— Иннокентий Витальевич, — Медведев со стаканом, полным воды, бросился к нему и опустился на колени возле его головы.
Плеснув в ладонь холодную воду, он стал брызгать в лицо следователя, смачивать виски и лоб. Глаза под синими веками открылись, в рассеянном взгляде появился рассудок.
— Что случилось? — на пороге появился майор Задохин. — Что с ним?
— Не знаю. Вызови врача.
— Нет, — Кокорин приподнял голову. — Дайте воды.
— Налей, — Медведев протянул стакан Задохину, и тот почти что вырвал его и кинулся к раковине.
Медведев тем временем помог Кокорину приподняться, но тот уронил голову ему на колени.
— Дышать трудно.
— Пейте, — Задохин опустился на колени рядом.
Медведев приподнял голову Кокорина повыше, и тот хлебнул воды, потом перевел дыхание и стал пить жадно.
— Теперь мокрое полотенце на сердце, — попросил он, дыша все еще с усилием.
— Может, врача?
— Отставить. Помогите мне встать, — голос Кокорина срывался, был слабым и глухим.
Задохин и Медведев, оба крупные и очень сильные, стали осторожно и медленно поднимать его, держа за плечи и тревожно вглядываясь в лицо.
— Что-то случилось? — спросил, заглядывая, лейтенант Семенов. — Чем помочь?
— Вызови врача.
— Не сметь! — Кокорин задохнулся. — Полотенце, дайте же полотенце.
— Намочи там, — бросил Задохин, с усилием поддерживая следователя за плечи.
Медведев и он сам осторожно подвели больного к дивану, и посадили, стараясь не делать резких движений.
Семенов принес мокрое полотенце, и Задохин, вырвав его, сжал в кулаке. Вода полилась на доски пола.
— Ничего, — проговорил Иннокентий Витальевич, откидываясь на спинку. — Клади на грудь, под рубашку. Так. Хорошо.
Он прикрыл глаза синими веками и расслабленно затих.
— Что с ним? — прошептал, чуть отходя, Задохин.
— Не знаю. Он говорил по мобильнику и упал.
— Вроде и не старик еще, а сердце ни к черту. Так и до инфаркта не далеко. Долбанет однажды и кранты.
Медведев посмотрел на Кокорина. Тот полулежал без движения с закрытыми глазами. Тогда Медведев повернулся и подошел к столу Кокорина.
Задохин, видя, что он склонился над телефоном, подошел тоже.
— Что, врача? Возьми лучше мой, вдруг у него не оплачено или зарядка села.
— Да нет. Я смотрю номер, откуда звонили, — ответил Медведев.
И тут громкий голос Кокорина заставил обоих обернуться.
— Вон отсюда. Все! Убирайтесь, — подавшись вперед и придерживая рукой полотенце, кричал он. — Убирайтесь! Я старше вас и возрастом и чином. Убирайтесь же.
— Иннокентий Витальевич, — Медведев шагнул к нему. — Что с вами? Что с вами случилось?
— Убирайтесь!
— Мы хотим помочь вам. Скажите, что нам сделать?
— Уйди. Это тебя, Медведев, прежде всего касается. Ты дурак. Ты тупица. Ты мне уже надоел. Думаешь, приятно сутки напролет видеть твою побитую рожу.
Медведев вздрогнул, но не шелохнулся, только серые глаза его внимательнее вгляделись в лицо следователя.
— Пошли, капитан, — взял его за локоть Задохин. — Видишь, у него истерика. Уработался мужик вконец.
Медведев с сомнением посмотрел на Кокорина.
— Идем же, — Задохин увлек его в коридор. Семенов последовал за ними. — Садко заморский.
— Странно все-таки.
— А чего странно. Сковырнулся мужик, теперь психует, что мы оказались свидетелями его слабости. Вот увидишь, начнет нас с тобой дергать.
Они втроем зашли в соседний кабинет, сели там на табуретки, закурили и стали рассказывать оперативникам, что произошло. Медведев больше молчал, слушая и время от времени поворачивался в сторону стены, словно пытался увидеть, что там, за ней происходит.
— А что он говорил по телефону, Володя? — спросил со своего места лейтенант Якуничкин. — Может из-за разговора схватило мужика.
— Ничего особенного. Просто отвечал «Да», «хорошо».
— Может с прокурором говорил или еще с кем-нибудь? Щелкнули по носу, вот его и скрутило.
— Скорее всего.
— Он давно тер сердце. И сдал за этот месяц. Володь, ты ничего не замечал?
— Да нет.
— Вот так и горят на работе.
— Главное, никто даже спасибо не скажет. Только здоровье гробишь.
Медведев продолжал смотреть на стену. Задохин, говоривший больше всех, посмотрел на него и поднялся.
— Пойду, посмотрю. Ты не суйся, капитан. Погорячишься еще, да нарвешься на дисциплинарное.
Он медленно пересек комнату и вышел в открытую дверь. Спустя несколько минут из коридора раздался его крик.
Медведев, а за ним и остальные оперативники бросились туда.
Задохин стоял на пороге и, не двигаясь, завороженно смотрел на что-то перед собой. Медведев налетел на его спину и застыл рядом, наткнувшись взглядом на наведенный пистолет.
Кокорин держал его перед собой, сидя за столом напротив двери и рядом с ним лежали пустые папки скоросшивателей с торчавшими металлическими скобами. В углу горел включенный бумагосжигатель, и пепел сыпался с него на пол.
— Иннокентий Витальевич, — выдохнул Медведев.
— Не двигайся.
Медведев все же сделал первый шаг, и Задохин мгновенно схватил его за локоть.
— Он застрелит тебя, Володька.
— Иннокентий Витальевич, — Медведев вырвал руку. — Что вы наделали!
Кокорин посмотрел на бумагосжигатель, вдохнул специфический запах.
— Теперь уже все, можете делать, что хотите.
И пистолет, скользнув по столу, упал на пол с тяжелым металлическим грохотом. Но ни Медведев, ни Задохин не тронулись с места. Они стояли и не шевелились, а Кокорин, посмотрев на них, вдруг жалко и болезненно улыбнулся, застонал, съежился и схватился за голову.
Появившийся в коридоре Кононов толкнул их сзади, проходя на середину комнаты, наклонился, поднял пистолет, проверил предохранитель и положил в карман.
— Звони в прокуратуру, майор, — сказал он, машинально переворачивая папки и сверху вниз читая заголовок: Дело №… Карелина и… Дело №… по факту убийства… И что же такое с тобой произошло, господин советник юстиции? Может снизойдешь до объяснения?
Кокорин молчал и не шевелился, весь согнувшись.
Оперативники стояли в коридоре и молчали, глядя на приехавшего прокурора и его помощников, слушали разговор в кабинете.
— Все уничтожил.
