Несмотря на весь оптимизм статьи «Проснитесь женщины!», в 1959 году представительницы прекрасной половины человечества все еще не играли большой роли в политической жизни Соединенного Королевства. И если в правительстве Черчилля (1951–1955 годы) была хотя бы одна женщина – Флоренс Хорсбру, то у Макмиллана – ни одной. Прекрасный пол являлся для Гарольда terra incognita, и не в его правилах было тратить собственное время на изучение загадочной женской души. Даже многолетний роман его супруги с другим консерватором, Робертом Будби, продлившийся сорок с лишним лет, воспринимался как само собой разумеющееся.
Маргарет пришлось сломать сложившиеся стереотипы, хотя в тот момент это и казалось совершенно невозможным. В 1959 году Тэтчер была всего лишь одной из 25 женщин
[341], вошедших в новый состав парламента, и явно не пользовалась авторитетом среди своих коллег-мужчин.
– Она не входила в наш круг, – вспоминает Джим Прайор, так же, как и Маргарет, впервые попавший в палату общин в 1959 году.
[342]
Были и те, кто воспринимал ее лишь как объект для шуток. Например, когда во время своего выступления Мэгги сказала: «У меня есть по-настоящему свежие данные (I have got a really red-hot fi gure)», совершенно не подумав, что выражение «red-hot» также означает «сексуальный», а «figure» – «внешность, фигура», зал разразился гомерическим хохотом, вогнав Маргарет в краску.
[343]
В целом же Тэтчер не собиралась тушеваться. Она хорошо запомнила фразу своего кумира Уинстона Черчилля:
– Одним из самых обязательных условий каждого публичного человека должен быть какой-то отличительный знак!
[344]
Ее «отличительным знаком» стало то, что она женщина, и Маргарет сделала все, чтобы заставить это работать на себя. К тому же Маргарет была не просто женщиной, она была замужней женщиной и матерью двоих детей. В умелых руках это были великолепные PR-инструменты. Так, не успела палата общин нового созыва начать свою работу, как лондонская газета «Evening News» напечатала статью под заголовком «Мама Марка теперь член парламента» с большой фотографией самой Тэтчер, изображающей «обычную домохозяйку». Вскоре Маргарет пригласили выступить на Би-би-си и принять участие в программе «Еще вопросы?», что свидетельствовало о весьма необычной популярности для рядового депутата, совсем недавно избранного в парламент.
Так началась многолетняя борьба за собственный имидж, где такие понятия, как пол и женщина, заиграют новыми оттенками.
Представ на публике как любящая мать, умело сочетающая парламентские чтения с семейным бытом, Маргарет создала правильный образ перед своими коллегами, избирателями и конечно же прессой. В 1960 году все та же «Evening News» назвала ее «самой обсуждаемой женщиной-парламентарием», посвятив ей несколько развернутых статей, а журналистка «Finchley Press» во всеуслышание воскликнула:
– Благодаря Маргарет мы теперь гордимся своим полом. Она вдохновила нас и на своем примере показала, чего можно достичь. Она настоящая леди!
[345]
И хотя сама возможность, будучи женщиной, занять какую-нибудь из крупных министерских должностей казалось нереальной, энергия, напористость, экспрессия и несомненный ум миссис Тэтчер вряд ли кого-то оставляли равнодушным. Стены Вестминстера давно не видели столь амбициозного и яркого политика, готового пойти ва-банк, ломая и переписывая устоявшиеся каноны и правила.
– Первая речь Мэгги непревзойденна! – восхищались журналисты «Daily Telegraph». – Вряд ли ее современники предложат что-нибудь лучшее.
[346]
С ними соглашается и другой депутат, Билл Дидс, который на следующий день после первой речи Маргарет в палате общин, так называемой maiden speech, заявил:
– Вчера к своим несомненным интеллектуальным способностям и познаниям в области юриспруденции Тэтчер добавила еще очень важное четкое понимание тех настроений, которые царят в парламенте. У обычных депутатов на это уходят годы и десятилетия, ей же потребовалось всего несколько месяцев.
[347]
Кто-то даже заговорил о министерской должности, однако Тэтчер была более осторожна:
– Пока мои дети не подрастут, я не думаю о том, чтобы войти в состав правительства.
[348]
Мэгги выбрала правильный тон. Для начала ей следовало немного сдерживать свои амбиции или, по крайне мере, не выставлять их напоказ. Ни один разум ный политик не захотел бы воспитывать рядом с собой достойного конкурента. Необходимо было стать скромнее, затаившись перед решающим прыжком.
Скрывать истинные эмоции всегда сложно, и порой она забывала о маске, и ее амбиции прорывались наружу. Например, это произошло осенью 1960 года. Тогда Тэтчер была приглашена на торжественный прием в отель «Savoy» по случаю избрания женщины года. Ее кандидатура была среди других шести претенденток. Когда всех спросили, кем бы они хотели стать, если бы не были теми, кем являются на самом деле, Маргарет ответила: «Анной Леоноуэнс» – английской учительницей XIX столетия при дворе короля Сиама, о судьбе которой в 1990-х годах был снят фильм «Король и я» с Джоди Фостер в главной роли.
Комментируя свой выбор, Маргарет добавила:
– Она принесла демократию в ту страну, которую посетила. Я завидую Анне, потому что это стало не только ее работой, но настоящим призванием, судьбой.
[349]
Тэтчер рассматривала себя как проповедника, миссионера, человека, способного принести знание и свет остальным людям. В ее палитре существовали только две краски – черная и белая, а все люди, с которыми она сталкивалась, делились на друзей и врагов. Третьего не дано.
– Вы либо с нами, либо против нас! – воскликнула Маргарет на одной из конференций.
[350]
Она готовила себя к высокой цели, бросив на ее достижение все свои способности и невероятное трудолюбие. Тэтчер самостоятельно просматривала груды документов, анализировала отчеты, изучала законопроекты. И это помимо работы в своем избирательном округе Финчли, где всего за первые десять месяцев она написала свыше двух тысяч писем своим избирателям.
