В СССР были периоды, когда изучение истории Русской Америки актуализировалось — особенно этим отличался зрелый сталинский Советский Союз. Но в целом и в СССР тема должным образом, то есть в соответствии с её историческим значением, не исследовалась, не изучалась и в общественном сознании советского общества почти отсутствовала.
В постсоветской России, говоря о Русской Америке, нередко смешивают правду с ложью. Причём особо грешны в этом «записные» историки-американисты, чему, очевидно, есть рациональные (точнее — меркантильные) причины. Соответственно, в освещении деятельности РАК отечественной историографией по сей день остаётся много неясностей. В массовое же сознание тема Русской Америки если и внедрена, то благодаря известному мюзиклу «Юнона и Авось».
Совершенно непонятно, почему при некоторой известности имён Шелихова, Резанова или долголетнего правителя русских колоний в Америке Александра Андреевича Баранова практически замолчано имя их ближайшего соратника — зятя Шелихова и первенствующего директора РАК Михаила Матвеевича Булдакова. Например, весьма подробные сведения о Булдакове имеются в «Русском биографическом словаре», изданном в начале ХХ века «под наблюдением председателя Императорского Русского Исторического общества» Александра Александровича Половцева. Зато издававшийся в те же примерно годы Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона о Булдакове как в рот воды набрал. Впрочем, к странному дореволюционному (да и послереволюционному — советскому и постсоветскому) «энциклопедическому» освещению темы РАК и Русской Америки мы позднее ещё вернёмся.
Но особенно непонятно то, почему мельком упоминается (или вообще не упоминается) роль РАК и значение Русской Америки в организации русских кругосветных экспедиций, начиная с первой и самой знаменитой из них — экспедиции Ивана Фёдоровича Крузенштерна и Юрия Фёдоровича Лисянского. Об участии и роли РАК в этом путешествии должны знать школьники в средней школе. В действительности же об этом не всегда упоминается даже в энциклопедических словарях.
А между тем с 1803 года по 1840 год Компания при содействии правительства организовала двадцать пять только крупных морских экспедиций, тринадцать из которых были кругосветными! Источник сведений солидный — вторая Большая советская энциклопедия, «сталинская»…
РАК финансировала, собственно, все наши «кругосветки» того времени, включая экспедиции Лазарева, Коцебу, Головнина, Литке… Даже антарктическая экспедиция Беллинсгаузена и Лазарева, имевшая чисто научный характер, биографиями своих главных действующих лиц связана с историей РАК.
А что мы знаем о трёх кругосветных походах Леонтия Андреяновича Гагемейстера, чьё имя прочно вошло в историю РАК? Или — о походах командира судна РАК, трижды «кругосветчика» Степана Хромченко? Кругосветные экспедиции, поощряемые РАК, хотя и именовались в документах того времени «вояжами», были далеко не прогулочными вояжами, а мы о многих из них даже и не слыхали.
Да и успех «официальной» Амурской экспедиции Невельского 1850-х годов во многом стал возможным благодаря субсидиям и помощи РАК, как и успех других экспедиций в Приамурье, на Сахалин, Курилы, тихоокеанские острова, на Аляску…
Для Компании обеспечение устойчивой морской связи Европейской России и Русской Америки было вопросом прочности её перспектив. И 29 июля 1802 года Главное правление РАК подало «Всепресветлейшему, державнейшему Великому государю императору и самодержцу всероссийскому», то есть Александру Первому, «всеподданнейшее донесение». Там, в частности, отмечалось: «Давно уже, всемилостивейший государь, столь ощутительны от направления из Бальтика в Америку судов выгоды, что не могли они никогда иметь ни малейшего возражения… Высокое покровительство Вашего императорского величества сближает, наконец, преобразование российской торговли, в бессмертном уме Петра Великого предначертанное…»
Компания сообщала о богатстве американских владений зверем, о планах расширения промыслов, однако жаловалась на недостаток кадров, в том числе «искусных флотских офицеров», и рассчитывала на государственную поддержку. В этой же записке РАК извещала царя о своём намерении «приступить к отправлению ныне в Америку транспортов своих от Санкт-Петербургского порта». А это уже была заявка на первое русское кругосветное путешествие. Тем более что у русского дворянина, сановника и директора РАК Николая Петровича Резанова было понимание и общегосударственного значения такого дела, как и у купеческого сына Михаила Матвеевича Булдакова — первенствующего директора РАК. Да и остальные тогдашние члены Главного правления Компании умели мыслить на уровне высоких государственных задач.
Со своей стороны, у флотских офицеров Ивана Крузенштерна (1770–1846) и Юрия Лисянского (1773–1839) тоже имелись не то чтобы смутные мечтания на сей счет, но готовые планы, записки, аргументы… Капитан-лейтенант «Круценштерн» упоминался и в донесении РАК царю. Итак, стена сомнений и недоверия пробивалась с двух сторон. Именно камергер Николай Резанов и купец Михаил Булдаков сыграли реально решающую роль в инициировании в 1803 году плавания Крузенштерна. Но и записки моряков — будущих руководителей экспедиции тоже имели свое значение.
Булдаков принял на счёт РАК половину расходов — на содержание «Невы» Лисянского, но содержание «Надежды» Крузенштерна взял на себя сам Александр. Последнее было, говоря языком современным, «знаковым» актом. Впрочем, у того факта, что «Надежда» вместе с офицерами и экипажем была взята «на казну», имелось и то объяснение, что на борту флагманского шлюпа находилась русская дипломатическая миссия во главе с Николаем Резановым, о которой далее будет рассказано.
27 августа 1802 года Крузенштерн писал министру коммерции Н.П. Румянцеву: «К истинному моему удовольствию известился я, что Государь благоволил конфирмовать предлагаемую под моим Начальством экспедицию».
ИВАН Фёдорович Крузенштерн был младшим питомцем екатерининской эпохи, отличился в Гогландском, Эландском, Ревельском и Выборгском сражениях Русско-шведской войны 1788–1790 годов. В числе лучших молодых моряков был послан Екатериной на стажировку в английский флот, воевал и там, крейсировал у атлантических берегов Северной Америки, бывал на Барбадосе и Бермудах и поплавал по морям и океанам немало. Стать командором в первом кругосветном российском плавании ему было на роду написано… Напомню, что боевую службу Крузенштерн начал в 1788 году на корабле «Мстислав» под командой капитана Муловского, назначенного в кругосветный поход, вследствие Русско-шведской войны отложенный.
Беседы с Муловским дали первый импульс. Вторым оказалось знакомство с внуком Витуса Беринга — лейтенантом Яковом Берингом, тоже отправленным на «английскую» стажировку. Третьим стали беседы с «лифляндцем» Торклером в Калькутте. Финн хорошо знал северо-западный берег Америки и считал, что России очень выгодно доставлять товары туда и оттуда отправлять меха — в Китай, в Кантон. Собственно, Торклер предлагал нечто вроде российского варианта той «треугольной» торговли, которую вели на Тихом океане американцы.
Вернулся Крузенштерн на Родину в 1799 году на корабле Ост-Индской компании, обогнув мыс Доброй Надежды. И сразу представил морскому начальству проект кругосветного плавания, одной из целей которого указывал «снабжение наших американских колоний всем необходимым». Весьма подробно написавший об Иване Фёдоровиче в своей «Истории великих путешествий» Жюль Верн остроумно, хотя и не совсем верно в части единоличного приоритета Крузенштерна, замечает: «Лучшими идеями всегда бывают самые простые, но они приходят в голову в последнюю очередь. Крузенштерн первый доказал настоятельную необходимость установить прямую связь между Алеутскими островами — местом промысла мехов — и Кантоном — самым важным рынком сбыта».
