Во вводной части записки они писали (жирный курсив мой):
«Российско-американская компания, основавшая в северо-западной части Америки торговлю, промышленность, крепостные построения, селения, кораблестроение и всякое по возможности хозяйство, а наипаче приспособление многих тамошних диких племён признавать над собою верховную власть России и исповедовать одну с нею религию, хотя и старается от времени до времени увеличивать и улучшивать свои заведения, желая укоренить даже и самое просвещение, учреждая тамо для детей диких училища, а для неимущих и сирот женского пола — благотворительные дома, но все сии старания её встречают сильные препятствия.
Единственная и сильная причина есть та, что начавшие с 1792 года приходить в тот край на мореходных торговых судах от 10 до 15 в каждый год Северо-Американских Соединённых Штатов граждане торгуют помимо компании с дикими американцами, живущими в разных местах по островам и на матёрой земле, выменивая у них для продажи своей в Кантоне в каждый год, кроме других пушных товаров, одних морских до 15 000 и до 5000 речных бобров на привозимые ими товары, а наипаче орудия, как-то: пушки, фальконеты, ружья, пистолеты, сабли и другие пагубные вещи и порох, обучая диких даже и употреблению оных…»
Документ это был внутренний, не для казённого ведомства, не для царёвых глаз, а для Совета РАК, так что всё там было сказано без пережима и без прикрас. А сказано — как припечатано!
В 1808 году РАК видела выход в государственном установлении в Русской Америке стандартного колониального режима:
«Нужно со стороны вышней власти милостивое пособие, чтобы иностранцам, а наипаче североамериканским республиканцам, запрещено было, как то водится и в протчих европейских колониях в обеих Индиях, иметь торг с дикими, а с одною токмо компаниею, и не инде где, как на Кадьяке…»
Прошло почти десять лет, и в 1816 году Компания видела рациональный выход в том же, что и ранее… Записка 1816 года для Совета РАК «О торговле североамериканцев в российских колониях в Америке» была схожа с запиской 1808 года, причём говорилось также о необходимости запрета продавать «диким индейцам всякого рода пушек, ружей, пистолетов, сабель, шпаг, больших ножей, копий, и, словом, никакого оружия, также пороха и свинца»…
Пространная записка содержала в себе много конкретных примеров, но ограничусь одним… В 1805 году в заливе Якутат было поставлено селение Славороссия, где «водворено было несколько семей обоего пола русских посельщиков, хлебопашцев и мастеровых»… Аборигены в этой местности были настроены издавна дружески, и угроз кучке русских колонистов не предвиделось. Но вскоре бостонцы снабдили индейцев оружием, науськали их на русских, и индейцы «врасплох напали на то селение, всех людей убили, а селение сожгли, так как и бывшее там же мореходное судно»…
Приведу начало записки РАК от 23 декабря 1816 (4 января 1817) года:
«Хотя Россия до начала 18-го столетия и не имела флотов, но её народ, предприимчивый, решительный и отважный, на малых судах задолго до того учинил многие и важные открытия. Русские ещё в 17-м столетии обошли Ледовитым морем весь Чукотский нос — предприятие трудное даже и в нынешнее время.
Государственный архив вмещает в себя сведения и доказательства, что так же давно северо-западная часть Америки (относительно положения России и её азиатского берега) всему свету дотоле неизвестная, сведана была россианами, и нога их первая была на материке, так почти и на всех островах, начиная от Берингова пролива до реки Колумбии по 46° северной широты».
Обращаю внимание, что тогда ещё вполне боевой состав Главного правления РАК во главе с «шелиховцем» Булдаковым простирал свой взгляд до острова Ванкувер и устья Колумбии, и это был взгляд сродни петровскому, ломоносовскому, шелиховскому… Поэтому стиль записки РАК находился на уровне высших государственных интересов, что подтверждало продолжение записки:
«Известные свету российские государственные географические экспедиции в 1728, 1733, 1740, 1741, 1764 и 1785 гг. открыли и описали все тамошние места и, найдя оные не занятыми никакою европейскою нациею, сделали принадлежностью России. Гербы её, там воздвигнутые, флаги, развеваемые по заведённым укреплениям и оседлостям, насаждённая греческая религия, ею исповедуемая, учреждённые училища, благотворительные и экономические заведения свидетельствуют, что от той черты и ниже к полюсу всё пространство северо-западной Америки с её островами суть достояние России. И нельзя ничем оспаривать права её на то по её первооткрытию и оседлости прежде прочих европейцев, которые в обеих Индиях приобрели свои владения сим же способом и правом. Принадлежности европейских держав в Индиях не суть ли колонии их?
Ежели некоторые из них на право тех владений своих имеют уже государственные трактаты, то сие произошло от права оружия; но у России за её оседлости не было ни с кем ни спора, ни несогласия…»
Последний аргумент, приводимый РАК, был и сильным, и точным. Например, за право деятельности в тропической атлантической зоне Америки — континентальной и островной — Англия, Испания и Франция не раз обнажали оружие друг против друга. А на права России в Северо-Западной Америке не покушался государственно вооружённой рукой никто — ни одна держава. Порохом и свинцом против России действовали лишь частные лица — преимущественно граждане США, однако официально их на это никто не уполномочивал. Более того, при предъявлении Россией претензий государственным властям тех же США власти открещивались от браконьеров, объясняя всё их личным своевольством.
Соответственно, знаменитый Указ Александра I от 4 сентября 1821 года основывался на очень прочной и никем не оспариваемой базе — на русском праве первооткрытия и первозанятия, во-первых, и на жёсткой необходимости оградить эти права от наглых и подлых нарушений их юридически ничтожными «североамериканцами», во-вторых! Да ведь и официально Россия сообщала англосаксам о своих правах на Русскую Америку — в рескрипте императора Павла, направленном в Лондон Воронцову в 1799 году!
Неужели это так сложно увидеть профессионалу-историку хотя бы в отдалённой ретроспективе — через полторы сотни лет? Увидев же, осознав историческую истину, историк-патриот обязан рассказать о ней согражданам-неисторикам.
А вместо этого…
ЧТО ЖЕ мешает нынешним «российским» историкам быть объективными? Тем более что в данном случае стоять на позициях историзма и патриотизма означает для историка одно и то же!
Кому-то, конечно, мешает «зелёная» «капуста» в виде гонораров и западных «грантов»… Но, увы, не только, пожалуй, в грантах международных фондов и фондов США тут закавыка! Дело, пожалуй, и в том, что к проблеме Русской Америки русские историки невнимательны, так сказать, наследственно — недаром Вернадский замечал, что история продажи Аляски ещё ждёт своего исследователя!
И Владимир Иванович знал, что писал… Воистину ошарашивает изучение того, как была освещена классическими дореволюционными историками история русского движения к Тихому океану и за него — в Америку… Это — более чем двухвековое, но по историческим меркам очень быстрое, и по историческим же меркам почти мирное — движение оказалось почти не замеченным дореволюционными классиками русской исторической мысли. Ни Карамзин, ни Соловьёв, ни Чичерин, ни Иловайский, ни Платонов, ни Ключевский, не говоря уже о Костомарове, этой теме не придали ни малейшего значения и абсолютно не привлекли к ней внимания соотечественников. «Ломоносовская» тема русской Сибири и Русской Америки если и затрагивается у классиков, то — даже не третьим, а двадцать третьим планом.
