туда прибыл командир 3-го парашютно-стрелкового полка. Ему с более чем 900 солдатами удалось ускользнуть со своей окруженной противником позиции в Лентини и пробиться через неприятельские линии. Об этом полке ничего не было слышно с 14 июля, и до 17 июля он не принимал участия в боях. Да и потом его нельзя было сразу бросить в бой, потому что он потерял все свое тяжелое вооружение. Потери в личном составе у них оказались невелики, что свидетельствовало о лживости сообщений о большом уроне в живой силе.
Линия фронта на новой основной боевой позиции проходила в пяти километрах западнее Сан-Стефано в направлении Никозии, далее на юго-восток до пункта, находящегося примерно в пяти километрах западнее Аджиры, изгибаясь на восток вдоль дороги на Регальбуто. В пяти километрах западнее этого населенного пункта она снова поворачивала на юго-восток к Катенануова, а оттуда тянулась вдоль железной дороги в Катанию до пункта в десяти километрах западнее нее, затем шла прямо на восток до самого моря.
Однако в то время основные силы обеих дивизий находились еще не на этой запланированной основной боевой линии, а на передовых позициях, где их сопротивление постепенно ослабевало.
НАЗНАЧЕНИЕ В 14-Й ТАНКОВЫЙ КОРПУС
15 июля на остров прибыл штаб 14-го танкового корпуса. Он должен был принять командование двумя германскими дивизиями в момент их соединения. Пока этот штаб изучал позицию у Этны, которую этим двум дивизиям предстояло занять на втором этапе после их воссоединения на описанной выше основной боевой линии. Позиция у Этны проходила от Сан-Фрателло на юг до точки в пяти километрах юго-западнее Троины, затем поворачивала на юго-восток до точки, находящейся в двух километрах южнее Адрано, и продолжалась строго на восток, пока не упиралась в море севернее Ачиреале.
16 июля в 22.30 главнокомандующий южными вооруженными силами Кессельринг приказал генералу Хубе, командиру 14-го танкового корпуса, принять командование всеми германскими войсками на Сицилии. Время передачи командования должно было быть согласовано со мной и доложено ему. Она состоялась 17 июля вскоре после полуночи на основном КП германской миссии связи в тот момент, когда я вынужден был находиться на передовом КП в Трекастаньи. Настоящей передачи полномочий быть не могло, потому что ОКБ возложило ответственность за проведение операций на Сицилии на меня, хотя я был всего лишь офицером связи при командовании 6-й итальянской армии. Пока эта ответственность оставалась на мне.
После того как Кессельринг объявил о подчинении всех германских частей и фактически всего фронта 14-му танковому корпусу, ему пришлось улаживать несколько неприятных инцидентов. Прибытие немецких батальонов без собственных транспортных средств привело к серьезным стычкам с итальянцами. Командирам немецких батальонов было приказано изъять машины у тех итальянских подразделений, которые уже не участвовали в боевых действиях. Иногда это приводило к перестрелке со смертельным исходом с обеих сторон.
Позднее возникли трудности иного рода, так как командующий 6-й итальянской армией продолжал оставаться во главе всех итальянских войск на Западном фронте, включая и те, что были непосредственно на линии фронта. Итальянцы, что вполне объяснимо, стремились сохранить свои командные должности, от которых зависела организованная эвакуация их войск через Мессинский пролив. 22 июля 14-й танковый корпус тщетно пытался освободиться от 12-го итальянского армейского корпуса. 25 июля командиры этих корпусов договорились, что итальянский корпус должен удерживать участок Сан-Стефано-Никозия, а передовой отряд 29-й гренадерской моторизованной дивизии позднее должен возвратиться обратно, пройти через итальянские позиции и двинуться на свою основную позицию Сан-Фрателло-Троина и перейти там под командование 14-го танкового корпуса.
Это было явное намерение германского Верховного командования постепенно ликвидировать все итальянские командные посты на острове, и такая мера соответствовала реально складывающейся обстановке. Поскольку эти реалии невозможно было изменить, командование 6-й итальянской армии вынуждено было уступить, и с этого момента его роль стала чисто декоративной. Оно все еще отдавало приказы и принимало доклады, но перестало вносить изменения или контрпредложения в нарастающий поток приказов, которые Кессельринг направлял теперь 14-му танковому корпусу.
