Я сижу напротив и не могу достать очки. Их и не нужно доставать, я ведь помню то чувство, когда я смотрела чёрно-белые фотографии, и мне достаточно этого. Здравствуй, мне сорок четыре, за спиной у меня два развода, дочь моя выросла и уехала на каникулы в Питер, я учу курортников танцевать танго, а дома пусто, и на кухне отклеиваются обои, и дверца шкафа — нет, не того, поцарапанного, но тоже старого, кухонного, еле-еле держится, а мне и наплевать. Смотри, вечер, и фонари похожи на мороженое, и мусор вдоль бордюров, и отдыхающие, и ты сам — отдыхающий, живёшь в каком-нибудь санатории, приехал вместе с детьми или пожилой женой, они все сейчас на пляже или в маленьком местном магазинчике, или уехали на экскурсию, да какая мне разница, где они.
Или всё-таки рассмотреть его получше и убедиться, что это ошибка, но нет, лучше ничего не знать. Лучше просто заплатить по счёту. Посмотреть на него снова, запомнить эту фигуру, эту посадку головы и вытянутые в проход ноги. Улыбнуться еле заметно. Медленно перевести взгляд, сделать вид, словно я задумалась о чём-то другом, например, понаблюдать за мальчишкой, который учится кататься на скейте. Поглазеть на прохожих. Взять сдачу, не оставляя чаевые — пусть это делают отдыхающие. Просто встать и просто выйти. Поехать на автобусе домой, сесть на кухне, съесть что-нибудь без вкуса и запаха, долго смотреть в окно, на подъёмные краны вдоль побережья, на неровный зубчатый край горизонта. Ничего особенного сегодня не произошло. Просто взгляд, не зов, не приказ и не приглашение. Хорошо, что я тогда не достала из сумочки очки.
Письма Елене
Письмо 1. 31 декабря
Дорогая Елена, поздравляю Вас с Новым 20… годом и наступившим Рождеством Христовым и желаю Вам крепкого здоровья и боевого настроения, потому что в преддверии наступающего года мы невольно готовим себя к предстоящим боям. Продолжайте, пожалуйста, радовать нас своим творчеством и будьте счастливы.
Недавно посмотрел Ваш новый фильм, до сих пор хожу как шалый, да и о чём в фильме говорилось, я не понял, видел только: улыбается, сердится, смеётся, поворот головы, рука, плечо, бедро, снова поворот — какой-то бесконечный Ваш танец и так в течение полутора часов. Что хотел сказать режиссёр? Дурак Ваш режиссёр. Можно было не делать пауз, куда он вставлял какие-то бессмысленные диалоги других героев. Снимал бы только Вас.
С пожеланиями удач.
Витёк
Письмо 4. 18 января
Дорогая Елена, здравствуйте. Весной начинается моя серьёзная работа в Москве, связана она с недвижимостью. Моя последняя встреча с главой одного из департаментов банка Х** в прошлом году состоялась не зря. Я окончательно утвердился в намерениях приехать, а поскольку бабки там неприличные — естественно, открываются дополнительные возможности.
Очень стыдно, но спрошу: Вы глаза-то сделали? Вы хоть понимаете, что это за деньги? Надеюсь, что нет. Женщине не нужно думать о нулях.
Елена, я хочу, чтобы моя деятельность в Москве была пронизана Вами. Я не напрашиваюсь к Вам в женихи, абсолютно не собираюсь досаждать своим присутствием, поскольку реально понимаю разницу в развитии, да и все остальные тысячи разниц тоже. Но это не пустые слова и не заискивания.
Вы — вдохновение, я — солдат. Вы творите, а я забочусь о Вас, забочусь по мере возможности и в соответствии с Вашими потребностями, забочусь об актрисе и очаровательной женщине, забочусь бескорыстно. Поверьте мне, такое бывает. Если хотите, то я забочусь о Вас, как меценат. Не думайте, пожалуйста, что я совершенный идиот и ненормальный альтруист. Я более чем корыстен в своих намерениях, только вот корысть-то моя несколько иного характера, нежели материальная или физиологическая. Идти к вершине значительно легче, зная, что кто-то достойный оценит твои победы.
Зачем нужны овации плебеев, когда достаточно одобрительного взгляда и улыбки одной женщины? Напишите мне, пожалуйста! От Вашего решения очень многое зависит. При любом исходе — спасибо Вам большое.
С любовью.
Витёк
Письмо 8. 7 апреля
Дорогая Елена, если бы Вы знали, насколько Вы необходимы мне — и я уверен, что когда-нибудь Вы поймёте, как сильно я необходим Вам. Расскажу немного, кто я такой.
У меня незаконченное высшее образование, немецкие корни (дед — поволжский немец), и отсюда, как говорят мои знакомые — у меня природные культурные манеры с самого детства. У меня большие амбиции, связи в Кремле и прочие дела, но могу Вас уверить, что никакой фальши в отношениях с женщинами я не допускаю. Вы же мой идеал. Вы талантливая, красивая, грациозная и рассудительная, как Соломон.
В первую очередь я с трепетом отношусь к Вашим фильмам, к Вам, Вашей семье и ко всему, что Вы делаете. То, чем мне предстоит заниматься, включая политику, — очень непросто. И что же я противопоставлю в душе этому скопищу человеческих противоречий и характеров? Вы — женщина, и Вам проще понять мою психологию — тем более что, по большому счёту, она у меня как у ребёнка. Только ответьте мне. Я всё еще надеюсь, честно. Я могу быть рядом с Вами, и я это Вам докажу на деле, только бы жизнь продолжалась. С любовью.
Письмо 14. 15 мая
Дорогая Елена, я совсем забыл подробно рассказать Вам о себе.
Последние 20 лет я занимался вопросами, связанными с недвижимостью. Мой юридический институт в 90-х годах оплачивал «положенец» — это человек, находящийся на положении «вора в законе». На протяжении времени ко мне привыкли и в администрации моего маленького города (не сравнить с Москвой, но всё же), и в милиции. В 20 лет я уже был на уровне и в долях с теми, кому было 40. Потом, когда люди мне надоедали, я всё оставлял и брёл себе дальше. Я жил как царь — у нас курортная зона, река Ока, и никого вокруг, даже деньги потратить негде! Разврат и излишество я никогда не любил, даже пил в одно лицо — философ хренов… Так или иначе, ко мне пёр народ, в смысле звонили, приезжали, увозили и привозили обратно. За рулём я ещё в 20 лет перестал ездить, хотя по ночному городку погонять люблю.
Я втащил целую кучу народа в сферу недвижимости: город-то наш всего 60 тысяч, и очень удобно иметь свой батальон риелторов. Здесь прикол в том, что они, как правило, между собой в контрах, и, поработав у меня 3–6 месяцев, эти периферийные тётки начинают понимать, что попали в эльдорадо и их вымученные зарплаты — это слёзы, и что жизнь теперь пойдёт по-новому. Когда же начинают мои кумушки с дрожью в голосе потихоньку от меня сваливать, вот тут главное выдержать характер и с благословением отпустить их на вольные хлеба. В напутствие я всегда выражал им благодарность за проделанную работу и подчёркивал, что всегда буду рад их звонкам. В итоге, работая в маленьком городе, эти клуши по звонку рассказывали мне все свои варианты с ценами от хозяина, потому что Витёк из-за бабла не ругается, всегда подскажет и поможет и не обманет. И, даже если их у меня 15 человек, и у каждого своя информационная база, машины, офисы, деньги… Вы понимаете? Такой вот тренировочный лагерь получился.
