Исследователь истории Аляски англосакс Бэнкрофт утверждает, что всё объясняется-де ложной гордостью начальника экспедиции, не считавшегося с мнением подчинённых… Но не вернее ли всё объяснить прямыми инструкциями лондонских хозяев Биллингса? При этом, возможно, Лондон имел кроме Биллингса и ещё одного своего человека в той злополучной экспедиции — капитана 2-го ранга (свежеиспеченного Биллингсом по инструкции) Романа Романовича Галла (1761–1844).
Как и Биллингс, Галл был выходцем из Англии, но попал на русскую службу тринадцати лет, причём сразу — гардемарином! Галла взял в Ливорно на свою эскадру адмирал Грейг. Галл служил, в 1779–1781 годах ходил мичманом в Ливорно, в 1782–1784 годах в чине лейтенанта плавал в Англию. Как раз в тот год, когда Воронцов предложил России услуги «помощника астронома» Биллингса, Галл был с кораблём в Лондоне, и хронологическое пересечение трёх биографий тоже, возможно, было не случайным.
В экспедиции Биллингса «гардемарин из Ливорно» зарекомендовал себя ненамного лучше своего командира. После фактического бегства Биллингса Сарычев командовал «Славой России» недолго, потому что вскоре ему пришлось сдать её старшему по чину Галлу и вступить в командование построенным на Камчатке «под наблюдением» Галла катером «Чёрный орел»… И теперь уже работы притормаживал английский подданный Галл (российское подданство он принял лишь в 1810 году!).
Жаль вот только, что в изложении истории с этими бриттами и галлами большинство историков, кроме профессора Зубова, почему-то не учло мнение компетентных современников тех давних событий… Что же до оценки роли и заслуг Сарычева, то о них можно было бы и не говорить, потому что за Сарычева говорили его дела, и — не только в экспедиции «Биллингса». Но если уж касаться оценок, то у всех объективных экспертов они единодушны: Сарычев был одним из образованнейших русских офицеров и несомненным патриотом России. Первыми словами «Предуведомления» к его главному труду 1802 года были следующие:
«Нет морей менее известных в нынешние времена, как Ледовитое море и Северо-Восточный океан (имеется в виду северная часть Тихого океана. — С.К.), и нет государства, которое бы более имело причины, как Россия, оные описывать и более способов и удобностей к исполнению сего полезного дела».
Умные, благородные, державные слова… И как подло через шестьдесят пять лет после их напечатания сановная «Россия» Александра II пренебрежёт этими «удобностями» и самими позициями России на Тихом океане.
БЛАГОДАРЯ Сарычеву, Русская Америка — как понятие географическое — из-за экспедиции «Биллингса» многого урону не потерпела, поскольку результаты съёмок там были внушительными. Однако многоходовая английско-воронцовская операция-провокация, где Биллингс (а возможно, и Галл) был английской королевской пешкой, в целом и главном, увы, удалась. На экспедицию возлагались серьёзные государственные надежды, и вот — из-за преступной пассивности Биллингса они, по сути, не оправдались. Экспедиция могла стать неким геополитическим российским прологом на Тихом океане, а стала — если иметь в виду геополитический аспект — лишь проходным эпизодом.
Подчеркну ещё раз: Россия упустила из-за Биллингса на Тихом океане немало, и прежде всего — в части очень заманчивых геополитических перспектив. Потери понесла Русская Америка как понятие геополитическое. Утверждая это, имею в виду возможные российские приоритеты в районе Орегона, острова Ванкувер, реки Колумбии и Верхней Калифорнии…
Русская Калифорния… Географическое понятие «Калифорния» с прилагательным «русский» воспринимается сегодня как деталь фантастико-географического триллера, но оно могло стать реальностью уже к концу XVIII века. И чтобы убедиться в этом, обратимся к личности Франсиско де Миранды.
Краткая история его жизни такова…
Миранда родился в 1756 году в богатой креольской семье в Каракасе — центре испанской латиноамериканской колонии Венесуэлы. Начав со службы в испанской армии, потом увлёкся идеей освободить Южную Америку от власти испанцев и создать из бывших колоний некую великую Колумбийскую империю, но и республиканских идей не чурался.
В итоге Миранда почти всю жизнь провёл в эмиграции и в странствиях. Он был неплохо знаком с «борцами» за «независимость» США и предлагал свои проекты янки. Но, скажем, Томас Джефферсон считал, что Северной Америке можно избавлять Америку Южную от испанского патронажа лишь для того, чтобы стопроцентные янки могли занять место испанских идальго.
Миранда предлагал свои проекты по освобождению испанских колоний и англичанам, против которых была направлена деятельность его знакомцев-янки… Поскольку и такую антииспанскую карту в англосаксонской колоде иметь не мешало, от Миранды никто впрямую не отмахивался. Наоборот — его на всякий случай придерживали в запасе и как-то поддерживали.
Кроме того, характер его перемещений по миру и Европе, его контакты и обстоятельства жизни оставляют мало сомнений в том, что сдержанный, но обаятельный креол был ещё и масоном… А этого сорта фигуры без той или иной поддержки не останутся. Огромный архив Миранды, который он возил всегда с собой и который к 1810 году составлял 63 (!) толстых переплетённых фолианта, после его ареста в 1812 году таинственно пропал и был обнаружен (только — весь ли?) лишь в 20-е годы уже ХХ века в Англии.
Во времена Великой Французской революции Миранда сблизился с жирондистами и был генералом республиканской армии, а потом оказался в Англии, враждебной Франции. В 1806 году он под защитой английского флота высаживался с отрядом волонтёров в Венесуэле, был разбит, опять жил в Англии, стал кумиром будущего латиноамериканского «Освободителя» — Симона Боливара и в 1810 году возглавил борьбу венесуэльцев за республику.
Встав во главе новой Венесуэлы, названный «Предтечей», Миранда в 1812 году в кризисной обстановке роялистского мятежа и наступления испанцев получил от республиканского конгресса всю полноту власти и звание генералиссимуса. Боливар же был назначен комендантом главного арсенала республики — военно-морской крепости Пуэрто-Кабельо.
Вообще-то, особого накала мятежа не было — в активных действиях принимало с обеих сторон вряд ли больше десятка-полутора тысяч человек. Но кончилось тем, что Боливар арсенал не удержал, Миранда капитулировал и намеревался на английском судне скрыться в Англию вместе с 63 фолиантами личного архива, 22 тысячами казённых песо и 11 тысячами унций золота — в расчёте на подготовку новой «революции»… Однако был арестован восемью офицерами, среди которых был и Боливар, и заключён в форт Сан-Карлос. Затем Миранда попал в руки испанцев и как «личный враг» испанского короля оказался в Кадисе, в тюрьме «Четыре башни», где и умер в 1816 году. Так окончилась бурная и неоднозначная его история…
А задолго до всего этого — в 1786 году будущий «Предтеча», отчаявшись подбить на действия против Испанской Америки англосаксов, прибыл в Россию и пробыл там год. Он удивительно быстро сблизился с Потёмкиным и был представлен Екатерине, которая его не только обласкала, но и серьёзно поддерживала даже после отъезда Миранды в Англию. Венесуэлец — пока он был у нас — тем или иным образом постоянно общался со всей политической верхушкой Российской империи, и его приём в России по «первому разряду» даже вызвал некоторое охлаждение между Санкт-Петербургом и Испанским королевством.
