Батюшка внимательно слушал. Игоря даже несколько обидело то, что священник не ахает, как гимназистка, и не начинает истово креститься, услышав это.
— Ну вот. А у трех последних жертв убийца оставил вырванные из Библии страницы. Мы думаем, что он религиозный маньяк и…
— И вы хотите, чтобы я понял его душу? — Отец Сергий посмотрел на Игоря с удивлением.
— Нет, не совсем так. Просто нам пока не совсем ясен мотив. А он, возможно, кроется в этих текстах.
Батюшка долго молчал, снова задумчиво поглаживая бородку.
— Знаете, — сказал он наконец, — я никогда не мог понять черносотенцев. И антисемитов. Хотя мотивы у них замешаны тоже на религии. Они ненавидели и убивали евреев только за то, что те распяли Христа. Но будь Иисус другой национальности, с ним случилось бы то же самое. Ну может быть, не распяли бы, а отрубили голову или посадили на кол. Или сожгли бы на костре. Или съели. У каждого народа своя национальная казнь. Но это ведь ничего не меняет, потому что он именно для этого и был послан на землю.
— Я не совсем понимаю, — признался Игорь. — При чем тут евреи?
— При том, что Библия написана так, что даже в самом добром слове человек может найти призыв к страшным злодеяниям. И будет уверен, что поступает по слову Божьему. И не переубедишь его никогда. На пряжках у фашистов было написано: «С нами Бог».
— Странная книга. — Игорь задумчиво улыбнулся.
— Нет, это человек странный, — вздохнул батюшка. — Очень странный. Во всем хочет найти оправдание своим поступкам. А для самых страшных человек старается найти его в самых святых местах. Библия — очень сильный инструмент.
— Значит, вы связи не видите?
— Нет. — Отец Сергий развел руками. — Для того человека она, наверно, есть. Но я — не он. Впрочем, одна-то связь очевидна — это все отрывки из Святого писания.
Порогин развел руками.
— Ну и что же нам теперь делать? Я думал, что вы хоть какую-нибудь консультацию дадите. Нам ведь больше не к кому обратиться. Кто знает Библию лучше священника? Ну хорошо! — воскликнул он вдруг. — А может, вы тогда вот на какой вопрос ответите: что означают в христианстве числа восемь и тридцать пять?
Батюшка задумался.
— Может, поконкретнее?
— Этот… Этот убийца, — Игорь почесал затылок. — Он свои убийства совершает каждые восемь дней. Не семь, не десять, а именно восемь. Раньше, в другом городе, он делал это через тридцать пять дней. А теперь через восемь. Что это может означать?
— А вы уверены, что это должно что-то означать? — спросил вдруг отец Сергий. — Вы уверены, что и числа, и куски из Библии хоть что-то могут означать для злодея? И, простите, мне, честно говоря, не очень приятен этот разговор.
— Да, я понимаю. — Игорь закивал, глядя куда-то в сторону. — Просто нам нужна была ваша консультация. Ведь то, что ничего не говорит человеку мирскому, вам может сказать многое. Вы понимаете?
— Понимаю, но и вы меня поймите. Мне претит смотреть на Святое писание как на улику…
Бестолковая ситуация. Ну просто до ужаса бестолковая. Игорь готов был просто разрыдаться от бессилия. Ведь если маньяк сует жертвам в рот страницы из Библии, значит, он хочет что-то сказать. Но что? Как это понять, если даже никто не знает правил игры.
Батюшка о чем-то говорил с церковным старостой…
Страницы из Библии… Что-то смутно припоминалось Игорю с этими страницами. И почему-то именно здесь эти воспоминания обострялись.
«Ну да, разумеется, это же церковь, — подумал Игорь. — Церковь и Библия. Связь очевидная…»
Но эта связь для Порогина была почему-то неубедительна.
«Нет, тут что-то другое, — подумал он, чувствуя, что начинает волноваться. — Как будто я где-то уже видел… Где? И батюшка точно так же смущался от моих прямых вопросов… Да когда же это было и о чем мы говорили?»
— Простите, отец Сергий. — Игорь внимательно смотрел в глаза священнику. — А вот если бы к вам пришел человек и покаялся в страшном преступлении, в убийстве, допустим, что бы вы сделали?
— Как это — что бы я сделал? — Батюшка вдруг отвел глаза. — Я бы наложил епитимью и отпустил этот грех. Если грешник, конечно, искренне кается.
— Я не про это, — настаивал Игорь. Постепенно отрывочные воспоминания складывались в четкую картину. — Я хотел спросить, а разве вы не пошли бы и не заявили в милицию?
Батюшка долго молчал, растерянно глядя по сторонам, и наконец холодно произнес:
— Нет.
— Но почему?
— Тайна исповеди. — Его пальцы нервно пробежали по нагрудному кресту. — Я не имею на это права.
— Почему? — не унимался Игорь. — Это же ваш долг.
— Нет, — резко ответил батюшка. — Я должен соблюдать законы церкви. Иначе люди перестанут мне верить.
— Ну хорошо. — Порогин решил подъехать с другой стороны. — А были уже такие случаи в вашей жизни?
Батюшка весь как-то съежился и посмотрел на Игоря почти затравленно.
— Я не хочу об этом говорить, — произнес он тихо и четко. — Не имею права.
— Нет, ну вы только скажите: было или нет!
— Нет. — Священник смиренно опустил глаза. — Простите, но мне нужно идти.
— Карев?! — выкрикнул Игорь в лоб. — Это он?! Помните, когда мы говорили с вами об иконах?
— Не помню, — совсем уже растерялся батюшка.
— И я спросил вас про Геннадия… Вы тогда занервничали… Я внимания почти не обратил…
— Я же сказал: ничего я вам говорить не буду! — Он рубанул воздух ладонью и быстро зашагал в церковь.
— Можете не говорить! Вы и так все сказали! — крикнул Игорь и выбежал с церковного двора.
Неужели все оказалось так просто? Порогин даже поверить в это не мог. Ну конечно, Карев. Это у него стены все страницами оклеены, и сам он играл ненормального. Да, теперь Игорь вспомнил — это именно его и поразило. Карев старательно играл сумасшедшего!
И религиозный фанатизм налицо — избил же он девчонку до полусмерти только за то, что она была одета не так, как полагается в храме.
Теперь нужны только доказательства. Нужно только добыть доказательства. Только добыть доказательства…
У дверей Карева толпились старушки. Они тихонько переговаривались между собой и все время осеняли себя крестным знамением.
— А где… А где отец Геннадий? — тихо спросил Игорь у одной из бабушек, забившейся в уголок. — У него сегодня что, служба?
— Служба у военных, нехристь, — поправила его старушка, зло на него посмотрев. — А у отца Геннадия святой молебен.
Игорь узнал эту женщину. Это про нее рассказывал отец Сергий, что она сначала отказалась от отца, а теперь работает уборщицей и носит в храм искусственные цветы.
