Он обхватил ее за затылок и нагнул к себе, а она, не сопротивляясь, упала на него, позволяя целовать себя.
Когда он ее отпустил, она села, порозовевшая и со спутанными волосами.
— Мне нужно закончить с вещами.
— Кто же тебе мешает? — невинно спросил он.
Через десять минут Лара защелкнула замок на дорожной сумке и бросила взгляд на комнату.
— Скажу Винченцо, что мы готовы… наконец‑то. — Рауль со вздохом вынул телефон и сделал знак Ларе, чтобы она выходила.
Она уже устроилась на заднем кресле лимузина, когда появился Рауль. Он поставил чемодан в открытый багажник, кивнул водителю и уселся рядом с Ларой.
Рауль чувствовал, что она волнуется.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. — Лара потянулась, чтобы ослабить тянущее ощущение в спине. Она читала, что это нормально. Но также знала, что теплое растекающееся пятно на платье — это ненормально…
— Рауль!..
Он повернул голову и посмотрел на то место, куда был прикован ее остановившийся взгляд.
Рауля словно парализовало, когда он смотрел на алое пятно у нее на юбке, на сиденье, на капли на полу.
Лара тихо простонала:
— Что‑то не так.
Это заставило Рауля перейти к действию.
Он сжал ей руку, повернулся к водителю и заорал на него. Тот развернул машину на сто восемьдесят градусов и понесся на огромной скорости, не обращая внимания на гудки сирен.
— Не беспокойся. Винченцо в армии управлял танком. Мы приедем в больницу через пять минут. — Хватит ли им пяти минут? Столько крови… Рауль не сводил глаз с лица Лары, белого, искаженного от боли. Он успокаивал ее взглядом, а у самого страх ледяным клещем вгрызся в желудок. Разве мыслимо потерять столько крови и остаться живым? Лара выживет! Сейчас не Средневековье, и женщины от этого не умирают. Медицина научилась пересаживать сердце и восстанавливать разбитые конечности, но… как же много крови!
— Быстрее! — через плечо бросил он Винченцо, который и без того гнал на предельной скорости.
— Ребенок?..
Господи, помоги ему убрать страх из ее глаз! Рауль держал руки Лары в своих, такие маленькие, бледные ручки, холодные, очень холодные.
За всю жизнь он не чувствовал такую беспомощность.
— Сага, не разговаривай, береги силы… Нет, не закрывай глаза. Лара, Лара, не уходи от меня, сага, — молил он ее прерывающимся голосом: — Не уходи от меня!
Ресницы на восковых щеках дрогнули, приподнялись, и у Рауля вырвался вздох облегчения.
— Я испачкала твою красивую машину, — прошептала она.
Он проглотил ругательство, поднес к губам ее руки, целуя каждый пальчик, и смог пошутить:
— Пришлю тебе счет. Мы почти приехали. — И, видя, что глаза у нее опять закрываются, закричал: — Держись, ты только держись. Все будет хорошо.
— Здесь нельзя парковаться! Это место для машин скорой помощи.
— Вы что, не видите, что это экстренный случай? — с металлом в голосе ответил Рауль охраннику. — Немедленно вызовите врача! Сейчас же!
Желание возмутиться у охранника моментально пропало, как только он увидел Лару. Он повернулся к зданию больницы и закричал. Тут же появились двое с каталкой, на которую переложили Лару. Подошел врач, и дальше все закрутилось вокруг нее. Раулю задавали вопросы, четкие и конкретные, а ему казалось, что он отвечает слишком медленно, едва ворочая языком.
— Туда вам идти нельзя. Пожалуйста, сядьте.
Рауль представил, как Лару увозят через двойные двери, увозят от него. Он ужаснулся. А Лара словно это почувствовала, потому что сжала своей слабой рукой его руку. Не узнавая собственного голоса, Рауль произнес:
— Нет, я не останусь здесь.
Медсестра, глядя на Рауля с понимающей улыбкой, уже более твердо, хотя и вежливо, попросила его остаться. Он чуть не заорал на нее. Пошла к черту со своей улыбкой, он хочет, чтобы начали хоть что‑то делать!
— Боюсь, сэр, что вам…
Рауль тоже боялся, очень боялся. Пальцы Лары вдруг безвольно обмякли.
— Лара! — закричал он. Она почти не дышит! — Сделайте что‑нибудь!
Его оттолкнули в сторону, Лару увезли через вращающиеся двери, и он остался стоять. Рауль застыл, сжав кулаки. Он беспомощен, абсолютно раздавлен.
Он потерял счет врачам, которые проходили через дверь, но каждый раз сдерживался, чтобы не кинуться к ним. Они входили и выходили, а сердце у него замирало и падало. Рауль думал, что это будет длиться бесконечно, когда из дверей вышел высокий седой врач в операционном балахоне и направился прямо к нему.
— Ваша жена хорошо перенесла операцию, — сказал он, пожимая Раулю руку.
Собственная рука Рауля дрожала.
Врач с сочувствием смотрел на него.
— У вас наверняка есть вопросы.
— Все случилось так быстро.
— Пройдем в мой кабинет.
Лара была словно в тумане, едва понимая, что ее вынесли из машины и положили на каталку. Ей казалось, что все происходит в кошмарном сне. Но кошмар не был реальным, пока она держала за руку Рауля. Поэтому она не выпускала его руку, когда ее везли по коридорам. Она смутно замечала лица, яркий свет над головой — свет резал глаза, — слышала обрывки разговоров вокруг нее.
Затем — темнота.
— Нет, не надо снимать это, Лара. — Прохладные и крепкие пальцы не дали ей отцепить что‑то, прикрепленное к руке.
Она узнала голос, узнала эти пальцы. Лара открыла глаза. Рауль держал ее за руку.
— Они не смогли спасти ребенка, — сказал он, и Лара подумала, что хорошо, что он не стал ждать, когда она сама его спросит.
Она уже это знала, но по‑настоящему поняла, услыхав, как Рауль это произнес.
— Что я неправильно сделала?
Рауль не ожидал этих слов, но не успел ничего сказать. В палату кто‑то вошел. Это был врач.
— Вы ничего не сделали неправильного, миссис Ди Витторио, — сказал он на безукоризненном английском. — Многие матери чувствуют свою вину из‑за выкидыша. — Это замечание было адресовано Раулю. Врач взглянул на медицинскую карту и сказал, уже обращаясь к Ларе: — Вы были не в силах этого предотвратить.
— Но у меня двадцать недель. Я думала, что после первых двенадцати…
— Выкидыши во втором триместре бывают не так часто, как на более ранних сроках, — согласился врач, — но случаются.
— Почему? — Горло сдавило до боли.
— Причин много. В вашем случае, боюсь, ребенок умер какое‑то время назад…
— Нет! — Лара села, не обращая внимания на то, что игла капельницы выпала из руки и запуталась в волосах. — Этого не может быть! Я бы знала!
