Потом выяснилось, что сэр Мик собрал другую раскольническую группу под названием SuperHeavy, куда вошел его друг Дэйв Стюарт, болливудский композитор и продюсер А. Р. Рахман, сын Боба Марли Дэмиэн и обладательница подходящего имени шансоньетка Джосс Стоун. Два года в обстановке секретности, достойной МИ5, они работали над дебютным альбомом, не жалея денег на репетиции и записываясь в Лос-Анджелесе, на Ямайке, в Греции, Италии, Индии и Майами, а также на борту мегаяхты Пола Аллена. Для сэра Мика то был проект — или, как теперь говорят, странствие — еще символичнее его ранних сольных альбомов. Раскрыть тайну он решил журналу «Мейл он санди» под названием «Лайв», имея в виду молодую аудиторию на границе музыки и моды. Но даже здесь юная журналистка сообщила, что выжать из него что-нибудь подходящее для цитирования — «все равно что ртуть руками ловить».
Одноименный альбом SuperHeavy и их сингл «Miracle Worker» вышли в сентябре 2011 года, за два месяца до переиздания альбома «Стоунз» 1978-го «Some Girls». Сингл, написал «Гардиан», «отнюдь не плох — поп-регги, окрашенный мило-возмутительным исполнением Джаггера, до того чрезмерным, что прямо слышишь, как у него изо рта летит слюна… К чести Джаггера, надо сказать, что он не полностью подмял под себя запись, хотя — как и в тот раз, когда подпевал Карли Саймон на „You’re So Vain“, — отчего-то очень отчетливо сознаешь, что Мик Джаггер в студии присутствует».
С приближением июля 2012 года — пятидесятой годовщины первого выступления «Роллинг Стоунз» в клубе «Марки» — обнаружилось, что сэр Мик и Кит встретились в Нью-Йорке и снова разговаривают друг с другом. Сэр Мик признал, что в восьмидесятых у Кита могло создаться впечатление, будто он больше не участвует в управлении группой, и если так, «очень жаль». Неизвестно, извинился ли Кит в свою очередь за «письку».
Догадки о юбилейном концерте или гастролях стали множиться, когда Кит позвал Билла Уаймена и Мика Тейлора поджемовать, вроде бы готовясь к некоему воссоединению на сцене всех прошлых и нынешних «Стоунз». Стараясь потянуть время, официальную дату юбилея назначили на январь 2013 года, отмечая тем самым окончательное и неохотное согласие Чарли Уоттса войти в состав группы. Сэр Мик, однако, губ по-прежнему не растворял и сержантский состав держал в узде. Когда Ронни Вуд невинно отметил при каком-то журналисте, что было бы мило снова всем собраться и поиграть, его приволокли к начальству и велели составить письменное извинение перед Китом и Чарли. В итоге юбилей 12 июля отметили краткой фотосессией — группа позировала на фоне декораций, изображавших прежний фасад «Марки».
[358]
Нынче мало найдется интервьюеров, чья память охватывает хотя бы половину карьеры сэра Мика. В недавней беседе старый союзник — газета «Таймс» спросила, не подвигнет ли сэра Мика пятидесятый юбилей к автобиографии, как у Кита. Интервьюер не знал, что сэру Мику уже выпадал такой шанс почти тридцать лет назад, а тот не счел нужным об этом упомянуть. Ответ вынесли в полосной заголовок: «Я НЕ ХОЧУ КОПАТЬСЯ В СВОЕМ ПРОШЛОМ».
Недавно он объявил, что снова возвращается на киноэкран, — и в некотором роде ему придется копаться в самом страшном периоде своего прошлого. Он выступит продюсером и исполнителем главной роли в фильме «Таблоид» о медиамагнате, списанном с Руперта Мёрдока, владельца воскресной газеты «Новости мира», которая в 1967 году — до того, как Мёрдок ее купил, — пыталась уничтожить Мика Джаггера. Разумеется, теперь мы знаем, что «Новости мира» до Мёрдока погрязли в грязных играх истеблишмента, которые и привели к суду над сэром Миком, его публичному унижению и тюремному заключению; газета чуть не отправила бабочку на дыбу. Теперь газеты больше нет, Мёрдок закрыл ее после скандала с телефонной прослушкой,
[359] а неуничтожимой «бабочке» предстоит обернуться таблоидным магнатом. Колесо дыбы и впрямь сделало полный оборот.
* * *
Эти раскопки его прошлого мы начали с премии BAFTA 2009 года. Закончим его появлением на вручении премий «Грэмми», на глазах новых звезд вроде Джастина Бибера и Кейти Перри, годящихся ему во внуки.
Свое выступление он посвятил Соломону Бёрку, 400-фунтовому блюзмену, который недавно скончался, полностью лишившись подвижности (но продолжал петь до самого конца, сидя на троне). В 2002 году Бёрк надел на сэра Мика мантию блюзовой независимости, теперь же Мик, сбросив небольшой плащик, спел классическую композицию Бёрка «Everybody Needs Somebody to Love» — открывающий номер молодых и диких «Стоунз» в загородном Сарри незапамятных времен.
На шестьдесят восьмом году этот торс, облаченный в бирюзовый пиджак, был худ и гибок, как прежде, эти волосы модно подстрижены и без волоска седины, этот живот замечательно плосок, эти глаза пронзительны, эти губы трубно выпячены, а этот голос бил прямиком с Планеты Джаггер: «Ever-baw-deah… wawnts some-baw-deah… someone to lerve… someone to ke-ass…»
[360] Пала на поле боя еще одна невинная гласная; он стоял перед восхищенными детсадовцами, тыча пальцем в первые ряды, в задние ряды, в бельэтаж и в божеств небесных: «Ah need youw, youw, youw!.. an’ Ah need youw, youw, youw!»
[361]
Акцент был, как обычно, липовый, но слов правдивее он в жизни своей не пел.
Эпилог
Сцена: до отказа набитый душный вагон лондонского метро в час пик, Северная ветка. После «Кэмден-тауна» дверь из соседнего вагона — которой ни за что не воспользуется ни один нормальный человек — распахивается рывком, и появляется музыкант. Под сорок, сальные волосы, изгвазданная борода, типичный хиппи шестидесятых, каких полно среди молодых и старых уличных музыкантов; на шее испанская гитара со стальными струнами — черный лак, замызганные красные ленточки. Уличные музыканты официально разрешены на станциях, но осталось мятежное племя тех, что работают в поездах, — обычно они производят ужасные звуки, и пассажиры рады им не больше, чем наглым грабителям или деликатным карманникам. Поэтому сейчас вокруг него все поспешно отворачиваются; руки инстинктивно прикрывают сумку или кошелек; уши готовятся к пытке.
