— Здравствуйте все! — радостно заявил он, разведя
руки в стороны. — А что, накормите ли дорогого гостя или как?
— Откуда ты взялся? — оторопело спросил Арсений
Андреевич. — Тебя ведь только вчера забрали зятья!
— Зятья! — презрительно протянул деда Вова, бегая
глазами по сторонам в поисках подходящего местечка за столом. — У зятей не
мозги, а пригоршня лузги. Мне с ними делать неча. Харахтерами не сходимся.
— Зятья повели его в кафе перекусить, и он бросил им в
пиво по пригоршне слабительного, которое стащил из нашей аптечки, — ровным
тоном пояснила Ирина Владимировна.
— И оставил я их, горемышных, в большом смятении. Было
весело. — Дед нашел стул, приткнувшийся в углу, и поволок его по
полу. — Как они побегли в уборную, все посетители на улицу рванули: думали
— землетрясение началось. А я под шумок — шмыг под мосток. И к вам! У вас здесь
здорово!
— Как ты добрался? У тебя же ни документов, ни
денег, — продолжал недоумевать Арсений Андреевич.
— Как всегда, — пробормотала Марина, криво
ухмыляясь. — Автостопом.
— Важно объяснить людям, что они — добрые, —
похвастался дед. — А уж добрые люди тебе все поднесут на блюде.
Он втиснул свой стул между Арсением Андреевичем и внучатой
племянницей Клавдии Сергеевны, на которую сразу же положил глаз. Глаз блестел,
как у взнузданного коня.
— Барышня, барышня, вы кто? — игриво спросил он,
глядя на нее снизу вверх.
— Валерия.
— Лерка, значит. Продавщица? Али повариха?
— Медсестра.
— А-а! В полуклинике работаешь!
— Нет, — засмущалась та. — В тюрьме. Работа
опасная, но важная.
Молодой человек в прыщах немедленно подавился курицей.
— Замужняя? — продолжал выпытывать деда Вова,
примериваясь к картофельному пирогу с грибами.
— Тебе-то какое дело? — завел глаза вверх Арсений
Андреевич, кажется, смирившийся с неизбежным.
— Имею антирес.
В этот момент стук, на который Марина обратила внимание еще
в начале обеда, возобновился. Но теперь уже он был отчетливым и каким-то
тревожным, имел ярко выраженный металлический оттенок, и казалось, что весь дом
тихонько вибрирует.
— Что это? — спросил Арсений Андреевич. — Кто
это?
— Это все деньги на день его рождения. — Ирина
Владимировна сделалась пунцовой. — Мы ему дали, и он вызвал строителей.
— Решил у вас поселиться,:
— сообщил деда Вова с мечтательным выражением лица. —
Знаю, знаю, что места для меня никогда нету! Поэтому задумал пристроить
мезонин.
— Привезли какую-то будку, — сказала Лизавета со
своего места. В окно ей был хорошо виден двор. — И кран стоит.
— Его сверху опустят, — пояснил деда Вова. —
На ваш дом. И будет мне отдельная комната.
— А почему на наш дом? — обесцвеченным голосом
вопросил Арсений Андреевич.
— А чего? Народу у вас много, кормят хорошо, свежий
воздух прямо из лесу.
После ужина, пока все таскали посуду на кухню, Марина
подкатилась к деду Вове с насущным вопросом:
— Скажи, вот если бы тебе в руки попала ужасно ценная
книжка, но не твоя собственная. Ее нужно потом отдать, а пока — хорошенько
спрятать. Потому что ее хотят у тебя отнять. Куда бы ты ее дел?
— Куды-куды? — Сытый дед откинулся на спинку
стула. Поискал ответ сначала у себя на кончике ботинка, а потом на
потолке. — Сдал бы на сохранение. В музей там или в библиотеку. Чтоб она с
другими спуталась.
— Да они потом не отдадут.
— А по рогам им!
— Обожаю дельные советы, — пробормотала Марина.
* * *
Почему Иван Соловьев забрал с собой ее посылку, Марина
понять не могла. Он не имел склонности совать нос в чужие дела, и человеком был
во всех отношениях адекватным. Возможно, Машка Кузина, почтальонша, хоть что-то
прояснит? Вдруг он при ней бросил какую-то фразу, которая поможет разгадать эту
загадку? Нужно немедленно с ней встретиться и поговорить. Тут же в голову
Марине ударила страшная мысль: а вдруг это уже сделали бандиты и тело бедной
Кузиной лежит сейчас в каком-нибудь подлеске, прикрытое лапником? Откуда-то
ведь банда узнала, что Иван получил посылку вместо Марины? Может быть, как раз
у почтальонши? Хотя почему бандиты начали не с Марины, что было бы логично, а
именно с Кузиной?
Машка жила на соседней улице, и Марина решила, что еще не
поздно завернуть к ней с вопросами. Молясь про себя, чтобы с одноклассницей все
было в порядке, она вошла в подъезд вместе с какой-то бдительной старухой.
Впустить та ее впустила, но потом остановилась на площадке и стала наблюдать —
что незнакомая девица будет делать. Может быть, разрисовывать стены краской из
баллончика? Или заклеивать жвачкой кнопки в лифте? Или — еще того хуже! —
расплавлять эти кнопки огоньком зажигалки? Знает она таких приличных с виду.
Марина поднялась на второй этаж, подошла к знакомой с
детских времен квартире и уже протянула руку к звонку, когда услышала из-за
двери грубые крики, грохот и последовавший за ним женский визг. «Что, если
бандиты сейчас там?» — ахнула она про себя. Что делать?! Спугнуть их, конечно
же.
Она решительно надавила на кнопку звонка и отпрыгнула назад,
готовая нестись вниз по лестнице сломя голову — прямо в отделение милиции.
Прошла примерно минута, и дверь неожиданно распахнулась. На
пороге стояла живая и невредимая Машка в цветастом халате, завязанном
сикось-накось, с прической, сбитой на сторону, и с синяком под глазом. Стояла и
смотрела на Марину изумленными глазами.
— Беглова? Это ты? Опять у тебя чего-то случилось?
— А у тебя? — осторожно спросила Марина.
— У меня все потрясно.
Тут из глубины квартиры проорали басом:
— Закрой дверь, дура, по ногам несет!
— Не развалишься, — добродушно проворчала Кузина.
— Я те ща дам — не развалишься! Я тебе, гадине, ребра
поломаю!
— Мой, — с гордостью пояснила Машка. — Только
что повышение получил. И премию — за вежливое обслуживание клиентов.
— Он тебя бьет? — не удержалась от вопроса Марина.
Фингал под глазом притягивал ее взгляд как магнитом.
— Бьет, — кивнула Кузина. И пояснила:
— Любит меня — жуть. Один раз из окна чуть не выкинул.
Представляешь, какой страстный? Кстати, я тебе сочувствую. Ну, что с Иваном
такое приключилось? Хорошо, что тебя тоже не прикончили, правда?
— Да, хорошо, — согласилась Марина. — Можешь
мне на пару вопросов ответить?
— Ты заходи. — Кузина отступила в сторону, и
Марина с опаской шагнула в коридор, опасаясь, что муж Машки и ей тоже может по
большому блату дать в глаз.
