Лара пришла в ужас. Она представить не могла, что кто‑то на такое способен.
— Твой брат…
— Он не знал. — Рауль потер лоб. — Ирония в том, что, когда через месяц она погибла в автокатастрофе, Джейми расстался со своим любовником. Вскоре он познакомился с Роберто. Люси сделала себя героиней собственного романа. А героине в романе противостоит негодяй, и я стал для нее таким негодяем. Чтобы понять Люси, надо знать, что она не просто хотела одержать верх, ей было необходимо забрать все у других, натравить против них друзей, ущемить их гордость. В жажде мести она была ненасытной.
Лара не могла соотнести ангельское личико с фотографии с… дьяволицей, о которой говорит Рауль.
— Мы условились с ней, что не разводимся и на публике появляемся вместе. Это входило в план ее наказания мне: ей нравилось видеть мою беззащитность. Она получала удовольствие вести себя вызывающе передо мной. Так, она рассказала мне, что сделала аборт… убила моего ребенка. И сказала это, смеясь.
Во время поминальной службы Лара не проронила ни слезинки и удерживалась от слез, когда Рауль прощался с дедом, но сейчас слезы полились потоком.
— Боже! Как она могла… как можно быть такой… Ребенок…
— Она послала мне снимок УЗИ на день рождения — вложила в поздравительный конверт, который посылают новоиспеченному отцу.
Лара зажала рот ладонью, чтобы не закричать от ужаса. Как и все, она видела в Рауле исключительно влиятельного, сильного человека, циничного, решительного, почти беспощадного. А сейчас она увидела молодого идеалиста, каким он был до знакомства со своей женой, до того, как перенес душевные страдания от женщины, которую, как ему казалось, любил. Грудь стянуло от боли за него, за того человека, каким он был и каким мог быть, если бы зловещая, порочная женщина не отняла у него веру в добро и любовь. Вылечится ли он, когда‑нибудь?
Рауль, не зная, как поступить, смотрел на Лару, на слезы, текущие у нее по лицу.
— Это в прошлом, — наконец сказал он. — Я стал тем, кем стал, и мне лучше оставаться одному. Я знаю, что не все женщины похожи на Люси, но не могу никому верить, а если б и мог, мне нечего предложить такой женщине, дать ей то, что ей нужно. — Темные глаза пристально смотрели на Лару. — Ты понимаешь, о чем я?
— Ты хочешь быть один. Выходит, она победила? — Лара сердито фыркнула и вытерла мокрые щеки тыльной стороной ладони. — Я с удовольствием вырвала бы ей все волосы… Она умерла, и это, наверное, звучит ужасно, но я бы это сделала!
Глядя на бледное лицо Лары, Рауль сказал:
— Тебе надо выпить.
— Почему ты раньше мне об этом не рассказал?
— Почему? Ты думаешь, мне хочется показать, каким я был дураком? Я никому ничего не говорил.
Он презирает себя! Что ей на это сказать?
Он налил бренди, и она не знала, отказаться или нет.
— Нет, спасибо, я не буду пить. Мне кажется, что Нейоми знает про все.
— Нейоми? — Он подумал и кивнул. — Кое‑что, возможно, знает. Они с Люси одно время дружили, но потом Нейоми отдалилась от нее.
— Сейчас неподходящее время… и вообще не стоит…
— Ты наверняка хочешь подготовиться к отъезду? — Взгляд темных глаз был холоден и пуст. Рауль повел плечом. — Но спешить некуда.
— Нет, я имела в виду… — Лара сделала глубокий вдох. «Сейчас или никогда». — Я хотела сказать про другое. Я собиралась поговорить с тобой… Видишь ли… есть некоторое… осложнение. — Она сглотнула слюну. — Ох, Рауль. Мне так жаль.
У него затвердел подбородок.
— Хватит говорить, как тебе жаль.
— Прости. — «Прости» все же лучше, чем сказать: «Я в тебя влюбилась». На мгновение ей показалось, что она произнесла эти слова вслух.
Он выгнул бровь.
— Я не соврала твоему деду.
Переживать из‑за вранья — как это похоже на Дару, которую он успел узнать!
— Ты соврала по известным причинам. — Рауль хотел взять ее руку, но она отодвинулась и убрала огненные пряди со лба.
— Наш брак был ложью.
Она сказала об этом в прошедшем времени, и Рауль нахмурился:
— Иногда ложь бывает добрым делом.
— Это не доброе дело. Я беременна — по‑настоящему. — Лара хотела спокойно, выдержанно сообщить ему это, но все испортила, вдруг расплакавшись. Всхлипывания и рыдания разрывали ее. — Прости!.. — задыхаясь, выговорила она.
Рауль застыл. Он стоял неподвижно и смотрел на нее. Так отупело ведет себя человек, глядя на приближающийся десятитонный грузовик и не в силах убежать.
У Лары подогнулись колени, и она опустилась в кресло, стоящее, к счастью, рядом.
— Ты в ужасе, я знаю, и прости меня, но когда ты придешь в себя, то поймешь, как и я, что это ничего не меняет. — «Он ведь меня не любит».
Рауль молчал, потом вдруг опустился около нее на колени.
— Это меняет все. — Он знал, что все изменилось, правда, мозг никак не мог воспринять эту новость… ребенка. — И прекрати извиняться.
Лара подняла голову.
— Не выношу женщин, рыдающих по любому поводу. — Она чихнула и стала вытирать лицо руками, не заметив нежности, промелькнувшей в глазах Рауля и сменившей шок.
— Вот, возьми.
Она взяла выглаженный мужской носовой платок и высморкалась. Их глаза оказались на одном уровне, и Лара забыла, что собиралась сказать, — она утонула в теплой волне любви к Раулю.
— Я знаю, что сейчас это последнее, что тебе нужно… Я…
— Мы! Ты ведь не обошлась без моей помощи. — Рауль хотел спросить, когда, но… какое это имеет значение? Это произошло, и теперь надо думать, что делать дальше.
— Все не так уж страшно. Мне нравится быть молодой матерью. Если захочешь, я буду сообщать тебе о важных событиях, ну о днях рождения и…
— Сообщать мне?..
— Если ты захочешь. — Неужели она слишком многое вообразила?
— А где, по‑твоему, буду я?
Лара заставила себя посмотреть на него и при этом сохранить самообладание. Лучше не думать о том, где он может быть и с кем.
Рауль поднял ее на ноги и потянул к себе, пока они не оказались плотно прижатыми друг к другу бедрами.
— А ты не подумала о том, что я тоже захочу этого ребенка?
— Вместо того, которого забрала она?
Он ничего на это не ответил. Молчание нарушила Лара.
— Нет, не подумала, — честно призналась она. — Да и как я могла подумать? Ты только что сказал, что хочешь жить один.
— Все дело в ответственности.
— Для тебя дело в этом? — Она хотела, чтобы и для него, и для их еще не родившегося ребенка дело было не только в этом.
