Это ж надо! В то время массы населения в США (говорить о «народе» тогда можно было вряд ли) были весьма не податливы на «высокие стремленья», как, впрочем, и сегодня. Идеи типа «Manifest destiny» были делом и уделом элиты, прикрывавшей высокими идеалами грязные корыстные планы. А у Шестакова «линчующие» Соединённые Штаты выглядели то ли новыми Афинами, то ли новой Спартой… Для России же этот Иван, не помнящий родства, тоже видел заранее предопределённый путь — идти как баран на заклание. И — никакой тревоги по этому поводу!
Зато академик-американист Болховитинов аттестует Шестакова как просвёщенного и образованного моряка. Даром что этот адепт американских доктрин оказался никуда не годным футурологом. Я уже отмечал и подчеркну ещё раз, что между Русской Америкой и Соединёнными Штатами находилась и находится Канада — в XIX веке английская, в XXI века канадская. Впрочем, с Болховитиновым всё ясно: моряк… то есть, пардон, рыбак рыбака видит издалека…
Интересна оценка Шестакова в воспоминаниях «На службе трёх императоров», принадлежащих перу генерала от инфантерии Епанчина, чей отец был начальником Морской академии и Морского кадетского корпуса. Так вот, со слов отца Епанчин-младший пишет: «Управляющим Морским министерством был генерал-адъютант адмирал Николай Карлович Краббе, человек довольно беспечный и мало знающий морское дело (характеристика абсолютно верная, Краббе всю жизнь болтался на штабных и адъютантских должностях и моря почти не знал. — С.К.). Шестаков же был умный человек, но интриган…»
И интриган этот в деле продажи русских национальных интересов оказался вполне на своём месте… А его слова: «То, чего удержать нельзя, лучше уступить заблаговременно и добровольно», — станут оправданием для всех тех соглашателей, кто не видел иного выхода, кроме продажи, и боевым лозунгом всех тех негодяев, кто продажи активно добивался.
ЭТИМ последним, руководствующимся не интересами и нуждами Отечества, а шкурным интересом, надо было спешить, чтобы успеть до времени, когда истекает двадцатилетний срок привилегий РАК и надо будет их продлевать, обновляя заодно и Устав РАК. И, похоже, что всё-то в принципе было решено уже тогда — на рубеже 1850-х и 1860-х годов, решено как у янки, так и у подзуженных и подкупленных ими «ванек». Но помешало хотя и давно ожидавшееся, но точно не предвидимое заранее обстоятельство — Гражданская война Севера и Юга, начавшаяся в 1861 году и закончившаяся в году 1865-м. Соединённые (тогда, скорее, впрочем, — Разъединённые) Штаты Америки бурлили на этот раз достаточно массово и сильно. И дело было не в стремлении уничтожить рабство. Сошлюсь на такого знатока освободительного движения, как Джавахарлал Неру:
«Рабство не было главной причиной Гражданской войны… Линкольн (президент США. — С.К.) до самого последнего момента заверял, что сохранит рабство там, где оно существует. В действительности осложнения возникли из-за различия и даже некоторых столкновений экономических интересов Севера и Юга…»
А доллары — это не какая-то там manifest destiny! Доллары — это серьёзно! И поэтому заинтересованность в реформах имела в США на этот раз хотя и не общенациональный, но достаточно широкий характер. А внутренние противоречия программировали гражданскую войну. Затевать в такой обстановке публичные попытки расправиться с Русской Америкой было рискованно — янки было не до того… Между тем Российско-американская компания к 1862 году в очередной раз исчерпывала свой мандат на монопольное положение в Русской Америке.
Монополия — вещь неоднозначная. Она может дело тормозить — если монополист корыстен и недальновиден. Она же может обеспечить и быстрый рывок вперёд — если монополист умён и деятелен.
18 февраля (2 марта) 1861 года Константин направил министру финансов Княжевичу ещё одну записку на 14 листах. Трудно (да почти невозможно!) поверить, чтобы эту записку писал он сам. И дело даже не в том, что для «талантливого реформатора» это был труд вряд ли посильный. Чьё-то авторство (скорее всего — того же Шестакова) выдаёт стиль — те же рассуждения о «туземцах», о «монополии РАК», о её «вреде» и т. п.
Согласиться тут можно было с одним — в том виде, в котором она существовала, РАК устарела. Фактически она на протяжении всей своей истории совмещала несвойственные коммерческому предприятию функции государственного управления владениями державы с чисто промысловой торговой деятельностью. И теперь можно было лишить её особых привилегий, дав возможность попробовать себя в Русской Америке и другим российским подданным, но…
Но при обязательном принятии на себя государством административных и системных функций РАК в целях укрепления и развития перспективных российских территорий по «американскую» сторону северо-западной части Тихого океана.
Административно Русская Америка входила в состав Восточно-Сибирского генерал-губернаторства, а пора было образовывать давно необходимый отдельный Аляскинский край с генерал-губернатором, размещать там гарнизоны… Это необходимо было сделать ещё в 1842 году — когда истекал второй срок привилегий и полномочий РАК. И если вопрос назрел при Николае I, то тем более его был обязан решить Александр II.
Требовалось создавать и базировать на Ново-Архангельск и отдельную Тихоокеанскую военно-морскую эскадру, особенно с учётом того, что военно-морские возможности России на Чёрном море были ограничены Парижским мирным договором 1856 года, по которому России и Турции запрещалось иметь там военные флоты и арсеналы. Вот и надо было переводить всё это на Тихий океан.
Можно и нужно было изменять статус РАК, оставляя за ней чисто коммерческие функции, но зачем же было продавать Русскую Америку? Зачем было жёстко связывать её судьбу с судьбой РАК? А если государство всё ещё не было готово к решительным административным шагам, то надо было сохранить на какое-то время существующую ситуацию, государственно подкрепив РАК политической жёсткостью по отношению к претензиям США.
На этих страницах уже не раз появлялся капитан-лейтенант (также — и капитан 2-го ранга) П.Н. Головин, посылавшийся в Русскую Америку как государственный ревизор в 1860 году. По возвращении он составил «Обзор русских колоний в Северной Америке», который уже цитировался и ещё будет цитироваться — он того стоит! Так вот, кроме прочего, говоря о необходимости жёстких государственных мер по пресечению иностранного браконьерства в русских водах Тихого океана, Головин ссылался на прецеденты, относящиеся тоже к тихокеанской зоне, но — тропической. Он приводил как пример действия правительства Перу, которое, несмотря на протесты США, арестовало и конфисковало два американских судна «Lizzie Tompson» и «Georgine» за незаконную добычу на перуанских островах ценнейшего естественного удобрения гуано. «Если Перу, — замечал Головин, — принимает подобные меры, вполне законные, то неужели русское Правительство будет менее энергично?»
Вопрос был законным, но оказывался риторическим, то есть ответа не требующим. Администрация императора Александра II в деле защиты национальных интересов оказывалась не просто менее энергичной, чем перуанское (!!) правительство, но была просто бездеятельна. В лучшем случае китобоя-браконьера могли оштрафовать, да и то не всегда, но конфисковывать суда — на это Петербург не шёл. И П.Н. Головин резонно заявлял:
