— Здорово, капитан, — наклонился он к открытому окошку.
— Что-то случилось?
— Да нет. Просто.
— Садись.
Медведев въехал во двор, загнал машину под навес, взял книгу и сел с Сидоренко на скамейку возле клумбы.
— А ничего у вас, красиво.
— Это не у нас. Мы здесь на квартире.
— Спешишь?
— Да нет.
— Что, стихи любишь?
— Нет. Просто человек один подарил.
— А. А меня дисквалифицировали.
— За что?
— Рефери вмазал. После гонга.
— И что теперь будешь делать?
— Понятия не имею. Я от Нины ушел. Вы на постой меня не пустите? Я заплачу.
— Вот за это тебя Витя точно спустит с лестницы. Без лифта.
— А мне показалось.
— Это только показалось, — Медведев посмотрел на часы. — Скоро обед. Я сейчас не могу уехать. Посидишь пока в дежурке, подождешь?
— Мне деваться некуда.
Медведев поднялся, за ним — Сидоренко.
— А что с Ниной?
— Да я ей вмазал…
— Ты что! — Медведев посмотрел на него удивленно. — Уже и до баб добрался?
— Да я сам не знаю, как это получилось. Словно рука сама.
— Чушь не болтай. А голова на что тогда? — Медведев первым медленно пошел к небольшой внутренней двери, к которой вела узкая дорожка между газонами.
— Так уж получилось, — Сергей последовал за ним так же неторопливо.
— На что жить будешь теперь?
— Деньги пока есть немного. И еще чемпионские.
— Ты без дела совсем взбесишься. Иди в охранники. У Вити фирма.
— Я уже думал об этом. Мне кажется, я не смогу. Сам-то что не идешь?
— У меня есть работа.
— А меня возьмешь?
— Я не начальник. У нас полковник принимает. И то через отдел кадров не всех пропускают.
— А со мной что не так? Вроде бы без брачка.
Медведев остановился и внимательно посмотрел Сергею в лицо.
— Пошли, — решительно сказал он. — Уж если хочешь зубы вышибать, так хоть по делу. А что твоя, подаст на тебя?
— Подаст, так не заплачу. Сяду, значит поделом мне.
— Ладно, пошли. Будем надеяться на лучшее. Только, знаешь, у нас не много платят по Московским меркам.
— Проживу. Остальные же живут.
— Пошли…
Кононов разговаривал по телефону, когда Медведев зашел к нему. Взглянув на капитана, тот показал рукой на стул и продолжал говорить: четко, коротко, соглашаясь. Положив трубку, он посмотрел на своего подчиненного с застывшим на лице выражением исполнительности.
— Якимыч звонил. Да. Что у тебя, Володя?
— Парень один хочет у нас работать.
— Кто?
— Сидоренко. Боксер.
— Это тот, что ли, олимпиец? Что на него нашло? Ты видел его последний бой? С Ганиевым?
— Нет.
— Зря. Ты много пропустил. Зрелище было еще то. Его дисквалифицировали?
— Да.
— Понятно. На зло кондуктору куплю билет и пойду пешком. Тяжеловатый у парня характер. Да и хоронить парня у меня желания нет. Кстати, это и тебя касается с твоим сраным геройством. А, капитан?
— Что мне сказать ему?
— Он где?
— В приемной.
— Зови. Побеседую с ним. А сам можешь идти.
— Хорошо.
Медведев вышел в приемную. Сидоренко сидел там возле окна и даже не смотрел в сторону хорошенькой секретарши, пытающейся с ним заговорить. При виде Медведева, он подался к нему.
— Иди, Михаил Степанович хочет поговорить с тобой.
— Что он?
— Не знаю. Я буду у себя. Зайдешь потом.
Зайдя в свой кабинет, Медведев сел за стол и взял лежавшую там книгу. Сам не зная, зачем ему это надо, он стал листать ее с конца.
Задохин, войдя в открытую дверь, остановился, увидев его за необычным занятием.
— Это что с тобой? Решил заняться самообразованием? Ну-ка? Заболоцкий, стихи. Ну и ну. Подожди-ка, здесь надпись. Подчерк Кокорина? Его что ли?
— Да.
— Понятно. А ты знаешь, это мы убили его. Своим недоверием. Прочтешь вслух?
— Не умею.
— Читать? Как это печально.
— Просто вслух не люблю читать.
— Дай тогда мне. Я продекламирую.
— Не обязательно.
Тут Медведев почувствовал под пальцами утолщение. Движения его стали торопливые и целеустремленные. И Задохин, собравшийся было идти к своему месту, остановился, оглянулся и замер, увидев, как Медведев разрывает склеенные листы и достает сложенную вдвое тонкую папиросную бумагу.
— Что это? — Задохин потянулся к ней, но Медведев прихлопнул ладонью бумагу к столу. — Ты что?
Не отвечая, капитан откинулся на спинку и начал читать.
— Читай вслух.
— Здесь не для тебя.
— Слушай, Медведев… ты что… думаешь… Я же просто… Вдруг он там что-то такое написал, что поможет следствию.
— Прочитаю — узнаешь, если я сочту нужным. Сядь на место.
— Ты мне приказываешь?
— Прошу. Как друга. Не суетись.
— Кретин.
Задохин нехотя пошел к своему месту. Медведев наблюдал за ним и только тогда начал читать, когда тот сел на свой стул.
«Володя, кажется, ты на моей стороне, я понял это по твоему взгляду. Спаси мою честь, потому что жизнь уже не спасет никто. Моей семьи тоже уже не существует: убивая себя, я убиваю их. Но я не уверен, что, если на одной чаше весов лежат их три жизни, а на другой — жизнь чужого, но честного человека, наша чаша должна перевешивать. Это чисто философский вопрос, а на деле я слабый человек и предпочел уйти от решения. Да на самом деле выбора и не существует. Ты меня понимаешь, Володя. Они после моей смерти обольют нас грязью: меня, жену и детей. Ищи трупы, фотографию ты видел. Если найдешь, сможешь доказать этим нашу невиновность. Я только что говорил с неким посетителем, новым уже мерзавцем, и теперь хорошо представляю, что нас всех ждет. Убивать я не стану, на остальное у меня нет сил. Пистолет № 458263… принес мне он, приказ — убить генпрокурора, а телефон, который ты искал — внутренний, узнай на коммутаторе.
Прощай, капитан Медведев.
И. В. Кокорин».
Медведев замер, задумавшись, но услышал неясные шаги и быстро поднял взгляд. Майор уже стоял шагах в двух от него, и Медведев, вскочив, швырнул ему под ноги стул и встал с боку стола.
