Но больше всего меня беспокоила сложность совсем другого рода: у меня было слишком мало денег. И хотя я продал все, без чего мог обходиться, вырученных средств явно недоставало для удовлетворения даже самых скромных потребностей в Тибете, не говоря уже о совершенно необходимых в Азии подарках и взятках. Но я продолжал систематически работать, и некоторые мои друзья, сами не планировавшие побега, помогали мне.
В первое время пребывания в лагере я не давал так называемую подписку, обеспечивающую право на временный выход из лагеря, чтобы, если мне представится возможность бежать, не чувствовать себя связанным словом чести. Но здесь, в Дехрадуне, мне все-таки пришлось подписать этот документ – ведь «прогулки» были необходимы для исследования окрестностей лагеря.
Изначально я думал бежать один, чтобы ни с кем не считаться и ни на кого не ориентироваться, ведь это могло бы отрицательно повлиять на результат. Но однажды мой друг Рольф Магенер рассказал мне, что один итальянский генерал строит планы, очень похожие на мои. Я и раньше слышал об этом человеке, так что в одну прекрасную ночь мы с Рольфом перелезли через забор из колючей проволоки в соседний флигель, где жили сорок итальянских генералов.
Моего будущего спутника звали Маркезе, и на вид он был типичный итальянец. Ему было немного за сорок, сложение у него было стройное, манеры – приятные, одежда по нашим меркам казалась весьма элегантной. Но прежде всего на меня произвела впечатление его отличная физическая форма.
Поначалу нам было довольно сложно общаться. Он не говорил по-немецки, я – по-итальянски, а по-английски мы оба знали мало. Так что мы начали беседовать с помощью одного друга, на ломаном французском. Маркезе рассказал мне про Абиссинскую войну
[3] и про свою прошлую попытку бежать из другого лагеря для интернированных.
К счастью, он, получавший жалованье английского генерала, недостатка в деньгах не испытывал. Кроме того, у него была возможность достать для совместного побега такие вещи, о которых я даже и не мечтал. А ему нужен был партнер, спутник, который бы хорошо знал Гималаи… Так что мы решили объединиться и распределить обязанности: на мне лежала ответственность за разработку плана действий, а он должен был обеспечить нас деньгами и снаряжением.
По несколько раз в неделю я перелезал через забор из колючей проволоки, чтобы обговорить с Маркезе новые детали. Так что скоро я стал настоящим экспертом по преодолению подобных препятствий. В принципе, тут было много разных возможностей, но в нашем случае одна казалась мне особенно перспективной. Дело в том, что примерно каждые восемьдесят метров обе окружавшие весь лагерный комплекс колючие сетки были накрыты островерхими соломенными навесами, под которыми караульные спасались от жаркого индийского солнца. Если перелезть через одну из таких крыш, то два ряда забора будут преодолены одним махом.
В мае 1943 года мы закончили все приготовления. Деньги, легкая, но калорийная еда, компас, часы, обувь и маленькая альпинистская палатка – все необходимое было собрано.
В одну из ночей мы решили попытать счастья. Я перелез привычным путем через забор во флигель к Маркезе. Там у нас была приготовлена лестница, которую мы уже давно припрятали во время небольшого пожара в лагере. Мы прислонили ее к стене и стали ждать в тени одного из бараков. Было около полуночи, через десять минут должны были смениться караульные. Но пока что они вяло ходили туда-сюда, явно с нетерпением ожидая смены. Прошло несколько минут, прежде чем они дошли до выбранного нами места. Как раз в это время над чайными плантациями медленно начала подниматься луна. Большие электрические прожекторы бросали короткие двойные тени. Мы поняли: сейчас или никогда!
Дождавшись, когда оба караульных отойдут от нас на максимальное расстояние, я разогнулся, покинул свое укрытие и с лестницей в руках поспешил к забору. Я прислонил лестницу к свешивавшейся вовнутрь части сетки, поднялся и перерезал закрепленную сверху колючую проволоку, которая преграждала выход на соломенную крышу. Маркезе длинной железной рогатиной отодвинул остатки проволоки, и я шмыгнул на крышу.
Мы договорились, что итальянец поднимется сразу после меня, а я руками раздвину проволоку, чтобы он смог пролезть наверх. Но Маркезе не поднимался, он промедлил несколько зловещих секунд: ему показалось, что момент упущен и караульные слишком близко… И действительно, я уже слышал их шаги! Так что мне пришлось прервать его размышления, я тут же схватил своего товарища под мышки и одним рывком вытащил на крышу. Мы перебрались через конек и тяжело плюхнулись вниз, на свободу.
Операция прошла не совсем бесшумно. Караульные подняли тревогу. Но когда их первые выстрелы прорезали ночь, нас уже скрыли густые джунгли.
Едва оказавшись в лесу, Маркезе, дав волю своему южному темпераменту, стал обнимать и целовать меня, но момент для радостных излияний был не самый подходящий. В небо взмывали осветительные ракеты, а по близким свисткам было ясно, что за нами гонятся по пятам. Мы помчались изо всех сил, спасая свои жизни, и действительно проделали довольно большое расстояние напрямик по тропинкам, которые я хорошо изучил во время своих разведывательных вылазок в джунгли. Дорогами мы пользовались мало, а от редких попадавшихся по пути деревень старались на всякий случай держаться подальше. Поначалу мы почти не чувствовали рюкзаков, но со временем груз за плечами становился все ощутимее.
В одной из деревень жители били в барабаны, и мы тут же вообразили, что это сигнал тревоги. Все это были сложности, которые совершенно невозможно представить себе в стране с исключительно белым населением. Ведь в Азии сагибы путешествуют только в сопровождении слуг и никогда самостоятельно не носят даже самый легкий багаж. Представьте, как должны были привлекать внимание двое тяжело нагруженных европейцев, бредущих по лесу пешком!
Ночью идем вперед, днем прячемся в лесу
Мы решили идти по ночам, потому что индийцы в темноте боятся заходить в джунгли – из-за хищников. Нам, конечно, это тоже было не очень-то по душе, ведь мы не раз читали в разрешенных в лагере газетах истории о людях, разорванных в клочья тиграми и пантерами…
Когда забрезжил рассвет, мы, совершенно вымотанные, спрятались в каком-то овраге. Там за сном и едой мы провели весь невыносимо жаркий день, в течение которого мы видели только одного человека, да и то лишь издалека, – это был пасший коров пастух. К счастью, он нас не заметил. Хуже всего было то, что у каждого из нас было всего по одной бутылке воды, и ее приходилось растягивать на весь день, ведь выходить из укрытия мы опасались.
Неудивительно, что под вечер, после долгого сидения на месте и молчания, нервы у нас были на пределе.
Нам хотелось двигаться вперед как можно скорее, и ночи казались нам слишком короткими. Мы собирались добраться до Тибета кратчайшим путем, через Гималаи, а на это ушло бы в любом случае несколько недель сложнейших переходов, прежде чем мы смогли бы почувствовать себя в безопасности.
