— Во всем этом замешан еще и некто Эллиот, — сказал он. — Никогда не слышал про такого? Может, упоминал кто это имя? Или ты где подслушал?
— Я не подслушиваю чужие разговоры.
— Разумеется, подслушиваешь. Этот Эллиот — наполовину грек, наполовину албанец. Раньше называл себя Иглесиасом. Служил в южноафриканских спецслужбах, потом убил какого-то хмыря в баре в Йоханнесбурге и приехал в Европу “поправлять здоровье”. Про такого Эллиота ты точно ничего не слышал?
— Точно.
— По фамилии Стормонт-Тейлор, если быть точнее?
— Ах этот! — воскликнул Тоби. — Его все знают, и ты сам тоже. Он же знаменитый адвокат, спец по международному праву.
Тоби с легкостью вызвал в памяти образ Роя Стормонт-Тейлора — красавца, советника Квинна и телезвезду по совместительству. Рой, с седой львиной гривой, в тесных, в облипочку джинсах, за последние пару месяцев три или даже четыре раза посещал Квинна, который оказал ему такой же теплый прием, как и Брэдли Хестеру.
— Ну и как ты считаешь, какое отношение Стормонт-Тейлор имеет к твоему чудесному министру?
— Квинн не доверяет правительственным юристам и часто консультируется со Стормонт-Тейлором, спрашивает его мнение по самым разным вопросам, — ответил Тоби.
— А ты, совершенно случайно, не в курсе, по каким же таким вопросам консультируется Квинн с расчудесным Стормонтом-Тейлором, который по странному совпадению является еще и близким другом Джея Криспина?
Повисла тишина. Тоби размышлял, кого в большей степени сейчас разделывают под орех — Квинна или все-таки его самого?
— Откуда я могу знать, что они там обсуждают? — раздраженно буркнул Тоби.
— Действительно, откуда? — закивал, вроде как согласился с ним, Окли.
Вновь воцарилось молчание.
— Ну так что, Джайлз? — Тоби заговорил первым, как это бывало всегда.
— В каком смысле, мой дорогой?
— Кто такой — ну, или что такое — этот Джей Криспин и какая у него во всем происходящем роль?
Окли вздохнул и, пожав плечами, медленно и словно нехотя начал отвечать:
— Как можно ответить на вопрос, каков тот или иной человек? — театрально воздев очи к небу, спросил он. — Криспин — третий сын из богатой англо-американской семьи. Учился в лучших школах. Со второй попытки сумел поступить в Сандхерст — военное училище сухопутных войск. Десять лет служил в армии и делал это весьма посредственно. В сорок ушел в отставку. Якобы добровольно, но я в этом сомневаюсь. Немного работал в Сити. Оттуда его вышвырнули. Потом занимался разведкой. Оттуда тоже вылетел. Якшался с разными типами из нашей оборонной отрасли, бурно развивающейся в связи с терроризмом. Вовремя заметил, что оборонным подрядчикам как-то особенно сильно везет. Учуял деньги, решил войти в это дело, и вот — добро пожаловать в “Общество этических результатов” и к мисс Мэйзи. Криспин — обаяшка, — с презрением продолжал Окли. — Не знаю как, но ему удается очаровывать самых разных людей в самых разных ситуациях. Для этого ему даже не жаль своего прекрасного накачанного тела. Говорят, делится он им по обоим направлениям — так сказать, играет за обе команды. Что же, его дело. Но одной только постелью дело ведь не ограничивается, верно я говорю?
— Верно, — согласился Тоби и подумал про Изабель.
— Так что ты скажи, — продолжил Окли, в очередной раз внезапно меняя тему разговора. — С какой такой стати ты тратишь драгоценнейшие часы своего рабочего времени, копаясь в архивах правового отдела и выискивая документы и данные по таким странным местам, как Гренада и остров Диего-Гарсия?
— С такой, что это приказ министра, — отрезал Тоби, уже не удивляясь ни всеведению Окли, ни его любви к неожиданным вопросам.
— Приказ он отдавал тебе устно?
— Да. Велел написать отчет о территориальной целостности этих мест. И так, чтобы об этом не узнал ни правовой отдел, ни советники министерства. Собственно, чтобы никто об этом не узнал, — подумав, добавил Тоби. — Сказал, что это сверхсекретное задание и потребовал сдать отчет к десяти утра в понедельник.
— И ты его сдал?
— Да, ценой испорченных выходных.
— И где этот доклад сейчас?
— Затерялся.
— Как это так?
— Квинн сказал, что доклад отправили на представление, он оказался никому не нужен и его отложили в долгий ящик. Как-то так.
— А ты не будешь столь любезен, что кратенько расскажешь, в чем там была суть?
— Да это просто сводный отчет. Простой, как алфавит. Первоклассник смог бы написать его, честно говоря.
— Ну так напомни мне алфавит. Может, я уже его подзабыл, — улыбнулся Окли.
— В 1983 году после убийства президента Гренады, который придерживался левых взглядов, американцы без всякого предупреждения напали на остров. Так называемая операция “Вспышка ярости”. Больше всего ярости это нападение вызвало у нас.
— Почему?
— Потому что это был наш остров. Гренада раньше была британской колонией, входила в число членов Британского содружества наций.
— Ага. А американцы взяли и на них напали. Нехорошо. Продолжай.
— Американские шпионы — твои любимые, из “предместий” — почему-то решили, что Кастро спит и видит, как бы использовать аэропорт Гренады в качестве стартовой площадки. Разумеется, это полная чушь. Аэропорт строили, заручившись помощью Великобритании, и мы не очень обрадовались, когда американцы заявили, будто это ставит их под угрозу.
— И как же мы на это отреагировали?
— Сделали заявление, в котором попросили американцев: будьте любезны, больше так не поступайте, а если захотите так поступить — предупредите нас, пожалуйста, заранее, а иначе мы рассердимся еще сильнее.
— А американцы что?
— Послали нас в жопу.
— И мы туда пошли?
— Мы тщательно рассмотрели их предложение, — Тоби переключился на любимый в министерстве сарказм. — Мы так хреново следим за своими бывшими территориями, что государственный департамент США решил, что окажет услугу, если нападет на Гренаду и тем самым напомнит нам о ее существовании. А предупреждать они о своих действиях будут, только если сочтут нужным.
— То есть, по сути, еще раз послали нас в задницу?
— Ну, не совсем. Они все же пошли на попятную, и в итоге обе страны с трудом, но выработали соглашение.
— Какого рода соглашение?
— Договорились, что, если американцы в будущем захотят пошалить на нашей территории — например, провести спецоперацию под прикрытием гуманитарной помощи для обездоленных аборигенов, — им придется сначала вежливо спросить у нас разрешения, получить это разрешение в письменном виде, пригласить нас тоже поучаствовать, а в конце разделить с нами плоды трудов.
