— Не надо так делать. Оставьте его, — вскочила с места молоденькая медсестра. — Выйдите тогда, если не умеете быть спокойной.
— Оставьте ее.
Та медсестра, в возрасте, что поила Лиду валерьянкой, следом за ней переступила порог.
— До чего же она себя извела. Все молодость, молодость, все за красотой гоняются, похудеть хотят, вот и получила анемию второй степени. Теперь, чуть что и в обморок будет падать.
— Да она же разбудит его, а это нельзя.
— Оставь их.
— Что же мне делать?
— Сидеть и смотреть.
— Разрешите.
Старшая медсестра посторонилась. Женщина с ребенком на руках, вошла в палату, опустила его на пол, и мальчик подбежав к своей кровати, схватил собачку, прижал к груди и сел на постель с ногами. Мать его, подойдя, присела рядом.
— Ну что, помогло сколько-нибудь? — спросила она заинтересованно.
— Не известно. Мамашу саму хоть лечи. Свалилась в обморок. Истощение. Довела себя всякими диетами.
— Она просто голодная. У нее муж — алкоголик и безработный. Живет на пенсию по инвалидности ребенка, и ту муж отнимает.
— А. А как же она живет так?
— Ушла бы давно, — вставила молодая медсестра, беря и снова откладывая книгу.
— Не куда. Она не москвичка.
А Лида, не слыша ничего, плакала над постелью своего сына. Тот спал час, спал два, весь день, ночь, утро.
К его постели поднесли капельницу и перепугали этим Лиду до крайности. Она сидела на стуле, следила, как велела медсестра, за раствором, и сердце ее замирало от страха потерять ребенка. Она знала уже, что такое капельница, она видела катетер, торчавший из тельца ее едва родившегося сына, и сердце ее сжималось все сильнее и сильнее с каждым разом. Она не привыкла, она боялась все больше и больше.
— Лида, — позвала ее из коридора сестра — хозяйка и поманила пальцем. — Тебя Лида зовут? Выйди на минутку.
Лида взглянула на бутылочку с физраствором, быстро поднялась и вышла в коридор.
— Ты не хочешь поработать у нас с месяц санитаркой? Работа не тяжелая, деньги все-таки, и при сыне будешь. Соглашайся.
Лида обернулась на палату и снова посмотрела на нее.
— У тебя есть трудовая книжка?
— Дома.
— Да ладно, мы не будем оформлять тебя, а деньги я лично тебе буду выдавать. Не обману, не бойся. Тебя оставили следить?
Лида кивнула.
— Когда капельницу снимут, зайди в мой кабинет? Хорошо?
Лида снова кивнула и вернулась к ребенку.
В тот же день она мыла полы, вытирала пыль, чистила раковины и, зайдя в свою палату с тряпкой и банкой порошка, увидела, что Данилка, сидя на полу, катает маленькую легковую машинку.
— Не так, Даник, — говорил ему маленький сосед по палате, присев на корточки напротив. — Так можешь поломать. Это же Китай, нет никакого качества.
Данилка катал и катал на месте машинку и вдруг пусти ее по полу. Та проехала через всю палату и скрылась под койкой.
— Трах-тарарах! — вскричал сосед. — Авария.
И он полез под койку за игрушкой, а Данилка поднял голову, встретился взглядом с матерью и радостно и немножко неуверенно рассмеялся.
Хотя Лиду уверяли, что до полного выздоровления далеко и неизвестно, догонит ли он сверстников, она была счастлива. Данилка научился радоваться, бежал ей навстречу, обнимал и даже пытался целовать слюнявым ртом. Он играл машинками, солдатиками, смотрел картинки в книжках вместе со своим соседом. И она знала, что однажды он заговорит.
Но мальчик молчал. Молчал два месяца, пока они находились в институте, молчал месяц, пока проходил реабилитацию в стационаре экспериментальной группы клинического сектора.
И вот его выписали домой.
Глава 5
— Принеси мне ту большую новую сковородку, сынок.
Данилка кивнул и побежал к большому кухонному шкафу.
Лида продолжала чистить овощи, иногда бросая на сына любящие взгляды. Она еще не привыкла к его сознательным действиям и принимала его помощь как какое-то чудо.
— Спасибо, мое солнышко.
Данилка торопливо сунул матери сковородку и бегом бросился к коридору, где ждал его новый красный самосвал с желтым кузовом — подарок бабушки и дедушки по отцовской линии. Они просто онемели, когда Лида привела к ним Данилку. Бабушка даже прослезилась и побежала в церковь.
На следующий же день после этого у Данилки появился огромный грузовик с кузовом, полным игрушек.
Павел, ее муж, тоже притих, не пил, устроился на работу — жизнь потихоньку налаживалась. Лида написала обо всем этом своим родителям, правда ответа еще не получила. Она немного поправилась, стала более женственной и уже со счастливой улыбкой поглядывала на фотографию на столе.
Маленькая девочка с периферии дождалась, наконец, своего счастья.
— Дууу, — гудел Данилка, упорно отказывающийся говорить. Он грузил на самосвал все, что попадалось под руки и вез в дальний угол. — Дууу.
Под этот гул Лида задумалась, вся ушла в свои тихие спокойные мысли, чисто механическим движением продолжая чистить овощи.
— Дуу.
Скоро Данилка пойдет в садик, она найдет себе работу, хоть какую, лишь бы деньги платили вовремя, и тогда они окончательно встанут на ноги, купят кое-что из мебели. И еще им нужна зимняя одежда. Всем троим.
Данилка терся вокруг нее, заходя то с одного бока, то с другого, а Лида так ушла в себя, что не замечала этого, пока не сделала над собой усилие.
Мальчик держался одной рукой за ее обнаженный локоть, а другой показывал ей коробочку из-под сахара — рафинада с приоткрытой крышкой. Оттуда выглядывал одноразовый шприц, так знакомый ребенку и еще кое-что.
Это что-то испугало Лиду с первого взгляда, хотя бы потому, что шприц — это уколы, а уколы — это болезнь.
— Где ты это взял, сынок? — сдерживая ужас, спросила она.
Мальчик потащил ее к двери, упорно напрягая силу. Лида встала, едва сдерживая руку ребенка и пошла за ним. Данилка, видя это, вырвался, побежал к трюмо, стоявшему в прихожей и открыл выдвижной ящик.
Странно. Лекарства у них хранились в комнате, в тумбочке под телевизором. Лида осмотрела этот ящик, следующий, но больше ничего не нашла, кроме гуталина и двух щеток.
Тут в замок входной двери вставили ключ. Лида не услышала звука открывающегося замка и обернулась только тогда, когда дверь раскрылась и вошел Павел. Высокий и красивый, не смотря на годы запойного пьянства, он очень нравился женщинам. Правда за последние месяцы он сильно похудел, но Лида знала, что он, став челноком, вынужден много ездить и поэтому не сильно беспокоилась. Дела у Павла шли хорошо, и он начал прилично зарабатывать.
