«Смерть Мэннеки стала самым сильным ударом в моей жизни, – признавалась принцесса. – Я думаю, его убрали!»[9]
Предположения Дианы могли бы подтвердить и опасения самого Мэннеки. По словам одного из друзей покойного, «Барри был очень напуган. Он боялся, что с ним что-то произойдет»[10].
Однако любители сенсаций и теории заговора будут разочарованы. То, что произошло в Вудфорде, скорее всего – несчастный случай. За рулем автомобиля, неожиданно выскочившего на дорогу, сидела семнадцатилетняя Никола Чопп, водительский опыт которой практически был равен нулю.
Об автокатастрофе Диана узнала от своего мужа. Они ехали в аэропорт Норфолка, откуда должны были отправиться на Каннский фестиваль. Неожиданно Чарльз сообщил ей трагическую новость. Диана была потрясена. Причем потряс ее не только сам факт гибели бывшего телохранителя, но и поведение принца, который выбрал для новости самый неподходящий момент: как раз перед появлением принцессы на глазах многотысячной аудитории. Диана считала, что Чарльз сделал это специально.
«Мой муж все знал, но у него не было никаких доказательств. Поэтому он просто надо мной издевался. А я ничего не могла с этим поделать», – скажет потом Диана[11].
В Каннах принцессе придется изображать счастье, хотя в тот момент она страдала от душевной дисгармонии.
Описание этого эпизода будет неполным, если не отметить еще один немаловажный факт. Еще до гибели Барри в жизни Дианы появился новый мужчина. Им стал двадцативосьмилетний начальник квартирмейстерского отделения полка лейб-гвардии капитан Джеймс Хьюитт.
Первая встреча будущих любовников состоялась теплым летним днем 23 июля 1986 года. В тот день весь Букингемский дворец пребывал в приятном возбуждении: младший сын королевы принц Эндрю, герцог Йоркский, женился на Саре Фергюсон.
Диана сидела около лестницы. Сбросив туфли, она поставила ноги на стул и уперлась в них подбородком, беседуя с кем-то из работников дворца. Неожиданно ее внимание привлек молодой капитан. Бросив на него оценивающий взгляд, Диана воскликнула:
– Хорош, как и его мундир![12]
Джеймс остановился. В течение некоторого времени они смотрели друг на друга. Прошло секунд тридцать, не более, но и их оказалось достаточно, чтобы огонек нового чувства начал потихоньку разгораться.
Желая познакомиться со статным офицером поближе, принцесса попросила придворную даму Хейзел Уэст пригласить Хьюитта на запланированный в Сент-Джеймсском дворце небольшой прием.
Джеймс был немало удивлен приглашением. Однако чувство неловкости длилось недолго. Едва он появился в апартаментах дворца, как к нему тут же подошла принцесса Уэльская. Между ними завязался оживленный разговор, во время которого Диана призналась, что боится лошадей:
– Это идет из детства, когда я упала с лошади и сломала себе руку. Тем не менее в глубине души я всегда мечтала освоить верховую езду.
Стоит ли удивляться, что Хьюитт с радостью предложил ей свои услуги.
Спустя несколько дней они начали первые уроки верховой езды в Гайд-парке. К счастью, Найтсбриджские казармы располагались совсем недалеко от одного из самых известных парков Лондона и – что намного важнее – городской резиденции принцессы Уэльской – Кенсингтонского дворца. После возведения Хьюитта в чин майора в 1987 году и его перевода в Комбермерские казармы в Виндзоре занятия верховой ездой были продолжены в Большом парке королевской резиденции.
Словно волна, чувства подхватили молодых людей и понесли навстречу неизвестному.
– Ты мне нужен, ты делаешь меня сильней, – целуя Хьюитта, шептала ему Диана, когда после занятий они шли подкрепиться в офицерскую столовую. – Если бы ты только знал, как я страдаю, когда тебя нет рядом. Я хочу одного – быть рядом с тобой![13]
Хьюитт был не из тех, кто блистал интеллектом,
{47} но для Дианы это было больше достоинством, чем недостатком. Влюбившись в Джеймса, она была на седьмом небе от счастья. Впервые после стольких лет брака она почувствовала себя внутренне раскрепощенной. Рядом с ней был мужчина, с которым не нужно претворяться, делать себя сильней, выносливей или хладнокровней. Любое проявление эмоций воспринималось уже не как слабость, а как самая обычная человеческая реакция. В одном из писем к Джеймсу она напишет: «Я просыпаюсь ночью и испытываю невероятное чувство – насколько сильно я люблю тебя. Как же я благодарна Господу, что ты появился в моей жизни!»[15]. Это – слова женщины, которая наконец обрела свое счастье.
Их отношения продлились пять лет, и для многих людей не являлись секретом. Знал о романе своей супруги и Чарльз. Однако он не стал ему препятствовать. За плотно закрытыми дверьми королевских резиденций существовали свои правила, и если вы действовали в рамках этих правил, вас оставляли в покое. Роман между принцессой и майором Хьюиттом, хотя и был вполне искренен, за установленные рамки не выходил, а значит, де-факто был разрешен. Сам Джеймс Хьюитт прокомментировал это следующим образом: «Диана и Чарльз заключили негласное соглашение: я был частью жизни принцессы, Камилла – принца Уэльского»[16].
Для того чтобы не ставить друг друга в неловкое положение, каждую неделю супруги Уэльские сверяли свои графики. Теперь они наверняка знали, кто и когда будет находиться в Хайгроуве или Кенсингтонском дворце. К тому же в отличие от своей жены Чарльз, как заметил один из его друзей, «обладал бесценным качеством – он не замечал то, чего не следовало замечать»[17].
Возможно, так оно и было. А может, права и биограф Дианы Сара Брэдфорд, которая полагала – Чарльз не просто не обращал внимания на Хьюитта, он даже вздохнул с облегчением, когда узнал, что в жизни его супруги появился новый мужчина[18]. Ведь по сути, Джеймс был не только любовником Дианы, но и человеком, сумевшим подарить ей душевное спокойствие. А это дорогого стоит.
У Хьюитта был свой метод – ранящим душу стрелам депрессии он подставил щит всеотражающей любви.
«Кто-то идет к психиатрам, кто-то принимает наркотики. Диане же требовалась поддержка, любовь, забота и уверенность, что все, что она делает, делается правильно» – такова была формула его психологической терапии[19].
