Пока фланги наших пеших воинов продвигались вперед, кавалеристы задержались в болотах, чтобы их кони могли пощипать длинные, побуревшие от холода побеги травы, что росла на этой топкой почве, и утолить жажду.
Все это время Айша стояла молча: Она тоже спешилась, чтобы ее кобыла и две запасные лошади могли попастись вместе с другими. Она обратилась ко мне всего один раз – и вот что Она сказала:
– Не считаешь ли ты, мой Холли, что это безумная затея? Не страшно ли тебе? Говори.
– С таким военачальником, как ты, – нет, – ответил я. – И все же эта вторая армия…
– Растает, словно туман под ветром, – ответила Она негромким возбужденным голосом. – Холли! Говорю тебе: ты увидишь то, что не видел еще ни один человек на земле. Вспомни мои слова, когда я высвобожу стихии и ты поскачешь следом за Айшей через остатки разметанных войск Калуна. Только… Неужто Атене посмеет его убить? Неужто посмеет?
– Успокойся, – сказал я, недоумевая, что Она имеет в виду под словами «высвобожу стихии». – Атене слишком сильно его любит.
– Спасибо за твое желание ободрить меня, Холли, но… я знаю, что он отвергнет ее, и тогда ненависть ко мне и неистовая ревность могут превозмочь ее любовь. Случись непоправимое, и какой прок будет от моего возмездия? Подкрепись еще, Холли. Нет, я не притронусь к еде, пока не окажусь во дворце Калуна; проверь подпругу и узду, ибо тебе предстоит долгий и опасный путь. Пересядь лучше на коня Лео: он быстрее твоего и более надежен; если он падет, телохранители дадут тебе другого.
Я повиновался ей, еще раз промыл голову в озерке и с помощью Ороса замотал ее повязкой с мазью, после чего почувствовал себя вполне сносно. Сумасшедшее волнение последних минут ожидания и смутное предчувствие грядущих ужасов окончательно заглушили всякую боль.
Айша стояла, глядя куда-то вверх, и, хотя под покрывалом я не видел ее лица, я догадывался, что смотрит Она на небо над горной вершиной, и я понял, что Она напрягает всю свою невероятную силу воли, ибо Она вся дрожала, точно тростинка на ветру.
Утро было очень странное, холодное и ясное, поразительно тихое, но в воздухе чувствовалась тяжесть, предшествующая обычно снегопаду, хотя в эту пору, как правило, не бывает еще обильных снегопадов. В этом полном затишье мне почудилось, а может быть, и не почудилось, будто все кругом пронизывает дрожь, и это не землетрясение, ибо дрожь захватывала не только землю, но и воздух. Вся Природа вокруг нас как будто бы превратилась в одно живое, сильно испуганное существо.
Следуя за пристальным взглядом Айши, я заметил, что в ясном небе над вершиной одна за другой собираются густые дымчатые тучи с синенной каймой по краям. Наблюдая за этими зловещими, фантастическими тучами, я сказал Айше, что погода как будто бы меняется, – замечание, хотя и банальное, но подсказанное обстоятельствами.
– Да, – отозвалась Она, – еще до наступления ночи погода разбушуется сильнее, чем мое сердце. Обитателям Калуна уже не придется призывать дождь. На коня, Холли, на коня! Мы начинаем продвижение. – И без чьей-либо помощи Она вскочила на кобылу, подведенную Оросом.
Вместе с пятью тысячами конников мы помчались к переправе. Когда мы достигли берега, я увидел, что два больших отряда горцев уже входят в реку в полумиле слева и справа от нас. Что было с ними дальше – я не видел, но слышал потом, что, хотя и с большими потерями, им удалось перейти через реку.
Перед нами, на том берегу, располагалось основное ядро армии Хании: сотни отборных воинов стояли по пояс в воде, готовые разить копьями наших коней или перерезать им сухожилия.
С диким гиком и свистом наши передовые отряды ринулись в воду, оставив нас на берегу, и вскоре уже отчаянно сражались в реке. Пока продолжалась эта стычка, Орос подошел к Айше и сказал, что, по полученным им от лазутчика сведениям, связанного Лео провезли ночью на одноосной колеснице через вражеский лагерь; его сопровождали Атене, Симбри и охрана, и направлялись они к городу Калун.
– К чему лишние слова, я уже знаю это, – ответила Айша, и он отошел.
Наши конные отряды достигли противоположного берега, перебив почти всех пеших воинов в воде. Но едва они попытались выбраться на берег, как их вновь оттеснили в реку. Трижды возобновляли они атаку, и трижды их отбрасывали. Потери были большие. Наконец терпение Айши лопнуло.
– Им нужен предводитель, и он у них будет, – сказала Она, – за мной, мой Холли! – В сопровождении большого отряда всадников Она въехала в реку и стала ждать, пока к нам присоединятся отступившие.
– Это безумие, Хесеа будет убита, – шепнул мне Орос.
– Ты так думаешь? – ответил я. – Сдается мне, убиты будем мы с тобой.
С более широкой, чем обычно, улыбкой он пожал плечами, ибо при всей своей внешней мягкости был отнюдь не робкого десятка. Возможно, он просто хотел меня испытать, зная, что его повелительница неуязвима.
Айша подняла руку – оружия в ней никакого не было – и указала вперед. В ответ на этот сигнал к наступлению раздался громкий клич, хрупкая женщина в белом что-то сказала своей кобыле, и та погрузилась в воду.
Через две минуты на нас, застилая небо, обрушилась целая туча копий и стрел. Справа и слева от нас падали кони и люди, но ничто не задевало ни меня, ни плывшего в нескольких ярдах впереди белого одеяния. Через пять минут мы уже оказались на том берегу, и там завязалась еще более ожесточенная схватка.
Но ни на один ярд не отступило белое одеяние перед яростными врагами; повсюду, куда оно направлялось, за ним неотступно следовали наши воины, многие из которых падали убитыми. Враги теснили нас со всех сторон, но мы медленно продвигались через их полчища: так плывет корабль по бушующему морю, которое может замедлить, но не остановить его движение. Все глубже и глубже вклинивался наш отряд: ряды врагов постепенно редели, таяли и наконец растаяли совсем.
Мы пробились через основной заслон и, оставив горцев добивать его разбегающиеся остатки, проехали еще полмили и остановились, чтобы собраться в один отряд. Многие пали, многие были ранены; последовало повеление, чтобы тяжело раненные отдали своих коней тем, кому они были нужны, а сами дожидались помощи.
Из нашего большого отряда в живых осталось около трех тысяч. В их сопровождении мы отправились в Калун. С легкой рыси мы перешли на более быструю, а затем и на галоп и понеслись по безграничной равнине: уже к полудню или чуть позже – эта дорога была куда короче, чем та, которой мы проезжали вместе с Лео, спасаясь бегством от Рассена и его псов-палачей, – мы завидели на дальнем холме смутные очертания Калуна.
Айша велела сделать привал, ибо здесь было озерко, где еще сохранилось немного воды: кони смогли утолить жажду, а люди подкрепились захваченной ими с собой пищей – вяленым мясом и ячменевой кашей. Подошедшие нам навстречу лазутчики доложили, что вторая – большая – армия Атене охраняет стены и подъемные мосты; лазутчики высказали мнение, что атаковать город нашими незначительными силами – значит обречь себя на неминуемый разгром. Но Айша не обратила никакого внимания на их предупреждение: Она как будто даже и не слушала. Только велела оставить позади всех усталых лошадей, пересев на свежих.
