Да и «еэдец» так уж напоминает любимого русскими святого — одноименного Юрию — Георгия!
И если история — это собрание мифов, то такой миф о всаднике-копьеносце и монете-копейке — один из самых интересных на Руси.
Юрьев день и Шемякин суд.
Гипотеза 21
Яко же Ярослав судил,
такоже и сынове его установите.
Русская Правда
Из древнерусской рукописи «Суды Соломона» XIV века:
«После смерти отца открыли сыновья его этот клад в присутствии людей. И оказалось в верхнем сосуде полно золота, в среднем полно костей, а в нижнем полно земли. Стали ссориться эти братья… И пошли на суд к Соломону. И рассудил их Соломон: что есть золота — то старшему, что скота и слуг — то среднему, судя по костям; а что виноградников, нив и хлеба — то меньшему. И сказал им: “Отец ваш был умный человек и разделил вас при жизни”».
* * *
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день» — выражение известное и старинное, пришедшее к нам из глубины русского Средневековья. Осенью, перед самой зимой, зависимые крестьяне (то есть — обычные «христиане») имели право, если не имели долгов, уйти к другому хозяину. Святой Георгий считался покровителем земледельцев. Так жизнь устраивалась и продолжалась.
Отменил традицию Иван Грозный (хотя о времени отмены все еще спорят). Потому и скептическое выражение появилось после XVI века, включая словечко «объегорить» (от имени Егор — Юрий).
То, что третий сын Дмитрия Донского родился в осенний Юрьев день, также символично. Все, что он сделал в своей жизни или сумел завоевать, запланировать, построить, привести в порядок и одухотворить, было позднее «затерто» его соперниками, умалено врагами, оклеветано завистниками.
Но он сделал настолько много, что осталось с лихвой, чтобы мы могли по достоинству это оценить.
Так же не повезло и его сыну — Дмитрию Шемяке. Победителей, как говорят, не судят. А значит, судят проигравших.
Дмитрий Шемяка проиграл в борьбе за Московскую власть, имея на нее все права. А потому был не только убит (отравлен), но и «осужден» в сознании людей (с помощью официальной пропаганды того времени) на то, чтобы нести бремя «злодея».
Так появилась известная русская поговорка о «Шемякином суде».
Что это такое? Нечто вроде самосуда. Русского варианта «суда Линча». То есть суд не по праву, а по «понятиям».
Однако само выражение со столетиями трансформировалось в совершенно другое, лубочное, народное понимание «Шемякина суда». В сказках и сказаниях вдруг появился некий образ судьи, который выносит вполне справедливое решение, хотя и несколько необычное. Притчевая основа таких текстов восходит, по мнению некоторых специалистов, вообще к древнеиндийской мифологии. Однако почему тогда это связывалось с именем Галичского князя и Угличского сидельца Дмитрия Шемяки — сына Юрия Звенигородского?!
Официальная историография еще с тех времен сильно осуждала Шемяку за то, что он якобы ослепил князя Василия Васильевича (прозванного потому Темным). То есть князь совершил самосуд, да еще какой!
Однако официальная пропаганда совершенно затемнила таким образом то, что первым среди враждующих сторон совершил целый ряд ослеплений не Дмитрий Шемяка, а сам Василий Темный, еще будучи зрячим. Это ведь он ослепил брата Дмитрия и сына Юрия Звенигородского — Василия (прозванного по этой же причине Косым) да еще нескольких известных бояр. Да и Шемяка, как выясняется, не участвовал в таком жутком деле!
Выходит, мы должны были употреблять скорее выражение «Васильев суд» или «Темный суд». Но этого власть никак не могла допустить. Ведь тогда могли сказать еще и так — «великокняжеский суд»!
Выражением «Шемякин суд» как раз и пытались указать на то, что он совсем НЕ великокняжеский.
А был ли тот самый Шемяка тем самым прототипом «судьи»?
Историки приводят цитату из некоего русского хронографа, где сказано: «…от сего убо времени (имеется в виду эпоха Юрия Звенигородского и междоусобных войн. — К. К.-С.) в велицей России на всякого судию и восхитника в укоризнах прозвася Шемякин суд».
Даже Н. М. Карамзин поддался этому поветрию и, следуя официальным трактовкам государевой власти, записал: «Не имея ни совести, ни правил чести, ни благоразумной системы государственной, Шемяка в краткое время своего владычества усилил привязанность москвитян к Василию и в самих гражданских делах, попирая ногами справедливость, древние уставы, здравый смысл, оставил навеки память своих беззаконий в народной пословице о суде Шемякине, доныне употребительной».
Вот и сегодня, когда кто-то стремится отметить пристрастность или несправедливость какого-то рассуждения, то употребляет выражение вроде «Это же Шемякин суд!». За этим стоит намек на некоторую нечестность или даже корысть.
Однако мнения по поводу происхождения этого словосочетания различны. Ведь Дмитрий Шемяка в XV веке не был «коварным обманщиком». Мы теперь знаем, что он действовал часто вполне по закону, значит — совершал праведный суд. Ведь и он имел некоторые права на великое княжение. И его отравили, да еще с каким сладострастием! При этом даже «забыли» похоронить в соборе Московского Кремля рядом с его братьями и отцом — князем Юрием!
Что это, как не образец того же «Шемякина суда»!
Впрочем, бытует и мнение, что выражение сие — лишь простое совпадение. В XVII веке появилась на Руси та самая «Повесть о неправедном судие Шемяке». Но был ли прототипом того Шемяки князь из века XV — неизвестно.
Во всяком случае, интересные рассуждения приводит С. Сытин — автор книги о Галиче (стольном граде удела самого Дмитрия Шемяки, оставленного ему Юрием Звенигородским в наследство), которая была издана в 1905 году. Вот что он пишет:
«Выражение происходит от того, что Шемяка творил суд и расправу, не обсуждая законных причин правой и виноватой стороны, а судил под влиянием разных слухов, собственного взгляда и состояния души.
Приводим образец народного понимания того времени о суде Шемяки, выраженного в сказке шутом Шемяки Уродком лично ему в присутствии гостей:
Не широкое море Хвалынское разливается,
О высокий берег разбивается,
В высокий горы ударяется, —
Моя сказка начинается.
В некотором царстве,
В тараканном государстве,
Жил был тиун Рядило,
Словно у нашего диакона
Топота кадило.
Кто за него умеючи берется,
Тот никогда не обожжется.
Рядило криво на лавке сидел,
Да о правде очень радел:
Виноватого прощал,
А правого без рубахи отпущал.
Сердечно готов был за нищего заступиться,
Когда было чем в кошеле его поживиться.
Вот к нему пришел богатый с бедным судиться,
Да невдогад видно было впредь поклониться.
Богатый говорил: “Помилуй, отец родной,
Рассуди мужика со мной.
Я ему лошадь, воз дров отвезти давал,
А он, проклятый, всю ее ободрал;
Дорога до лесу была не худа,
Так пожалел хомута.
А лукавый и взгороди ему указать
Дровни к лошадиному хвосту привязать,
А подворотни не выставлять;
Конь ретив был,
Хоть и на трех ногах ходил,
И так усердно чрез подворотню рванулся,
Что без хвоста домой вернулся”.
Богатый, проговоря ту речь, остановился
И в ноги судье повалился;
Бедняк же ничего не сказал.
А из-за плеча узелок показал.
Рядило взяток страх не любил,
А потому, как водится доброму судье, рассудил.
“Мужик, — сказал он, — кругом виноват,
И до тех пор у себя держать, поить и кормить —
Покуда новый хвост у коня отростит”.
Богатый такому суду крайне удивился,
Но с тиуном — не со своим братом:
шуметь пострашился.
А когда он из палаты, воя, ушел,
То судья в узле вместо алтына булыжник нашел.
“Зачем ты камень в плат завернул, —
Спросил он мужика, — да меня обманул?”
“Нет, я не обманывал, — мужик отвечал, —
А камень тебе с тем показал,
Что когда бы ты иначе рассудил,
То я бы тебе его в лоб пустил”.
Дмитрий Шемяка первым в России ввел в употребление пищали, которые, вероятно, заимствовал из Литвы. Можно представить ужас, наведенный на московские полчища действием этих адских орудий. “Аже не взвидех Божьяго света, пали лицом на землю; токмо храбрые ограждашеся знамением креста, чуя преставление света” — так говорит один современный летописец, описывая осаду Галича великим князем Василием Васильевичем Темным в 1450 году… Город Галич вошел в состав единодержавия московского и стал управляться великокняжескими боярами. Суд и расправа были в руках их, но перенос дела следовал в Москву, где учрежден был особый приказ под названием Галицкой четверти.
