– Я бы лично так не сказал. Мне и самому трудно поверить в этих «Стариков», но Майк говорит о них как о чем-то самоочевидном. А что касается всего остального… вот ты, к какой церкви ты принадлежишь?
Услышав ответ Дюка, Джубал удовлетворенно кивнул головой:
– Так я и думал. К этой церкви принадлежит большинство населения Канзаса, а если и не к ней, то к какой-нибудь из настолько на нее похожих, что их только по названиям и различишь. Так вот, скажи мне, пожалуйста, как ты себя чувствуешь, принимая участие в символическом каннибализме, играющем ключевую роль в ритуале вашей церкви?
– Чего это ты такое плетешь? – удивленно вытаращился Дюк.
– Не понимаю, – пожал плечами в не меньшей степени удивленный Харшоу, – ты же был прихожанином? И посещал воскресную школу?
– Чего? Конечно же был. И родные мои верующие, как были, так и остались. Да и я тоже, хотя и хожу в церковь редко.
– Я начинал уже думать, что тебя ни разу не допускали, но если ты был полноправным прихожанином, то можешь и сам понять, о чем это я, – если дашь себе труд хоть на секунду задуматься. А разбираться в преимуществах одной формы ритуального каннибализма перед другой мне совершенно неинтересно, – добавил Джубал, вставая. – Все, Дюк, у меня не так много времени, да мне и попросту надоело выпутывать тебя из твоих предубеждений. Так уходишь ты или нет? Если да, надежнее и безопаснее будет проводить тебя до ворот. А может, ты все-таки хочешь остаться? Остаться и есть вместе с нами, с каннибалами.
Дюк опустил глаза:
– Да вроде как останусь.
– Как хочешь. Лично я умываю руки и за твою безопасность отвечать не намерен. Мы просмотрели пленки, думаю, у тебя хватит сообразительности понять, насколько опасен наш человеко-марсианин.
– Я не такой дурак, Джубал, как ты думаешь, – кивнул Дюк. – Только я не позволю Майку выжить меня отсюда. Вот ты, – добавил он, – говоришь, что он опасен. Ну и что, я же не собираюсь с ним цапаться. Кой хрен, если не считать людоедских заморочек, мне этот парень даже нравится.
– М-м-м… и все равно, Дюк, ты его недооцениваешь. Послушай, если ты и вправду хорошо относишься к Майку, предложи ему стакан воды, и дело с концом. Ты меня понимаешь? Тогда вы станете «братьями по воде».
– Э-э-э… ну, я еще подумаю.
– Только все должно быть по-настоящему, на чистом сливочном масле. Если Майк примет твое подношение, он сделает это с полной, убийственной серьезностью. Он тебе поверит, и если ты сам не готов ему поверить, если ты не готов безоговорочно поддержать его в любой ситуации, даже самой трудной ситуации, – оставь лучше все как есть. Либо полное доверие – либо ничего.
– Это я понимаю. Потому я и сказал, что подумаю.
– О’кей. Только не думай слишком долго. Сильно подозреваю, что скоро здесь начнется большое веселье.
14
Если верить Лемюэлю Гулливеру, ни один уважающий себя лапутянин не говорит и не слушает без помощи «клайменоле», или, в переводе на нормальный язык, хлопальщика. Этот слуга вооружен пузырем, привязанным к палке, его обязанность – хлопать своего господина по губам либо по правому уху, когда тому следует говорить или, соответственно, слушать. Следует – по мнению слуги. Побеседовать с лапутянином, принадлежащим к правящему классу, можно только с согласия его хлопальщика.
Земляне обычно считают записки о путешествии Гулливера выдумкой брюзги-священника. Как бы то ни было, ко времени, о котором идет речь, концепция хлопальщиков получила широкое распространение на планете Земля, видоизмененная и улучшенная до такой степени, что ни один лапутянин ее не узнал бы, разве что по духу.
Было время, когда каждый из князей земных вершил принародный суд, на котором ничтожнейший из подданных мог обратиться к нему прямо, без всяких посредников. Отголоски этой примитивной практики сохранялись очень долго, несмотря на то что монархи стали музейной редкостью и утратили власть. Еще в двадцатом веке любой англичанин мог публично воззвать к королевскому правосудию (никто из них этого не делал), а те из городских начальников, что поумнее, все еще держали двери нараспашку для любого нищего бродяги. Жалкие останки принципа свободного доступа граждан к правителям были мумифицированы в первой и девятой поправках к Конституции Соединенных Штатов, то есть возведены в ранг номинального закона для некоторой части населения Земли, хотя на практике и утратили всякую силу после издания Законов Мировой Федерации.
К тому времени, как корабль Федерации «Чемпион» вернулся с Марса на Землю, концепция хлопальщиков уже почти столетие как превратилась в разветвленную систему с весьма изощренными ритуалами, в которой принимали участие великое множество людей. Об относительном весе любой начальствующей персоны можно было судить по количеству хлопальщиков, отделявших его от общения с простонародьем. Хлопальщики эти именовались специальными помощниками, личными секретарями, секретарями личных секретарей, пресс-секретарями, секретарями просто, и так далее, и тому подобное. В принципе, неважно было, как эти должности именовались, да и именовались ли вообще, – самым могущественным персонам это было без надобности, но всех хлопальщиков объединяло одно: каждый из них обладал абсолютной властью запретить Большому Боссу, своему номинальному господину, любую попытку общения с внешним миром.
Изобилие официальных хлопальщиков естественным образом привело к появлению хлопальщиков неофициальных, которые хлопали Большого Босса без позволения официальных своих коллег – либо во время приемов и прочих событий великосветской жизни, либо пользуясь, фигурально говоря, черным ходом, либо через личные, ни в одном справочнике не зарегистрированные телефоны высокого начальства. У неофициальных хлопальщиков также были свои названия – «партнер по гольфу», «член теневого кабинета», «лоббист», «бывший государственный деятель», «пятипроцентник» и т. д. и т. п. Неофициалы обрастали паутиной собственных хлопальщиков, в результате чего добраться до них становилось почти так же трудно, как до Большого Босса; нетрудно понять, что тут же появлялись вторичные неофициальные хлопальщики, чьей задачей было обойти хлопальщиков первичных неофициальных хлопальщиков (еще не запутались?). Неофициальная паутина, опутывавшая Персон Высшей Важности, таких, например, как генеральный секретарь Всемирной Федерации свободных государств, бывала не менее плотной и сложной, чем официальная паутина просто Важных Персон.
Некоторые земные ученые выдвигали предположение, что лапутяне, возможно, в свое время побывали на Марсе – якобы об этом свидетельствует не только их неуемное стремление к жизни созерцательной, но и два убедительных факта: во-первых, считается, что лапутяне знали о существовании двух спутников Марса за полтора века до того, как их обнаружили земные астрономы, а во-вторых, описание размеров, формы и способа движения самой Лапуты более всего напоминает так называемую «летающую тарелку». К сожалению, эта теория несостоятельна, потому что лапутянский институт хлопальщиков на Марсе совершенно неизвестен. Марсианские Старики нуждаются в хлопальщиках не больше, чем провербиальная рыба – в зонтике. Марсиане, все еще пребывающие в телесном состоянии, вроде бы и могли пользоваться услугами хлопальщиков, но не пользуются, – таковая концепция находится в вопиющем противоречии с марсианским образом жизни.
