— Тогда его обуяла жажда деятельности.
— Да, конечно, он хотел навязать нам прокурора, но, к счастью, мне удалось остановить его с помощью обычных аргументов.
— Печально, что ты не довел дело до конца, — заметила Анника Карлссон и ухмыльнулась.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Тойвонен и вздохнул еще раз. — День спустя, вероятно в конце недели, я столкнулся с Боргстрёмом в торговом центре Сольны. Он немедленно пригласил меня выпить кофе, а потом снова начал болтать. О том, как дела с черепом, сами ли мы нашли его и тому подобное. И тогда я рассказал, что мальчуган сделал это, и дело оказалось у нас, поскольку парнишка живет в одном доме с Бекстрёмом.
— Но он никогда не спрашивал его имя?
— Нет, однако не так трудно выяснить все. Маленький мальчик, который живет в одном доме с Бекстрёмом. Вряд ли там много детей.
— И как мы теперь поступим? — поинтересовалась Анника Карлссон.
— Проще всего спросить Боргстрёма, поддерживает ли он по-прежнему контакт с Джонсоном.
— И когда мы сделаем это?
— Сейчас, — ответил Тойвонен. — Мне все равно надо встретиться с ним и поговорить о совсем другом деле. У тебя есть хорошая фотография Джонсона?
— Даже несколько, — сказала Анника. — Могу я позаимствовать твой компьютер?
* * *
— Как приятно, — сказал их новый шеф пять минут спустя, когда Тойвонен и Анника Карлссон расположились в его кабинете. — Чем я могу вам помочь?
— Ты знаешь его? — спросил Тойвонен и передал ему фотографию улыбающегося Даниэля Джонсона.
— Да, конечно, — подтвердил Боргстрём и улыбнулся. — Это один из моих друзей детства. Сейчас он работает в министерстве иностранных дел. Очень успешный человек. Если верить слухам, которые ходят в коридорах дворца Арвфурстена, скоро он станет нашим послом в одной из соседних стран.
— Вы по-прежнему поддерживаете контакт? — вмешалась в разговор Анника Карлссон.
— Да, не каждый день естественно, но мы видимся время от времени. В последний раз встречались месяц назад, ужинали вместе в Селлскапете. Да, в клубе «Лилла Селлскапет». Мы оба его члены. Нас пригласил общий знакомый, недавно вернувшийся в Швецию из-за границы, где проработал много лет. Почему вас это интересует?
— А ты, случайно, не рассказывал Джонсону, что мы нашли череп на острове озера Меларен? — спросил Тойвонен.
— Мы разговаривали, как это обычно бывает, о событиях на работе, вы знаете. Да, и я почти уверен, что сказал это. Почему? Да просто потому, что мы вместе проводили летние деньки на озере Меларен. Не знаю, говорил ли я, но мы с Даниэлем в прошлом были скаутами. Наш лагерь находился на острове Экерён.
— А ты, случайно, больше ничего не рассказал? — спросил Тойвонен.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Боргстрём, внезапно перестав улыбаться.
— Ты, случайно, не рассказывал, что его нашел маленький мальчик, который живет в одном доме с коллегой Бекстрёмом? — поинтересовался Тойвонен.
— Да, он ведь спросил, как мы нашли его, и тогда я сказал. Что он оказался у нас, поскольку эту находку сделал парнишка, живущий по соседству с самым известным полицейским Швеции.
— Это было глупо с твоей стороны, — буркнул Тойвонен.
— Извини?
— Дьявольски глупо с твоей стороны, — повторил Тойвонен.
— Но в чем дело? Это была ничего не значащая и абсолютно безвредная информация.
— Тогда я должен объяснить, почему это не так. Почему она была далеко не безвредной, — проворчал Тойвонен.
— Боже праведный! — воскликнул Боргстрём пять минут спустя. — Что я натворил? Это же ужасно. И что нам делать теперь?
— Для начала, по-моему, хорошо бы всем держать язык за зубами, — заметил Тойвонен.
— Да, но нам надо же составить заявление, — сказал Боргстрём. — Я ведь фактически разгласил секретную информацию.
«Карл-Бертиль Юнссон чувствует себя не лучшим образом, — подумала Анника Карлссон, но довольствовалась лишь кивком. — И он неплохой человек».
— Как уже сказано, — продолжал Тойвонен, — если мы сейчас просто будем держать язык за зубами, надо полагать, в конце концов все образуется. У меня случались ситуации и похуже.
— Вы слишком добры ко мне, — промямлил Боргстрём. — При мысли о том, что я натворил.
В десять часов они держали военный совет в кабинете Бекстрёма. Анника Карлссон рассказала, что ей удалось найти, откуда произошла утечка.
— Обычная болтовня без злого умысла, — констатировала она. — Если я могу что-то сказать в его защиту, то, похоже, он ужасно расстроился, когда понял, что натворил.
— Надо ли нам тогда забыть про Хвасс? — спросил Олешкевич.
— Нет, с какой стати? — поинтересовался Бекстрём. — Если она также случайно проболталась, почему мы должны прощать ее. Я собирался задать ей прямой вопрос.
— У меня есть предложение, — сказала Анника Карлссон.
— И какое?
— Давайте позволим Тойвонену спросить ее. Пусть она поймет, что не только нас одних это интересует.
— Да, а почему бы и нет, — улыбнулся Бекстрём.
«А эта развратница совсем не дура», — подумал он.
— Если тебя интересуют снимки Джонсона и его машины, то я дал их Ниеми, — сообщил Стигсон. — Он обещал сразу взглянуть на них.
— Хорошо, — кивнул Бекстрём.
— А что мы будем делать сейчас? — спросила Кристин Олссон.
— Сейчас у нас будет встреча, общая, — сказал Бекстрём. — Мы сядем и подведем итоги и попытаемся наконец навести порядок в этом расследовании.
— Как поступим с прокурором? — спросила Надя.
— Естественно, она будет участвовать, — ответил Бекстрём. — Я сам поговорю с ней. Мы увидимся в час.
Оставшись один в кабинете, Бекстрём сразу же позвонил Хвасс и объяснил ей, что он, к сожалению, вынужден созвать внеочередное совещание следственной группы.
— Не проинформировав сначала меня? — сказала она. — Это недопустимо с твоей стороны, Бекстрём. Я ведь руковожу данным расследованием.
— Поэтому я и звоню, — ответил Бекстрём. — Нам необходимо встретиться, давай в час в обычном месте.
— Я, к сожалению, занята после обеда. Зато могу в понедельник. И поэтому…
— Произошло нечто важное, — перебил прокурора Бекстрём. — И это не может ждать до понедельника. Печально, что у тебя нет возможности прийти, но в таком случае нам придется все решать без тебя.
— А в чем дело, все так серьезно?
— Я не могу говорить об этом по телефону, — сказал Бекстрём.
— Я свяжусь с тобой, — буркнула Хвасс и положила трубку.
