Что же касается Дианы, то она поехала в Сидней ради Хасната, словно демонстрируя ему, на что способна ее популярность. Возможности принцессы действительно впечатляли. Благодаря Диане на кардиологический центр удалось собрать свыше миллиона австралийских долларов!
Чем глубже становились отношения между Хаснатом и Дианой, тем жестче проявлялся контроль с ее стороны. Объяснялось ли это эгоизмом принцессы или страхом, что Хаснат предпочтет ее другой? Сказать сложно. Но иногда поведение молодой женщины было слишком навязчивым. Так, например, когда Хаснат, находясь у нее в гостях в Кенсингтонском дворце, звонил своим родственникам в Пакистан, Диана включала громко музыку и начинала танцевать перед ним, если разговор продолжался больше десяти минут[23].
Симона Симмонс вспоминает:
«Для того чтобы в любую минуту связаться с Хаснатом, Диана решила подарить ему мобильный телефон, но он не принял подарок. Когда Хаснат был на дежурстве, принцесса могла связаться с ним только через пейджер. Однако подобный вид связи ее никак не устраивал. Диана стала названивать в больницу, оставляя такие сообщения: „Это вас беспокоит доктор Аллегра. Мне надо срочно связаться с доктором Ханом. Я прилетела из Америки и пробуду здесь всего несколько дней. Но мне нужно обязательно переговорить с доктором Ханом до отъезда“. При этом она никогда не оставляла контактного телефона. Когда Хаснат получал подобные сообщения, он уже знал, от кого они. Сначала это его забавляло. Но вскоре настойчивое поведение принцессы стало его утомлять»[24].
Не зря Пэнни Торнтон однажды заметила, что по глубине своих эмоциональных переживаний Диана напоминает Лох-Несс – одно из самых глубоких озер Шотландии[25].
Чувство собственничества, которым принцесса изнуряла любимых мужчин, стало не единственным препятствием на пути к браку. То, что выделяло Хасната среди прочих ухажеров принцессы – его простота, человечность, скромность, искренняя привязанность к своей благородной работе и, главное, нежелание получать какие-либо привилегии от общения с невесткой королевы (пусть даже и бывшей), – все эти качества, собранные вместе, представляли собой серьезной контраргумент против возможного союза.
Хаснат Хан прекрасно понимал, что потеряет, женившись на Диане: ему не удастся сохранить свободу частного лица, и он не сможет спокойно заниматься любимым делом, помогая больным. Возможно, именно поэтому со стороны Хасната и поступило предложение о том, что им лучше расстаться.
Но принцесса не собиралась сдаваться. В мае 1997 года она решила снова отправиться в Пакистан, чтобы лично переговорить с семьей Хасната. Больше всего ей хотелось встретиться с матерью любимого Нахид Хан. Диана верила в свое обаяние и считала, что ей удастся склонить матримониальные весы в свою сторону. Но вместо победы очередная поездка в Пакистан превратилась в неприглядное проявление эгоизма со стороны принцессы. Она попросила Джемайму Хан отправиться вместе с ней на реактивном самолете Имрана – и это в столь тяжелый для Джемаймы момент, когда ее отец Джими Голдсмит находился при смерти! После настоятельных просьб Дианы – а она умела быть настойчивой, когда это требовалось, – Голдсмиты согласились отпустить свою дочь в Лахор, но при условии, что реактивный самолет всегда будет готов к немедленному взлету, чтобы доставить Джемайму обратно на берега Туманного Альбиона.
Из резиденции Имрана принцесса в сопровождении двух сестер Хасната в обычной черной «тойоте-королла», чтобы не привлекать излишнего внимания, отправилась в дом Ханов в городе Джемал, расположенном в ста пятидесяти километрах к северу от Лахора. Кроме родителей Хасната на встрече присутствовали одиннадцать членов его семьи. Чтобы произвести лучшее впечатление, Диана надела синий шальвар-камиз. Однако это не помогло. Беседа прошла в лучших традициях восточного политеса. Говорили о многом, но только не о браке. Признавшись Имрану, что больше всего на свете мечтает о браке с Хаснатом, расстроенная принцесса вернулась обратно в Лондон, Диана не понимала (или не хотела понять), что, как бы она ни любила исламскую культуру, как бы ни очаровывала близких Хасната синим шальвар-камизом, – для них она была иноверцем и чужаком. Семья Хасната происходила из пуштунов – народности, известной своим трепетным отношением к обычаям и традициям. Уже дважды, в 1987 и 1992 годах, родители Хасната пытались женить его на правоверной мусульманке из хорошей семьи. По словам отца, Рашида Хана, «Хаснат не собирается жениться на принцессе Уэльской. В настоящий момент мы ищем для него достойную жену. Его будущая супруга должна быть из уважаемой семьи, богата, принадлежать к высшим слоям среднего класса. Лучше всего, если она будет, как и мы, из пуштунов. В любом случае жена Хасната должна быть правоверной мусульманкой из Пакистана»[26].
Ситуация обострилась еще больше, когда в номере «Daily Mirror» от 29 июня 1997 года появилась статья с сенсационным утверждением, что Диана и Хаснат «после трогательной встречи принцессы с родственниками возлюбленного» тайно обручились. Утечка произошла от Симоны Симмонс. До принцессы дошли слухи, что за свое сотрудничество с журналистами и передачу им уникальных сведений о романе Дианы с пакистанским врачом Симмонс получила двадцать тысяч фунтов[27]. Сама Симона обвинения в свой адрес отрицала, но для принцессы упоминание в этом скандале имени близкой подруги оказалось достаточно, чтобы навсегда вычеркнуть ее из своей жизни.
А какова была реакция Хасната? На самом деле не суть важно, кто стоял за этой публикацией, для Хана главным было то, что она состоялась, лишний раз подтвердив его опасения: пресса не даст ему спокойно жить, пока он находится рядом с принцессой Уэльской. Хаснату нужно было решать, по какой дороге следовать дальше: продолжать научную работу, заканчивать диссертацию и лечить больных – либо бросить все, что ему дорого, и уехать с Дианой в ЮАР или Австралию; если так – ему придется постоянно быть на виду, сопровождая принцессу в бесчисленных поездках по городам и странам. Хаснат выбрал первое. Он любил Диану, но жизнь с ней была не для него.
В конце июля – чуть более чем за месяц до трагической аварии в Париже, – Хаснат сообщил Диане свое окончательное решение: брак между ними невозможен, и будет лучше, если они расстанутся.
{55}
«У Хасната был только один по-настоящему сильный интерес в этой жизни, – прокомментирует их расставание Ричард Кэй. – Он очень сильно любил Диану, но он также хотел состояться как специалист, и его главной целью было использовать полученные здесь знания после возвращения в Пакистан. Что же касается идеи одновременно быть супругом Дианы Уэльской и практикующим врачом, то ее никто даже не рассматривал всерьез. Мне кажется, принцесса все это также прекрасно понимала. И вообще, за кого она могла вый ти замуж, если уже побывала в браке за будущим королем!»[28]
Принцесса попыталась начать новые отношения, опять сделав ставку на мужчину с Востока.
