– От вашего, товарищ Сталин.
– Нет, – сказал он, – пошлем за двумя подписями:
Сталин, Кузнецов.
Ивана Степановича удалось спасти. Он еще долго и плодотворно работал для нашего флота. В последние годы мы уже не были связаны служебными отношениями. Встречались только от случая к случаю да изредка обменивались письмами. Последняя наша встреча произошла поздней осенью 1967 года при довольно необычных обстоятельствах. Утром 6 октября Иван Степанович позвонил мне и предложил:
– Давайте-ка, как старые пенсионеры, встретимся где-нибудь на бульваре, посидим на скамейке и потолкуем.
Меня, признаться, удивило такое предложение. Ведь Ивану Степановичу было трудно не только передвигаться на протезе, но даже сидеть на скамейке бульвара. Не успел я сказать, что буду рад навестить его или принять у себя, как услышал:
– Через десять минут буду у вашего подъезда.
Мы проехали к новому зданию Московского университета и вышли из машины, чтобы с Ленинских гор полюбоваться красавицей Москвой. Долго стояли у парапета. Разговор зашел о литературных делах.
– Предлагают написать что-нибудь покрупнее, чем маленькие рассказы, но я не берусь, – сказал Иван Степанович. Объяснил он это не состоянием здоровья, как я ожидал, а тем, что объемистые труды мало кто читает, а вот маленькие рассказы, судя по письмам, читают весьма охотно.
Иван Степанович был очень рассеян. Разговор не клеился. Вдруг он почему-то вспомнил о своем ранении и о полученной тогда телеграмме.
– Я думаю, после смерти все же назовут один из эсминцев моим именем. Ведь у меня не остается потомства…
Так через двадцать пять лет он повторил свое желание, чтобы эсминец, находящийся в строю, носил его имя.
[47]
Через пять дней, рано утром 11 октября, мне позвонил адъютант Исакова А.И. Соколов и сообщил, что ночью Иван Степанович скончался.
Я много думал об этом незаурядном человеке. Перебирал в памяти долгие годы совместной службы, наполненные одним желанием – сделать все возможное для развития и укрепления нашего Военно-Морского Флота. Иван Степанович Исаков был человеком высокой культуры, энергичным, трудолюбивым. Он очень много сделал для советского флота.
Сталинград
Тяжелыми, очень тяжелыми были лето и осень 1942 года. Нелегко было нам заставить еще достаточно мощную в то время военную машину фашистской Германии дать задний ход. У немцев хватило силы начать в том году крупное летнее наступление. Их армии дошли до Кавказского хребта, развернули бои на улицах Сталинграда.
Эти месяцы навсегда останутся в памяти народной, как остались в ней критические недели боев под Москвой в октябре 1941 года, оборона Севастополя и Одессы, девятьсот дней блокады Ленинграда.
В летнем наступлении 1942 года ценой невероятных усилий противнику удалось достичь значительных успехов. Но наш народ не мог примириться с мыслью о фашистской неволе. Советские люди верили в нашу окончательную победу и способны были выдержать во имя нес любые испытания. Все это предвещало решительный перелом в смертельной схватке. В самом разгаре была народная война, охватившая всю страну Воевали фронт и тыл, военные и гражданские люди мужчины и женщины.
Самый трудный, первый год войны был для нас великой школой. Бойцы и командиры учились не только стоять насмерть, но и, где можно, самим переходить в наступление. Военачальники учились не только проводить отдельные сражения, но и разрабатывать планы. крупных стратегических операций. Выросли талантливые полководцы, умело, творчески, инициативно выполнявшие директивы Ставки. Перебазировав заводы в глубокий тыл, построив там же новые, страна давала фронту самую совершенную технику, причем в нужных количествах. Сталинграду, где решалась судьба не только армии Паулюса, но и нечто большее, осенью 1942 года наш героический тыл слал танки, самолеты, пушки и все необходимое для величайшего сражения.
Сталинградская битва с новой силой показала превосходство советского военного искусства и советской техники. Гитлеру ничего не оставалось, как отметить свое поражение под Сталинградом общенациональным трехдневным трауром. Самым важным итогом этой битвы было то, что стратегическая инициатива окончательно перешла в руки Советских Вооруженных Сил.
Правда, летом 1943 года в битве под Курском немецкое командование попыталось взять реванш, но безуспешно. Как известно, в ответ последовали один за другим удары наших войск. Дело шло к окончательной нашей победе.
В военно-исторической и мемуарной литературе дана высокая оценка ратным подвигам военных моряков в Сталинградской битве. Так, бывший командующий 62й армией В.И. Чуйков в своих воспоминаниях отмечает: «О героизме моряков Волжской флотилии сказано много. Я лишь добавлю, что этот героизм был достоин лучших свершений этого величайшего сражения».
Вспоминается рассказ командира канонерской лодки «Усыскин», входившей в состав Волжской военной флотилии, о том, как в критический период обороны Сталинграда генерал А.И. Еременко, командовавший фронтом, посетил корабль и расцеловал комендоров за меткую стрельбу по вражеским танкам.
Бывает, конечно, что многое со временем забывается. Но может ли забыться такое?
О боевых делах Волжской флотилии рассказано еще далеко не все.
В июле 1941 года Наркомат ВМФ внес в ГКО предложение сформировать на Волге учебный отряд, чтобы в спокойных условиях глубокого тыла готовить личный состав для пополнения воюющих флотов. В октябрьские дни наступления немцев на Москву этот отряд преобразовали в Волжскую военную флотилию. В нее вошли 7 канонерских лодок, оборудованных из речных судов, 15 бронекатеров, около 30 тральщиков и 2 плавучие батареи.
Из этого видно, что еще в 1941 году и ГКО и Ставка учитывали военное значение Волги как мощной транспортной артерии. В 1942 году с приближением линии фронта предвиделись крупные перевозки по Волжскому пути. Но никто из нас тогда не предполагал, что довольно скоро именно здесь противник предпримет решительное наступление, стремясь выйти к Волге, и что Волжской флотилии суждено будет выполнять ответственные задачи не только по обеспечению движения судов, но и в самой битве за Сталинград.
В апреле 1942 года появились признаки готовящегося наступления немцев. Приходилось только гадать, на каком участке фронта, протянувшегося от Мурманска до Севастополя, гитлеровское командование будет искать возможность осуществить свой уже провалившийся однажды план «Барбаросса».
Едва открылась навигация, как по Волге потянулись караваны судов и барж. Среди потока различных грузов главное место занимали нефтепродукты, от них зависела боеспособность фронтов.
В июне над великой русской рекой появились немецкие самолеты-разведчики. Они предвещали серьезную угрозу с воздуха. И действительно, в июле гитлеровская авиация начала минирование фарватера. На всем протяжении реки от Астрахани до Саратова с наступлением темноты в воздухе то тут, то там слышался зловещий гул и в воду падали мины.
