На набережной Обводного канала, неподалеку от знаменитого пивоваренного завода имени Степана Разина, располагается куда менее известное заведение. Это небольшой подвальчик, над входом в который красуется вывеска «Рюмочная дружба».
В этой рюмочной окрестная шпана, гопники и прочий антиобщественный элемент собираются, чтобы выпить пару кружек пива или несколько стопок водки и обсудить животрепещущие новости — кого посадили, кто, наоборот, вышел на свободу, кто подшился, а кто попал на принудительное лечение.
Заправляет в «Дружбе» мрачный здоровенный дядька лет шестидесяти с пудовыми кулаками и тяжелым взглядом. Все посетители «Дружбы» независимо от возраста и положения называют его дядей Пашей, и все его слегка побаиваются. Известно, что под прилавком у него припрятана окованная железом дубинка, и при помощи этой дубинки и своих огромных кулаков дядя Паша может успокоить любую разгулявшуюся компанию, хоть бы в ней было человек пять-шесть.
Однако далеко не все посетители рюмочной знают, что, кроме первого зала, мрачного прокуренного подвала с низкими сводчатыми потолками, в «Дружбе» имеется и второй, как теперь выражаются «ВИП-зал», доступ в который открыт далеко не всем, но только самым влиятельным и значительным персонам. Дядя Паша лично проводит фейс-контроль и решает, кто достоин доступа в этот второй зал, а кто должен оставаться в первом, среди мелкой незначительной публики.
В «Дружбе» было немноголюдно, но тем не менее шумно и накурено, когда входная дверь скрипнула, и в подвал по ступенькам, стертым ногами многочисленных посетителей, спустилась необычная для этого заведения личность. Это была хрупкая девушка с рассыпавшимися по плечам разноцветными волосами, поверх которых была лихо напялена яркая клоунская кепка.
В этом подвале основным цветом был серый со всеми его оттенками — грязно-серый бетонный пол, кое-как оттертый шваброй дяди Паши, уныло-серые стены, единственным украшением которых служили процарапанные кое-где надписи вроде таких: «Штырь козел», «Не забуду Владимирский централ» или «Здесь был Вася Бульдозер», тускло-серые, небритые лица завсегдатаев. На этом тоскливом фоне новая посетительница с ее розовыми, зелеными и фиолетовыми прядями казалась райской птицей, случайно залетевшей на захолустную птицеферму.
Спустившись в подвал, девушка остановилась, привыкая глазами к его тусклому освещению.
В «Дружбе» воцарилась тишина. Два десятка глаз уставились на вошедшую. Чей-то надтреснутый голос затянул:
— Дома не сиделось, выпить захотелось…
Из-за углового столика поднялся мелкий уголовник Коля Лютик. Шаркающей походкой он подошел к девушке и, не вынимая руки из карманов, процедил:
— Детка заблудилась? Детке нужно помочь? Детку нужно проводить домой баиньки?
— Это ты о себе, дяденька? — осведомилась незнакомка и окинула Лютика скучающим взглядом.
— Нет, это я о тебе, тетенька! — ответил Коля и ухватил девицу за аккуратную круглую попку.
— Ах, обо мне! — протянула та спокойно, и вдруг в ее руке оказался складной нож с узким тускло блестящим лезвием. Она прижала кончик лезвия к подреберью Лютика и едва слышно проговорила:
— Руки убери, дяденька, а то больно сделаю! Очень больно! Плакать будешь, дяденька!
— Извиняюсь! — забормотал Лютик, послушно убирая руки. — Не разобрался! Не понял!
— Ну, теперь ты все понял? — процедила девица, прищурив узкие змеиные глаза.
— Теперь — все! — Лютик поднял руки и отступил назад, к своему столу, где его дожидались удивленные приятели. — Теперь все понял и вопросов больше не имею!
Девица окинула посетителей подвала долгим внимательным взглядом. Ей ответили взгляды удивленные, настороженные и неприязненные. Под этими взглядами она подошла к стойке и звонким, полудетским голосом обратилась к дяде Паше:
— Здрасьте, дяденька!
Дядя Паша, который по обыкновению барменов и буфетчиков всего обитаемого мира протирал грязным полотенцем стакан, посмотрел на нее мрачно и коротко осведомился:
— Чего надо?
Девица потянулась к нему через стойку и проговорила, понизив голос почти до шепота:
— Мне нужно Мясника повидать!
— Чего?! — удивленно переспросил дядя Паша. — Мы тут мясом не торгуем! У нас тут, детка, если ты не заметила, пиво есть и крепкие напитки. Тебе восемнадцать-то исполнилось? А то ведь мы несовершеннолетним не отпускаем!
— Ты не понял, дяденька! — прошипела девица, по-змеиному сузив глаза. — Мне нужно повидать Мясника! И поскорее, дяденька! Скажи ему, что пришла Мальвина и хочет с ним поговорить! Давай, давай, дяденька, шевели копытами!
Дядя Паша неторопливо поставил на стойку стакан, осмотрел настырную гостью с ног до головы и процедил, слегка скривив губы в подобие улыбки:
— Ах, Мальвина? Так может, тебе не Мясник нужен, а Буратино?
— Кончай хохмить, дяденька! — прошипела девица. — Я тебе сказала — мне нужен Мясник!
Дядя Паша еще немного помолчал, затем нарочито медленно вышел из-за стойки и мотнул головой, приглашая Мальвину следовать за собой. Он подошел к малозаметной двери с надписью «Вход воспрещен», толкнул ее и прошел в темный коридор. Мальвина последовала за ним, вглядываясь в темноту узкими змеиными глазами.
Дядя Паша сделал несколько шагов вперед, обернулся, осторожно взял Мальвину за плечо и негромко проговорил:
— Ну, дочка, тут твой Мясник! Иди вперед!
Он толкнул еще одну дверь, и Мальвина оказалась во втором зале «Дружбы».
Здесь было значительно светлее, чем в первом. Небольшая комната освещалась старомодной бронзовой люстрой и несколькими бра, столы были накрыты чистыми клетчатыми скатертями. За этими столами сидели, негромко разговаривая, солидные мужчины с цепкими внимательными глазами и уголовными татуировками на руках.
— Андрюша, к тебе тут девушка пришла! — проговорил дядя Паша, обратившись к невысокому, тщедушному человеку лет сорока, с тусклыми, глубоко запавшими глазами и зализанными бесцветными волосами, который пил коньяк в обществе рослого парня с тупой физиономией и мощным загривком борца-тяжеловеса.
— Мальвиночка! — воскликнул прилизанный с фальшивой радостью. — Какими судьбами? Значит, тебе удалось оттуда выбраться? Ну, садись посиди с нами, поговорим!
Мальвина, ничего не отвечая, в два шага преодолела разделявшее их расстояние, села за стол, поставила локти на скатерть и проговорила сквозь зубы:
— Ну, здравствуй, Мясник! Значит, тебе тоже удалось выбраться? Это интересно! Тебе удалось, а Стасику и Головастику — нет! И Петьке Вареному не удалось! Как же так?
— Не гони лошадей, Мальвиночка! — прервал ее собеседник тусклым, тягучим голосом. — Вот, хочешь коньячку выпить? Ах, нет, как я мог забыть, ты же коньяк не пьешь! Ты у нас дама утонченная! Паша, принеси девушке мартини!
— Я с тобой, Мясник, ничего пить не буду! Ты мне на мой вопрос не ответил!
