– Управление осуществлялось с планшета, – произнес мастер с таким выражением лица, словно вынужденно объяснял взрослому собеседнику порядок букв в алфавите.
– Ах да! – Белосвет выложил устройство на стол.
Маги Тайного Города могли управлять «Глазом» и без техники, но давно перестали тратить время и собственные ресурсы на подобную ерунду, полностью переключившись на волшебно-технологические устройства. А Белосвет и вовсе был вынужден их использовать, поскольку магом не являлся.
– Старая программа, – проворчал нав, запустив на планшете нужное приложение. – Трудно было обновить?
– Времени мало.
– Много работы?
– Типа того.
– Разносишь сплетни?
– Обеспечиваю Тайный Город достоверной информацией.
– Угу.
Баррага точными, но скупыми, то есть продуманными, движениями освободил «Глаз» от паутины пережженных крыльев, накрыл закопченный шар ладонью, закрыл глаза, сосредотачиваясь на магическом сканировании, цокнул языком, давая понять, что все обстоит хуже, чем он надеялся, после чего щелчком пальцев приглушил верхний свет и негромко произнес:
– Смотрите.
Лакриций и Пиф подались вперед, но с мест не встали.
«Глаз» заискрился, отбрасывая на стены и потолок сетчатую тень, затем вокруг него сформировалась дрожащая сфера, похожая на тонкую пленку мыльного пузыря, а на ее поверхности появилось выгнутое изображение. Петровский парк, улыбающиеся и совершенно счастливые лица Марты и Данияра, отель, коридор, двери номера, двери закрываются… А затем – рябь.
– Это все? – тут же спросил Лакриций.
– «Глаз» не смог влететь в номер.
– Почему?
– Там стояла защита от проникновения.
– Проклятье!
– Правду говорят, что мозги ко́́нцов тоже ушли в семейную тайну.
– Что ты… – «Ищейка» подняла голову, Лакриций понял, что вежливость является в лаборатории фетишем, и сбавил обороты: – Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что вложил в «Глаз» отличную программу автономного слежения, и сейчас он ищет способ продолжить работу.
И через секунду на сфере вновь появилось изображение. Маленький шпион не сдался, вылетел на улицу, обогнул здание, нашел нужное окно и принялся искать щелочку в плотно задернутых шторах. К сожалению, безуспешно.
– Похоже, мы напрасно приехали.
– Давай досмотрим кино.
– Да, запись идет еще некоторое время.
Программа в големе действительно оказалась качественной. Потерпев неудачу с окном, он вернулся к двери, некоторое время дежурил у номера в «спящем» режиме, и включился при появлении Евгения де Рю. Сам скандал «Глаз» не зафиксировал – чуд влетел внутрь, куда голему хода не было, – зато потом крылатый шпион последовал за буянами, сумел оказаться внутри зоны действия морока, зафиксировал первый этап разборки, а потом…
Потом сгорел.
– И вот на этом – все, – сообщил Баррага.
– Мы видим.
– Рад за вас.
Белосвет проверил планшет, убедился, что мастер сумел передать на него запись, и улыбнулся:
– Пожалуйста, не выбрасывайте пока «Глаз»…
– Я?! – Нав рассмеялся, сгреб остатки голема в пакет и небрежно бросил люду. – Все это – твоя собственность. Забирай и делай с ней что хочешь.
– Э-э… Да, конечно.
– Что-то еще?
– Маленькая услуга.
– Какая?
– Вы можете сохранить наш визит в тайне?
– Я не болтлив, – ответил Баррага. – Но если ко мне явятся дознаватели Великих Домов, я не стану тебя прикрывать.
– Это справедливо.
– Рад, что ты понимаешь. Счет я пришлю через десять минут.
– Счет за что?
– За ремонт.
– Вы же ничего не починили, – удивился люд.
– Но дал вам массу информации.
Это заявление мастера големов оспорить было невозможно – он действительно сделал все, что от него потребовалось.
– Это верно, – признал Белосвет. – Спасибо, мастер Баррага.
– В следующий раз звони перед тем, как явиться.
– Обязательно.
– Всего хорошего.
А чтобы незваные гости действительно ушли, до дверей их проводила улыбчивая «Ищейка». Ну, то есть это ей казалось, что она улыбается, а покидающие лабораторию друзья наблюдали оскаленную пасть с настолько серьезными клыками, что даже хван смотрел на них с уважением.
Покинув пристанище гостеприимного Барраги, репортеры остановились у «Кадиллака» и принялись обсуждать текущие дела.
– Что скажете? – Белосвет оглядел друзей.
– Надо сдаваться, – завел любимую песню ко́нец. – Мы много узнали и станем героями. Но ссориться с Великими Домами я не хочу.
– Никто не хочет, – не стал врать люд.
– Кому предлагаешь сдаваться? – полюбопытствовал Пиф.
– Давайте вернемся в Петровский парк, там наверняка продолжается расследование, отдадим запись, расскажем все как есть и поедем по своим делам, – прикинул план действий оператор. – Это самое умное, что мы можем сделать.
– Почему?
– Потому что там десять с лишним трупов, и я не хочу быть двадцатым.
– Тринадцатым.
– Тем более, – взвился Лакриций. – Я суеверен.
– Я тоже не хочу умирать… – мягко продолжил Пиф. – Но…
– Не заметно, – перебил хвана ко́нец.
– Это потому что ты не оглядываешься по сторонам.
– Я полностью погружен в свой богатый внутренний мир, – сообщил оператор. – Возможно, я с ним прощаюсь.
– Не говори глупости.
– Я еще раз предлагаю сдаться!
– А я хочу продолжить расследование, – заявил Пиф.
– Почему? – тут же спросил Белосвет.
– Мне интересно.
– Самоубийца, – не сдержался Лакриций.
– Будь мужчиной, – посоветовал хван.
И услышал в ответ ожидаемое:
– Ни одна женщина еще не пожаловалась!
– Я имел в виду – в бою.
– В бою ничего особо мужского нет, я видел, как в бой ходили и женщины, и големы, и даже собаки.
– Я то же самое видел в фильмах для взрослых, – рассмеялся четырехрукий.
– Пошляк.
– Ты первый начал.
Люд понял, что друзья могут спорить до бесконечности, и решил помочь им остановиться:
