Дочерью таких родителей была Агриппина Младшая, которую Тиберий выдал замуж за Гнея Домиция Агенобарба.
Родина Агриппины — берега Рейна, где римский военный лагерь был постепенно преобразован в поселение и носил название Колония Агриппина. Считается, что название это дано было колонии в честь Агриппины. Ныне это город Кёльн в Германии.
Судьба Германика и его супруги в правление Тиберия оказалась крайне печальной. Германик был отравлен. Виновниками его смерти считаются наместник Сирии Гней Кальпурний Пизон и его жена Планцина. Причастность Тиберия к гибели племянника не доказана, но он был доволен происшедшим, правда, Пизона и его супругу покарал: против них начали судебный процесс, и сначала Пизон, а позже Планцина были принуждены к самоубийству. Оставшаяся вдовою Агриппина Старшая была ненавистна Тиберию. По клеветническому обвинению ее сослали согласно повелению императора на небольшой остров Пандатерию в Тирренском море к западу от Италии. Там она уморила себя голодом, не желая покориться Тиберию. Удивительно, но до наших дней сохранилась погребальная урна Агриппины Старшей, ныне хранящаяся в Капитолийском музее Рима. На ней надпись: «Прах Агриппины, дочери Марка Агриппы, внучки божественного Августа, жены Германика Цезаря, матери принцепса Гая Цезаря Августа Германика».
[5] Известно, что урну эту собственноручно доставил в Рим сам Гай Цезарь Калигула. Потрясший Рим своими дикими выходками и чудовищным развратом, погубивший многих людей, он был сыном безупречных родителей… Яблоко от яблони может очень далеко укатиться. Потомство Германика и Агриппины Старшей убедительный тому пример. Впрочем, Калигула высоко чтил память матери, а его сестра Агриппина всегда гордилась тем, что она дочь Германика.
Взаимоотношения брата и сестры носили крайне непростой характер. Калигула, став властителем империи, очень быстро дал волю своим самым дурным наклонностям. Более всего римлян поражала склонность его к кровосмесительным связям — инцест. Первой возлюбленной Гая была… его сестра Друзилла. После ее смерти он навязал те же отношения двум оставшимся сестрам — Юлии Ливилле и Агриппине Младшей. Инцест в Риме по закону сурово карался. Специальный закон против кровосмешения был издан Августом. Очевидно, открытое сожительство принцепса с родными сестрами вызвало слишком острое неприятие в обществе, и Калигула счел за благо отослать своих сестер-любовниц в ссылку на отдаленные острова, обвинив их предварительно… в разврате. Из ссылки Агриппина вернулась только после гибели Калигулы, каковой и завершилось его короткое, но доведшее Рим до крайнего изумления царствование (37–41 гг.).
Так что первые три года жизни Нерона прошли в не самой лучшей обстановке. Он даже побывал в роли сына ссыльной, и, не прекратись правление Гая Цезаря так быстро, кто знает, как сложилась бы его судьба. На время ссылки Агриппины мальчика приютила его тетушка Домиция Лепида, сестра его покойного отца Гнея Домиция Агенобарба.
Новое царствование, начавшееся после убийства Калигулы, поначалу никак не сулило ни Агриппине, ни ее сыну, маленькому Луцию, каких-либо особо радужных надежд на будущее. Императором стал тот самый Клавдий, имевший до этого стойкую репутацию забавного дурака, что, впрочем, обеспечивало ему безопасность в самые опасные годы правления и престарелого Тиберия, и молодого Калигулы. Клавдий был женат, имел от последней жены сына и дочь. Потому трудно было усомниться, в чьих руках окажется власть принцепса, когда действующий император уйдет из жизни. Клавдий ведь стал во главе Римской империи в возрасте весьма почтенном — ему было уже за пятьдесят. Клавдий приходился родным братом Германику, отцу Агриппины. Был он сыном брата Тиберия Друза Старшего от его брака с Антонией Младшей — младшей дочерью Марка Антония и Октавии, сестры Октавиана Августа. Ко времени обретения высшей власти, к чему он со своей стороны не проявил ни малейших усилий и не имел даже мыслей о столь блистательном повороте в своей жизни, он был уже женат в третий раз. Последней женой его была Валерия Мессалина, приходившаяся правнучкой Октавии Младшей. Имя этой императрицы стало нарицательным из-за действительно поразительной ненасытности ее в распутстве. Знаменитый римский сатирик Ювенал беспощадно заклеймил порочную августу, в самых натуралистических красках описав подробности наиболее шокирующих ее похождений:
Ну, так взгляни же на равных богам, послушай, что было
С Клавдием: как он заснет, жена его, предпочитая
Ложу во дворце Палатина простую подстилку, хватала
Пару ночных с капюшоном плащей, и с одной лишь служанкой
Блудная эта августа бежала от спящего мужа;
Черные волосы скрыв под парик белокурый, стремилась
В теплый она лупанар, увешанный ветхим лохмотьем,
Лезла в каморку пустую свою — и, голая, с грудью
В золоте, всем отдавалась под именем ложным Лициски;
Лоно твое, благородный Британник, она открывала,
Ласки дарила входящим и плату за это просила;
Навзничь лежащую часто ее колотили мужчины;
Лишь когда сводник девчонок своих отпускал, уходила
Грустно она после всех, запирая пустую каморку:
Все еще зуд в ней пылал и упорное бешенство матки;
Так, утомленная лаской мужчин, уходила несытой,
Гнусная, с темным лицом, закопченная дымом светильни,
Вонь лупанара неся на подушки царского ложа.
[6]
Имя Британника не зря здесь упомянуто Ювеналом. Обоих своих детей — сына Британника и дочь Октавию — Клавдий имел от Мессалины. И здесь мы встречаем обратный уже упомянутому случай, когда яблоки далеко укатились от породившей их яблони. Ни Британник, ни Октавия, дети распутнейшей Мессалины, не были порочны. Октавия даже явила собой образец добродетельной женщины, завоевав именно этим глубокие симпатии римлян, никогда не попрекавших ее поведением матери.
Понятно, что подобное безудержное распутство должно было рано или поздно стать губительным для потерявшей всякую осторожность августы. Роковым для Мессалины стал, правда, не очередной поход в лупанар — так в Риме называли общедоступные дома свиданий, — но необузданная страсть к красивейшему из молодых мужчин Рима Гаю Силию. Мессалина настолько обезумела, а Гай Силий имел ум явно обратно пропорциональный своей красоте, что любовники ухитрились оформить брачный союз. Силий по настоянию Мессалины развелся, но она оставалась замужней женщиной, более того, августой! Понятно, что, узнав об этом, люди из окружения Клавдия то ли с его согласия, то ли без такового распорядились убить Мессалину и Силия, и тех, кто оказался причастен к этому удивительному брачному союзу.
[7] Нельзя не заметить, что Мессалина и Силий очень странно планировали заговор с целью свержения Клавдия. В этом случае им надлежало сначала избавиться от действующего императора, а потом уж заключать новый брак. Так заговоры не устраивают, либо устраивают люди, явно потерявшие рассудок.
