Печальнейшим напоминанием о том, чего так и не случилось, был Старгроувз, готический особняк под Ньюбери, где Мик когда-то планировал поселиться сельским сквайром. Его интерес к дому увял, едва стало ясно, сколько придется потратить на ремонт и на осуществление грандиозных планов Марианны касательно шестидесяти акров земли. Дом оставался угрюм и неприветлив, во многих комнатах по-прежнему невозможно было жить, центральное отопление не работало. Мик провел там с Марианной пару ночей, не больше, а затем поселил вместо смотрителей отца и мать, которых со временем сменили брат Крис и его американская подруга Вивьен Зарвис. Смотрителем работал молодой человек по имени Молдвин Томас, когда-то стригший Мика в «Видал Сассун» (одно время он делил смотрительский коттедж с бывшей подругой Брайана Сьюки Пуатье).
К отправке в плавильный котел предназначались отнюдь не только семейные дела Мика. Принц Руперт Лёвенштайн изучил финансовое положение «Стоунз» и обнаружил удручающий факт: в период царствования Аллена Клейна и сказочных доходов группа ни пенни не заплатила британской налоговой службе. Авансы наличными, которые Клейн так щедро раздавал, считались ссудами, и налоги на них не платились, пока эти ссуды не возвращались. Клейн задумывал обеспечить группу деньгами на жизнь, а между тем распределить их доходы так, чтобы увильнуть от девяноста с лишним процентов налоговых сборов, которых требовало в шестидесятых лейбористское правительство. Вначале налоговое управление не знало, как работать с такими ситуациями, но впоследствии разобралось. Едва «Стоунз» расстаются с Клейном, все отсроченные налоги обрушатся на них одной гигантской грудой. Даже Билл Уаймен, который зарабатывал гораздо меньше, задолжал 160 тысяч фунтов — что сегодня было бы эквивалентно примерно двум миллионам.
Мика, якобы ушлого студента-экономиста, все это застало врасплох, как и его товарищей. «Я как-то даже и не думал про налоги, — позже признается он. — И, проработав семь лет, обнаружил, что ничего не выплачено и я задолжал целое состояние». Да такое, что все его заработки с американских гастролей 1969 года могли ухнуть в налоговую дыру, и все равно он остался бы должен. Принц Руперт посоветовал им единственный способ избежать банкротства — хотя способ этот сильно подпортит им и без того подпорченную жизнь. Если в течение фискального 1971/72 года они будут постоянно проживать вне Великобритании, их доходы 1969/70-го, в том числе доходы с американских гастролей, не попадут в лапы налоговикам.
Последним ингредиентом, обреченным на плавильный котел, стал винил. Разрывая отношения с Клейном, Мик намеревался порвать и с британской студией, где «Стоунз» провели все эти семь лет. Контракт с «Деккой» истекал в июле 1970-го, и возобновления не светило. «Декка» заработала на группе миллионы, но отношения их всегда оставались напряженными. А после нынешнего эффектного возрождения «Стоунз» можно было ожидать, что все крупнейшие студии по обе стороны Атлантики готовы будут предложить им сделки, по сравнению с которыми когда-то заоблачный аванс в 1,25 миллиона долларов покажется мелочью по карманам.
Всех намного опередила американская студия «Атлантик» в лице ее президента Ахмета Эртегана. Как и все важные катализаторы в карьере Мика, 47-летний Эртеган сочетал экзотическую аристократичность и приземленные музыкальные вкусы. Он был сыном бывшего турецкого посла в Вашингтоне, родился в Стамбуле, в школьные годы влюбился в американский джаз и блюз и вместе с однокашником по колледжу в 1947 году создал «Атлантик». При поддержке блестящего продюсера Джерри Уэкслера он привел черную музыку в коммерческий мейнстрим, подписав Рут Браун, Арету Франклин, The Coasters, Отиса Реддинга, а главное — Рэя Чарльза. С 1966 года у него завелись и британские музыканты: Led Zeppelin, Yes и, как ни поразительно, Скриминг Лорд Сатч.
Эртеган мастерски окучил «Стоунз», мигом нашел общий язык с принцем Рупертом Лёвенштайном и сразу понял, что центральная фигура здесь Мик — или, как сдержанно называл его принц Руперт, «артист». Музыкальная биография Эртегана была безупречна, а кроме того, он и его жена Майка, дизайнер интерьеров, были рьяными светскими фигурами и вращались в верхних слоях нью-йоркского общества (которое во многом элитарнее лондонского), куда Мик так пока и не пробился. И вдобавок ко всему Эртеган был страстным болельщиком, особенно футбольным, и вскоре создаст «Нью-Йорк космос», одну из самых успешных команд Североамериканской футбольной лиги.
Теоретически «Стоунз» были досягаемы для любой студии, которая предложит больше, но к концу американских гастролей 1969-го Ахмет Эртеган стал признанным лидером гонки. Он устроил им сессии звукозаписи на «Масл шоулз» перед Алтамонтом, а «Wild Horses» и «Brown Sugar», эти почти шизофренические воплощения текущей любовной жизни Мика, должны были лечь в основу первого альбома группы на «Атлантик».
С самого начала переговоров с Эртеганом Мик ясно дал понять, что «Стоунз» больше не желают быть просто одним из имен в студийном каталоге, жертвами препон и цензуры, чинимых слабосильными бюрократами, как все эти годы происходило на «Декке». Они хотели собственный лейбл, как «Эппл» у «Битлз», минус расточительность и разбрасывание денег на ветер. Лейбл будет под зонтиком «Атлантик», станет пользоваться производственными и торговыми мощностями «Атлантик», но творчески останется независимым.
Будущий руководитель нового лейбла Маршалл Чесс — мечта почище Ахмета Эртегана. Отец и дядя Маршалла, Леонард и Фил, основали «Чесс рекордз», чикагскую студию, которая выпестовала величайших музыкальных героев «Стоунз», от Мадди Уотерса до Чака Берри. Подростком трудясь в отделе подписки «Чесс», Маршалл слал пластинки Мадди и Чака помешанному на блюзе подростку Майку Джаггеру в далекий Дартфорд, графство Кент. Эти двое наконец встретились в 1964 году, когда Эндрю Олдэм привез «Стоунз» на студию «Чесс», где они записали «It’s All Over Now». Собственно, эта знаменательная сессия и состоялась-то лишь потому, что Маршалл уговорил отца вместе со зрелыми чернокожими музыкантами записать молодых и белых британских новичков.
После смерти Леонарда в 1969 году Маршалл не унаследовал «Чесс», как рассчитывал, и не получил наследства, которое позволило бы ему открыть собственную студию. Прослышав, что «Стоунз» вот-вот уйдут с «Декки», он позвонил Мику из Америки — хотел узнать, не выпадет ли шанса вновь поработать вместе. Американскую визу Мику временно приостановили (из-за дела о каннабисе), и Маршаллу пришлось лететь в Лондон. «Я пришел к Мику на Чейн-уок, — вспоминает он. — В комнате у стены стоял длинный стол, а на нем около сотни альбомов, много блюзовых. Мик поставил „Black Snake Blues“ и танцевал, пока мы разговаривали».
Затем Мик отвел его в дом 3 — возобновить знакомство с Китом, который вместе с Грэмом Парсонсом блямкал что-то психоделическое на фортепиано. «Они сказали, что подписывают контракт с Ахметом Эртеганом на „Атлантик“, у них там будет свой лейбл, и они хотят, чтобы им управлял я. Ахмет — старый друг моего отца, он даже на моей бар-мицве был; то есть у нас обнаружилось еще одно связующее звено. Но Мик темы не продолжил, и в конце концов мне пришлось блефовать — я сказал, что должен точно знать в течение двух недель, потому что рассматриваю и другие предложения. В одиннадцатом часу последнего дня второй недели „Вестерн юнионом“ пришла телеграмма, в которой меня просили возглавить „Роллинг Стоунз рекордз“».
