Только статная фигура Игоря и его решительное лицо остановили Худовского от опрометчивых действий. А ему очень хотелось двинуть молодого нахала или хотя бы плеснуть ему в лицо из стакана с остывшим чаем.
Но пришлось только скрипнуть зубами и удалиться.
— Фу-у! — шумно выдохнула Клавдия. — Спасибо. Представляешь, он пришел…
— Клавдия Васильевна! — перебил ее Игорь. — Да плюньте вы! Я нашел! Я, кажется, нашел!
Вторник. 11.48 — 16.31
К обеду Клавдия сама съездила в лабораторию и сама расспросила экспертов. Они долго показывали ей всякие препараты, склоняли ее голову к микроскопу, чтобы она увидела там какие-то волокна. Капали на бумагу растворами и светили на нее разноцветными лучами.
— Вот видите, видите? — говорили они увлеченно.
Честно говоря, Клавдия ничего не видела. То есть, нет, видела, конечно, но ничего такого, что могло бы и ее восхитить и зажечь.
Она поехала в лабораторию только после того, как Игорь длинно и бестолково рассказал ей всю историю с Геннадием Каревым. Поначалу его бестолковость она списывала на волнение, но потом поняла, что причина в чем-то другом. Игорь так поспешно хотел проскочить сам момент обнаружения разорванной Библии и паспорта, выданного в Хабаровском крае, что Клавдия невольно заподозрила и, как мы знаем, не безосновательно, что-то неладное.
В конце концов Порогин сдался и честно рассказал, что попросту умыкнул листок из Библии, а в паспорт заглянул из любопытства.
Но так или иначе, факт оставался фактом. Парень действительно нашел листок с идентичной бумагой.
Это было удостоверено по всем правилам результатами экспертизы с печатями, подписями и так далее. Уж какими уговорами, или коробками конфет, или посулами действовал Игорь, оставалось загадкой. Но документ лежал на Клавдином столе, и она не знала, что с ним делать.
Получать санкцию на обыск, как того требовал Игорь, она не могла, потому что законных оснований для этого не было. А подставлять парня Клавдия тоже не хотела, хотя это, наверное, пошло бы ему на пользу.
Она, разумеется, здорово отчитала Порогина — тот, правда, пропустил ее нотации мимо ушей, улыбался все время, как новобрачный, — но понимала, что действовать все равно как-то надо.
Нет, она, конечно, ни в коем случае не поверила, что Игорь нашел преступника. Две косвенные улики — это курам на смех. Но с другой стороны — чем черт не шутит.
— Подожди, — сказала она. — Ты ведь там что-то говорил о краже в церкви. И что у тебя есть подозрения…
— Да Бог с ней, с этой церковью! — не терпелось Игорю.
— Игорек, милый, послушай. Расскажи мне про церковь, — как недоумка попросила Клавдия.
— Ну, были подозрения, что это Карев. Он же раньше в церкви работал…
— И что, почему? — торопила Клавдия.
— Ну он мог сделать ключи.
— Ага-ага, ну-ну…
— И потом были неприязненные отношения с настоятелем церкви отцом Сергием.
— Ну вот! — воскликнула Клавдия. — Вот под этим предлогом и устроим обыск.
— Почему под этим? — не понял Игорь.
— По кочану! — взорвалась Клавдия. — Ты что, хочешь, чтобы тебя привлекли за превышение? И меня заодно? Все, иди к Малютову и бейся головой о стену. Только про маньяка — ни слова.
— Понял…
А в лабораторию Клавдия решила поехать именно потому, что никак не могла привыкнуть к мысли — маньяк может быть арестован со дня на день. И все оказалось просто и под самым боком.
Вернулась она в прокуратуру, когда Кленов принес отчет о сообщениях из психдиспансеров.
— Ну, лечится он где-нибудь? — спросила Клавдия устало.
— Боюсь, что нет, — ответил Кленов. — Нет, это я не по сообщениям. Это опять интуиция.
— Интересно. Я думала — вы сухой ученый. Сами же недавно хвастались.
— Ох, Клавдия Васильевна, чем меньше вы меня будете слушать, тем лучше будет для дела.
— Это я уже…
Она не успела договорить, потому что зазвонил телефон.
— Алло…
— Тетя Куава?
Кленов, как и тогда, в день убийства Марина, решил, что Клавдии сейчас сообщают нечто ужасное. Что маньяк, вопреки своим привычкам, не стал ждать восьми дней…
— Простите, Коля, — вдруг заторопилась Клавдия, положив трубку. — Я должна отъехать…
— А что случилось?
— Никита избил Сергея! Витя позвонил. Сам, представляете?
— Ясно, — сказал Кленов. Хотя, разумеется ничего не понял. Кто такой Сергей, кто такой Никита и тем более Витя — он и знать не знал.
Вторник. 17.24 — 18.48
В электричку протолкнуться было почти невозможно — конец дня. Какие-то бабки с мешками, подвыпившие парнишки в обнимку с крашеными девицами, какая-та тетка с пакетом, из которого капала розовая водичка — потекло мясо. Две нищие цыганки с чумазыми детьми и солдаты. Интересно, куда может ехать столько солдат вечером рабочего дня? У них же увольнения только по выходным…
Этот вопрос промелькнул у Клавы в голове на какую-то долю секунды и тут же стерся, уступив место другим, куда более важным.
Было половина шестого. Примерно в это же время возвращалась домой Нина Кокошина, когда ее…
Клава невольно вздрогнула и стала осматриваться. Какие-то мрачные мужики на скамейках. Вон тот, с «Аргументами и фактами» в руках, вполне мог бы… Хотя сегодня только третий день… И вон тот, в старом, засаленном плащике, с портфельчиком под мышкой… Ну и что, что третий. Убивал же он раньше через тридцать пять суток, а потом решил почаще. Почему бы не решить делать это каждые три дня? Потом каждые два дня. А потом и каждый день… Все зависит от того, как скоро она его остановит.
— Электричка следует до Апрелевки со всеми остановками! — невнятно прогундосил машинист по селектору, и двери вагона с грохотом защелкнулись. — Следующая — Москва-Сортировочная.
Состав дернулся, и Клава повалилась на одного из солдат.
— Простите.
— Поосторожней надо, мамаша.
«Мамаша». Да, для него она уже в мамаши годится. Ее Макс примерно такого же возраста. Скоро тоже, наверно, в армию пойдет. Господи, только бы не в Чечню, лучше уж на флоте три года, по привычке тепло подумала о сыне Клавдия, хотя осадок после вчерашней сцены еще не пропал.
Ельцин обещал войну остановить…
Остановить надо. Не войну, конечно. Хотя и ее тоже, но это от Клавдии не зависит. Нужно остановить этого чертова маньяка. Это уже зависит от нее.
Клава почему-то испытывала жуткий страх перед этим человеком. Даже не старалась усыпить этот страх банальными определениями типа «сериал» или «извращенец». Она пыталась понять, почему боится его гораздо больше, чем даже того убийцу одиноких стариков, которого брала три года назад. Тот за год двадцать человек убил из-за квартир. Потом по поддельным документам квартиры приватизировали и продавали. Но тот парень хоть из-за чего-то убивал, а этот просто так. Без всякой цели. Просто для того, чтобы убить. Страшно.
