Зададимся вопросом — что дало России втягивание в «восточный вопрос» на рубеже 1820-х и 1830-х годов и позднее?
Обеспечение территориальных приращений в рамках выхода России на её естественные (хотя и отрицаемые труайя позапрошлого, прошлого и нынешнего веков) южные рубежи на Кавказе, в зоне Дуная и Бессарабии? Это было делом необходимым. Но здесь всё можно было решить с затратами намного более скромными, чем те, которые России предстояло понести в её восточных войнах XIX века.
Части, лишь части «восточных» усилий и расходов, если бы она была уделена Русской Америке, хватило бы для того, чтобы её дело было спасено, прочно обеспечено и успешно развивалось! А вместо этого Россию втянули в войну за… устранение Турции с Балкан, из Греции! То есть, пользуясь выражением мемуариста Андрея Болотова о Семилетней войне, очередной раз «вплели» Россию в «до неё нимало не касающееся дело»…
Начавшись в 1828 году, война с Турцией привела русские войска к стенам Царьграда, к Константинополю… Султан Махмуд II вынужден был начать переговоры, и 2(14) сентября 1829 года был заключен Адрианопольский мирный договор. Как сообщает нам второе издание БСЭ, «греческий вопрос, длительное время волновавший Европу, был в основном разрешён благодаря успехам русского оружия».
Но успех оружия всегда имеет цену крови. По самым скромным подсчётам, независимость Греции стоила русскому народу десяти тысяч только убитыми. А наши приобретения на Кавказе, обеспеченные Адрианопольским миром, обошлись нам менее чем в тысячу человек. Итак, лишь 10 % кровавых русских усилий шли на пользу России. Остальные же девять десятых можно было и не предпринимать.
В заключении Адрианопольского мира активно поучаствовал знакомый нам Фёдор фон дер Пален. И по Адрианопольскому миру Чёрное море впервые открылось для свободного… американского судоходства — якобы в интересах русской торговли. Реально же янки получили односторонние дополнительные торговые преимущества.
Англичане решали русскими руками свои европейские проблемы. А вот свои тихоокеанские проблемы они решали собственными руками, активно внедряясь в Китай и подготовляя те «опиумные войны» 1840–1842 гг. и 1856–1860 гг., которые обеспечили англичанам и отчасти французам господство в Поднебесной империи и серьёзные позиции в зоне Тихого океана. Приведу свидетельство результатов «цивилизаторской миссии» англичан, относящееся уже к концу 80-х годов XIX века:
«Сингапур. Я желал бы, чтобы какая-нибудь пресыщенная леди, пьющая чай на террасе своего красивого имения в Англии и жалующаяся на вечное отсутствие мужа Фрэдди, находящегося на Востоке, имела возможность осмотреть Сингапур и видеть процесс добывания денег, на которые покупаются её драгоценности, туалеты и виллы… Китайский квартал… Каждый второй дом — курильня опиума… Развращённость в высшей степени развития… Разврат в грязи и мерзости, запах гниения, разврат голодающих кули, которые покупают свой опиум у европейских миллионеров… Голые девятилетние девочки, сидящие на коленях у прокажённых… А невдалеке от этого ада — очаровательные лужайки роскошного британского клуба, с одетыми во всё белое джентльменами…»
Это — отрывок не из записок революционера. Это великий князь Александр Михайлович — «дядя Сандро» описывает впечатления от своего плавания 1886 года на крейсере «Рында».
АНГЛОСАКСАМ доставались «вершки» в Европе, доставались они им в Азии и на Дальнем Востоке, а также — всё больше — и на Северо-Западе Америки. Тем не менее время потихоньку шло, и приближался срок окончания действия русско-американской Конвенции 5 апреля 1824 года, истекающий 5 апреля 1834 года. Русской Америкой в это время уже четвёртый год управлял Фердинанд Петрович Врангель…
Но вначале — о русско-американском Договоре о торговле и навигации, подписанном в Петербурге 6(18) декабря 1832 года Нессельроде, с одной стороны, и американским посланником Джеймсом Бьюкененом — с другой.
Удивительно, но — факт. В монографии профессора Болховитинова «Русско-американские отношения и продажа Аляски. 1834–1867», изданной издательством «Наука» в 1990 году, об этом договоре почти ничего нет. Правда, о нём, как сообщает сам автор, шла речь в предыдущей его монографии, но уж хотя бы пару абзацев такой серьёзной вещи, как русско-американский договор 1832 года, можно было и посвятить…
В 1999 году увидел свет трёхтомник «История Русской Америки. 1732–1867» под редакцией уже академика Болховитинова, где о договоре вообще нет ни слова! А ведь он ударял по Русской Америке почище Конвенции 1824 года! Он объявлял торговлю и мореплавание «во владениях сторон» свободными и основанными «на взаимности» (об этой «взаимности» чуть позже ещё будет сказано).
Жителям обеих стран разрешалось торговать везде, где допускалась иностранная торговля. Торговля могла вестись и на русских, и на американских судах. И этим же договором жителям обеих стран гарантировалось ведение дел и та же безопасность, что и жителям страны пребывания.
Короче, зачем было продлевать в 1834 году Конвенцию от 5 апреля 1824 года, если существовал договор 1832 года?! Он был заключён до 1839 года, но продлевался и оставался в силе до 1912 (!) года. И все эти годы он давал янки законные основания для грабежа русских богатств, сводя их в северной зоне Тихого океана «на нет». Только через семьдесят семь (!!) лет — в 1912 году договор был американской стороной расторгнут на том основании, что его-де статьям противоречит практика России в отношении евреев — граждан США, бывших выходцев из России.
В своей торговле с Россией янки реализовывали спекулятивный «треугольный» принцип. Вначале янки привозили на Кубу продовольствие и промышленные товары, грузились там кубинским сахаром и везли его в Петербург, откуда вывозили в США парусное полотно, пеньку и железо. И в 1833 году Джеймс Бьюкенен мог довольно заявлять: «Мы практически располагаем монополией на торговлю сахаром во всей этой империи. За последний год только этого товара на наших судах в Россию привезено 37 370 818 фунтов».
В среднем в 1827–1839 годах в Россию из США доставлялось «колониальных» товаров более чем на 20 миллионов рублей ассигнациями, а в США уходило более половины всего экспорта русского парусного полотна и равендука (толстой парусины) и более 2/3 фламского полотна… Экспортировалось также значительное количество русской пеньки и уральского железа, которые по своему качеству существенно превосходили американские аналоги.
Итак, «взаимность» в русско-американской торговле получалась какая-то однобокая. Вместо того чтобы усиливать торговый флот, используя высококачественные русские корабельные материалы, и ходить на Кубу за сахаром, Россия Николая I «корабельным» экспортом усиливала флот своего самого опасного геополитического океанского конкурента, получая взамен кофе и сахар к нему.
В то же время экономический эффект от торговых связей с Америкой был невелик: вывоз в США в 1830-е годы держался на уровне 4 % российского экспорта, а ввоз из США — на уровне 10 % привозимых товаров. То есть отказ от экспорта в США стратегических товаров был вполне возможен без особых издержек, а свой (точнее, купленный по дешёвке кубинский) сахар янки всё равно в Россию везли бы…
