За группой работников металлургического комбината в пансионат на джипе с барнаульскими номерами заехала группа парней специфического — полубандитского, отвязного, не вызывающего симпатий — вида.
Все трое были крупного телосложения, украшенные татуировкой от плеч до шей и голов, носили не то майки, не то цирковые балахоны, шорты и устрашающего вида цепи. Вели они себя предельно вызывающе.
Один сверкал абсолютно бритой головой, второй сделал из волос жёлто-оранжевый ирокез, третий носил, не снимая, чёрную бейсболку козырьком назад и серьгу в ухе.
В другое время Саблин не обратил бы на «крутую» команду особого внимания, не раз встречая подобных им качков. Но интуиция вдруг проснулась и начала тихо посвистывать, как пастушок на свирели, и Данимир, не раздумывая, включил режим тревоги.
Позвонил Юстине, предупредил о возможном выходе Охотников. Потом вышел в «матрёшку» и сообщил «родичу» о своих наблюдениях.
«Будем по первому вызову, — отреагировал Саблин-2. — Подготовил мне носителя?»
«Предлагаю два варианта. Первый — вселиться в одного из оперов Юстины. Молодые ребята, хорошо подготовлены, одного зовут Коля, другого Михаил».
«Второй вариант?»
«Здесь работает массажист Семёныч…»
«Старик?»
«Лет под сорок, молодой ещё, хотя все зовут его уважительно, по отчеству. Я разговорился с ним, он бывший боксёр, чемпион Барнаульской губернии и вполне адекватно реагирует на экстрим».
«Годится. Оперов Юстины лучше не трогать, пусть нас будет больше. Поговори с Семёнычем, предупреди о возможных… подключениях».
«Он не поверит».
«Скажи, что нужно обезвредить банду отморозков, что не так уж далеко от истины, требуется его помощь. Не согласится — примем другое решение. Сколько тебе нужно времени?»
«Всего-то дойти до медчасти, минут пять».
«Жди меня через десять минут».
«Устинья тоже придёт?»
«Устинья побудет здесь, постережёт наши с Прохором тела. Нас будет пятеро, справимся без неё, тем более что ваша Юстина профи спецназа. Не думаю, что Охотники выберут для внедрения каких-либо суперов антитеррора, а качки нам не страшны. Да, будешь говорить с Семёнычем, захвати эргион».
Саблин выбрался в родное тело, спустился на первый этаж, перешёл во второй корпус, где находился лечебно-оздоровительный центр пансионата.
К счастью, массажист Семёныч, низкорослый, но рукастый, плотный, с волосами бобриком и расплющенным носом, ещё не ушёл; работал он до пяти часов вечера.
— Можно? — заглянул в массажный кабинет Саблин.
Семёныч, уже снявший синий халат, оглянулся.
— А, Данимир, заходи. Решился-таки на массажик?
Саблин закрыл за собой дверь, понизил голос:
— Семёныч, язык за зубами держать можешь?
Массажист удивлённо почесал бровь.
— Это ты к чему, парень?
— Нужна твоя помощь. Здесь гостит банда отморозков, обдумывающих очередное злодеяние, их надо обезвредить, причём тихо, пока они не натворили дел. Нас маловато, а ждать помощи некогда. Ты в прошлом боксёр, служил в армии. Не откажешь?
Семёныч сдвинул брови.
— Банда отморозков, говоришь? Здесь, в пансионате? Ну и дела! Как же так получилось?
— Получилось, чего уж теперь спрашивать. Случайно стало известно.
— А ты что ж, в ОМОНе служишь?
— Не в ОМОНе, однако вынужден подключиться. Из Москвы прибыл спецназ под командованием майора, я буду с ними. Так на тебя можно положиться?
— Никогда не участвовал в захвате банды, — хмыкнул Семёныч. — Но чем могу, помогу. Что делать-то?
— Тебе всё объяснит мой друг, он прибудет сюда с минуты на минуту.
«Я здесь, — отозвался в голове мыслеголос Саблина-2. — Эргион захватил?»
«И давно ты вышел?»
«Пару секунд назад. А что?»
«Показалось, что ты подслушиваешь».
«Крестись, когда кажется».
«Сам крестись, я не христианин».
«Я православный».
«С чем и поздравляю. Человек ждёт, что мне делать?»
«Поднеси к нему поближе эргион, а лучше дай ему в руки, и смотри на него».
«И всё?»
«Остальное сделаю я».
«Мне бы тоже хотелось поучаствовать».
«Мысленно помести мужика в многогранник, всё равно какой, но лучше в тетраэдр, сосредоточься на вхождении, как ты обычно делал, когда переходил из мира в мир».
— Что замолчал? — подозрительно сузил глаза Семёныч. — Али вспоминаешь что?
— Держи. — Саблин сунул ему эргион.
Массажист с любопытством повертел в руках модуль, названный Дмитрием Дмитриевичем инфобиотоном.
— Красивая штучка. Что это?
— Машинка для зомбирования людей, — полушутливо сказал Саблин.
— Шутишь?
— Да почти что и нет.
Семёныч поднёс эргион к глазам, собираясь рассмотреть его повнимательней, и вдруг взгляд его изменился, в глазах проявился некий оторопелый блеск, сменившийся растерянностью, а затем недоверием пополам с удивлением. Он прислушался к себе.
— Мать моя женщина!
Саблин позвал «родича», окопавшегося в мозгу, но ответа не услышал.
Семёныч перевёл осоловелый взгляд на него.
— Ну и ощущение! — голос его тоже изменился, стал гортанным. — Будто на меня надели смирительную рубашку… или резиновый костюм.
— Это уже… ты?
— Кажется, я. ДД не соврал, эргион действительно работает как психотронный излучатель. Я сначала не понял: в глазах потемнело…
— У меня ничего не темнело.
— Переселялась не твоя ПСС, а моя. — Семёныч пошевелил руками, присел, поворочал головой. — Абсолютно не мои кондиции, но сила в мышцах чувствуется.
— Массажист как-никак, весь день работает. Ты его не задавил?
— В смысле?
— Ты теперь не Семёныч, а Данияр Саблин, а он где?
— Здесь же, — постучал себя согнутым пальцем по лбу Семёныч. — Сидит тихо, как мышка. Он ничего не понял, но это к лучшему, не надо будет потом посвящать в наши дела.
— Это неправильно, — качнул головой Саблин. — Не дай бог при захвате Охотников ты схлопочешь пулю или тебя — то есть его — ранят ножом. Он должен знать, на что идёт.
— Разве ты его не предупредил?
— В самых общих чертах. Сказал, что мы собираемся нейтрализовать банду отморозков, нужна его помощь.
— Этого достаточно, а я постараюсь увернуться от ножа и не схлопотать пулю. Мы с тобой действительно родственники в некотором роде, оба серьёзно занимались рукопашкой. Я даже какой-то там чемпион по боям без правил.
