Были ли данные сомнения по-настоящему серьезными? Скорее всего, нет. Клемми сразу же полюбила Черчилля:
— И как я только жила все эти двадцать три года без тебя? Все, что произошло за пять последних месяцев, кажется мне каким-то прекрасным сном.
Уинстон отвечал ей взаимностью:
— У меня просто нет слов, чтобы передать тебе любовь и радость, которые переполняют меня, когда ты находишься рядом.
[253]
Считая, что коллеги по работе и близкие друзья должны узнать о предстоящей свадьбе не из газет, Черчилль с каждым поделится своей радостью. Сообщив новость друзьям-мужчинам, Уинстон не забудет и про женскую половину. Так, например, обращаясь к Памеле Плоуден, он заметит:
— Я собираюсь жениться на Клементине. Скажу тебе теми же словами, что и ты мне, когда выходила замуж за Виктора: мы должны всегда оставаться лучшими друзьями.
К сожалению, ответ Памелы не сохранится, зато до нас дойдут другие поздравления. Узнав о предстоящей свадьбе, Мюриель Уилсон поздравит своего бывшего возлюбленного:
— Я ужасна рада, что ты женишься. Я отлично знаю, как ты бываешь временами одинок и каким подспорьем станет для тебя жена. Поздравь от меня Клементину, тебе же я от чистого сердца желаю удачи и счастья.
К ней присоединится и Полли Хэкэт:
— Поздравляю тысячу раз и желаю тебе бесконечного счастья.
Среди поздравивших Черчилля был и его старый коллега по консервативной партии лорд Хью Сесил.
— Свадьба окажет на тебя благоприятное влияние и в ментальном, и в моральном, и в политическом плане. Холостяки обычно воспринимаются как морально неустойчивые. Кстати, кто будет твоим шафером?
— Точно пока не знаю, — с некоторой беззаботностью ответит Уинстон.
— Тогда я с радостью готов взять на себя столь ответственную миссию, — тут же предложит Сесил.
Отказываться было глупо, да Уинстон и не собирался.
[254]
Венчание состоится 12 сентября в два часа пополудни в церкви Святой Маргариты в Вестминстере, где чуть меньше года назад, 18 сентября 1907 года, в брак вступили автор Шерлока Холмса сэр Артур Конан Дойл и его многолетняя любовь Джин Леки. В отличие от прошлогодней церемонии у Черчиллей все было организовано по высшему разряду. В сентябре парламентарии ушли на каникулы, поэтому большинство видных государственных деятелей того времени не смогли присутствовать на церемонии, предпочтя ей законный отдых в загородных резиденциях. Одним из немногих исключений станет Ллойд Джордж, с которым Уинстон не преминет завести в самый разгар брачной церемонии разговор о насущных проблемах государственного управления.
Недостаток именитых политиков с лихвой компенсируется обычными гражданами, пришедшими в субботний день засвидетельствовать свое почтение. Причем желающих окажется так много, что для сдерживания многотысячной толпы придется пригласить полицейских.
За двадцать минут до начала церемонии к церкви Святой Маргариты, украшенной бесчисленными пальмами, хризантемами и лилиями, подъедет автомобиль жениха, откуда выйдут Черчилль и его шафер Хью Сесил. Внешний вид Уинстона будет неодобрительно встречен в некоторых средствах массовой информации. Так, например, корреспондент журнала «Портной и закройщик» воскликнет: «Это одно из самых неудачных свадебных одеяний, которые можно себе только представить. Жених больше напоминает принаряженного кучера».
[255]
Другие издания будут менее привередливы. Например, «Westminster Gazette» напишет в своем номере от 12 сентября: «Черчилль одет в обычный свадебный костюм — высокий цилиндр и сюртук».
[256]
Появление жениха вызвало приветственный возглас у собравшихся лондонцев, оглушительным ревом пролетевший по Парламентской площади и Уайтхоллу. Услышав крики толпы, Черчилль улыбнулся и быстрым шагом проследовал через ризницу в церковь. Пройдя мимо рядов, он поклонился родственникам невесты, пожал руку герцогине Мальборо и принялся ждать свою благоверную, явно опаздывающую к началу мероприятия. Биг Бен уже пробил два, а невесты все еще не было. Уинстон принялся нервно потирать руки, то хватаясь за часы, то растерянно оборачиваясь и смотря на вход: «Неужели Клементина и вправду передумала в самый последний момент и не приедет на церемонию?»
На самом же деле все было намного банальнее. Как потом выяснилось, Уинстон зря беспокоился. Считая, что особняк леди Бланч в Кенсингтоне слишком мал, чтобы собрать там гостей, а холостяцкая квартира Черчилля в доме номер 12 по Болтон-стрит совершенно не пригодна для свадебной церемонии, банкет решили провести в роскошном особняке на Портленд-плейс, который благородно предоставила молодой невесте ее тетка леди Сент-Хелье. За день до свадьбы Клемми переехала на Портленд-плейс, где и провела предпразничную ночь.
Проснувшись утром 12 сентября в непривычном для себя месте, Клементина испытала щемящее чувство тоски и одиночества. Как это ни банально звучит, но ей захотелось домой — по-человечески простое и по-житейски трудно осуществимое решение. В ночь перед свадьбой вся одежда Клемми была отправлена в мусор. У нее был лишь торжественный свадебный наряд, в котором путешествовать по лондонским улицам было невозможно. Оказавшись в тупиковой ситуации, Клементина обратилась за помощью к одной из горничных, которая согласилась одолжить ей свою одежду.
Клемми быстро надела новое платье, тихо проскользнула в заднюю дверь, села в автобус и отправилась в Кенсингтон. Нетрудно представить, как удивились родственники Клементины, когда увидели ее в странном наряде. Последовали расспросы, ответы и долгожданный завтрак, прошедший, как и следовало ожидать, в атмосфере всеобщего оживления, шуток и разговоров. По окончании трапезы Клементина поехала обратно на Портленд-плейс и только оттуда, облачившись в свадебное платье, отправилась на торжественную церемонию в церковь Святой Маргариты.
[257] В пять минут третьего в сопровождении своего двадцатилетнего брата Уильяма она быстрым шагом вошла в церковь, вызвав вздох облегчения у ее благоверного и всех присутствующих.
На Клементине было сверкающее платье из белого атласа со струящейся белой фатой из нежного тюля, корона из флердоранжа и бриллиантовые серьги, подарок жениха. В руке она несла букет из лилий и мирты, а также молитвенник, перевязанный лайковой лентой.
Заиграл орган, исполняя свадебный марш Рихарда Вагнера из оперы «Лоэнгрин». Затем вступил хор, спев известный гимн «Веди нас, Отец Небесный», — и молодые медленным шагом подошли к алтарю, где их уже ждали епископ доктор Эдвардс и настоятель Манчестерского собора епископ доктор Уэллдон, бывший директор школы Хэрроу, где Уинстон провел свои юные годы. Также среди гостей, присутствующих в церкви, был и другой преподаватель Хэрроу, мистер Си Пи Эйч Майо, с которым Черчилль занимался математикой во время своего поступления в Сэндхерст.
