Все это время я носила свою маленькую девочку на руках. Я целовала ее мягкую, теплую головку и думала о ее будущем. Многое еще было неизвестно, но я знала одно: каждое достижение будет даваться ей с большим трудом. Мне тоже хотелось сделать нечто такое, что потребовало бы определенных усилий. Обстоятельства сложились так, что у меня появилась возможность принять участие в марафоне. И я решила пробежать его ради Лили.
Я начала тренироваться, поднимаясь по лестнице пешком, вместо того чтобы ехать на лифте. Когда у Лили случился приступ, я смогла преодолеть дистанцию почти в двадцать километров вместе со своей подругой Хезер, которая стала моим тренером и партнером. Поиск детского невропатолога во время праздничного уик-энда сам по себе оказался серьезным испытанием. По показаниям электроэнцефалограммы врач обнаружил у Лили нарушение электрической активности мозга, и дочурку увезли в больницу.
Приступ у Лили начался как раз в тот момент, когда ей делали энцефалограмму. Девочке сразу же поставили диагноз «гипсаритмия мозга». После этого Лили прошла больше тестов, чем мне довелось пройти за годы учебы в колледже. Я научилась делать уколы своему ребенку. Через один-два дня дежурства в больнице я почувствовала, что мне нужно бегать. Я понимала, что мне, по всей вероятности, придется отказаться от участия в марафоне, но мое тело нуждалось в движении. Муж взял на себя обязанности по уходу за дочкой, пока я присматривала за остальными детьми, ночевала дома и выходила на пробежки вместе с Хезер. Свежий утренний воздух, размеренный звук наших шагов, кислород, эндорфины и поддержка близкой подруги – все это больше чем когда-либо внушало мне мысль о том, что я должна пробежать этот марафон.
Когда Лили вернулась домой, я продолжила бегать. Невропатолог заверил меня, что нарушение электрических импульсов в мозге моей дочери не причиняет ей вреда. Но у Лили наступила остановка развития. Я занималась бегом. Девочка стала толстеть. Я продолжала бегать. Ее взгляд был бессмысленным и несфокусированным. Я по-прежнему бегала. Она никогда не смеялась. А я все бегала. Во мне нуждался муж и остальные четверо детей. Но я не бросала бег.
Мы с Хезер тренировались почти каждый день. По выходным собиралась более многочисленная компания и мы совершали длинные пробежки. Примкнувшие к нам женщины рассказывали о своих заботах и радостях. Бегая у реки, в обстановке тишины и спокойствия, я горячо молилась. Когда я делилась с Хезер своими страхами, у меня дрожал голос, а по щекам текли слезы – это происходило так часто, что моя подруга уже перестала удивляться. Тем не менее мы много смеялись. После пробежек я всегда возвращалась домой с раскрасневшимися щеками и твердой уверенностью, что могу справиться даже с самыми непреодолимыми трудностями. В такие дни мне было легче нести свою ношу.
Во время марафона вся семья пришла за меня поболеть. Мои близкие расположились на первом, тридцать втором и сорок втором километре. Старшие дети держали в руках таблички с надписями, размахивали пушистыми оранжевыми помпонами и выкрикивали слова поддержки. Лили сидела, ссутулившись, в своей коляске, абсолютно безучастная к происходящему. Лекарства не давали никакого эффекта. Я обняла ее и поцеловала. Я бежала марафон за нас обеих.
Моя мечта о марафоне помогала мне на два шага опережать отчаяние. Неожиданное, затянувшееся испытание, выпавшее на мою долю, позволило мне сосредоточиться на своей мечте и наполнить ее смыслом. Благодаря напряженному графику тренировок мне удалось выработать режим, набраться сил, укрепить отношения с подругой и в конечном счете преодолеть неопределенность этой непростой ситуации. Достижение поставленной цели убедило меня в том, что я могу справиться со всеми трудными задачами, решая их по одной.
Автор революционной теории о множественном интеллекте, психолог Говард Гарднер выделяет восемь различных типов интеллекта (см. главу 7). В современном обществе больше всего ценится логико-математический и вербальный интеллект; телесно-кинестетический, межличностный, музыкальный, натуралистический, пространственный и экзистенциальный ценятся гораздо меньше. Однако когда Эмили Ортон узнала, что у ее дочери Лили синдром Дауна, ее опорой стал не логико-математический и вербально-лингвистический интеллект, а экзистенциальный – другими словами, способность формулировать серьезные жизненные вопросы и искать на них ответы.
Диагноз Лили поначалу поверг Эмили в шок, и она встала перед выбором: погрузиться в свои страхи и горечи или превратить боль в мечту. Подготовка к марафону и участие в нем оказались для нее спасением и наполнили смыслом выпавшее на ее долю испытание. Кроме того, благодаря им Эмили обрела надежду на то, что у дочери есть будущее, и поняла, что в силах справиться с трудностями и осуществить свою мечту. Невзгоды, с которыми мы сталкиваемся в жизни, могут стать нашим благословением, если использовать их как трамплин к реализации мечты, поскольку они заставляют нас делать то, что раньше казалось невозможным.
История Терезы Немешаньи – еще один пример рождения мечты из самых тяжелых испытаний. Когда Тереза оплакивала смерть своей матери, у нее появилась идея создать Honestly Now (honestlynow.tumblr.com) – сайт, который дает советы женщинам, ищущим ответы как на самые простые, так и на очень серьезные вопросы.
Тереза Немешаньи: мое откровение
Идея создать сайт Honestly Now («Откровенный разговор») возникла у меня в трудную минуту. Умерла моя мама, и я готовилась к участию в траурной церемонии. Мама была моим лучшим другом и всегда поддерживала меня; только она могла сказать мне правду. Примеряя красную блузку, я по старой привычке спросила: «Можно ли надевать красное на похороны?» – и в этот момент поняла, что больше никогда не услышу маминых советов и не почувствую ее теплых объятий. Отец умер незадолго до маминой смерти – и мне было ужасно одиноко. Казалось, близкие люди нуждаются во мне, но я не знала, смогу ли стать им опорой.
Понимая, что многим женщинам не к кому обратиться за помощью, когда она им крайне необходима, я приступила к разработке бета-версии сайта Honestly Now – цифровой платформы, где люди могли бы получать полезные советы, поддержку, а также честные ответы на важные для них вопросы. Первоначальный замысел касался проблем внешности: вы размещаете на сайте свою фотографию, а ваши друзья и эксперты голосуют. Была ли я слишком самонадеянной? Может быть, да, а может, и нет. Но я часто видела, как трудно женщинам научиться правильно себя подавать, особенно во времена перемен, таких как рождение ребенка, развод, проблемы со здоровьем и старение. Поэтому мне захотелось помочь им обрести уверенность в себе, поддерживать их и помогать устанавливать контакты с людьми, которые могут дать ценный совет. Кстати, будучи магистром делового администрирования, я сумела определить границы этого рынка, понять его суть и придумать, как сделать на нем бизнес. Разработав четкий бизнес-план, я вместе со своими подругами занялась поиском стартового капитала для запуска бета-версии сайта.
Когда я объясняла потенциальным инвесторам, каким вижу этот интернет-ресурс, некоторые из них понимали и поддерживали меня, тогда как другие явно не разделяли моей точки зрения. Уверенные в себе люди, венчурные инвесторы не склонны пересматривать свои решения. Одному известному инвестору трудно было оценить идею о предоставлении эстетических услуг. «Слишком неопределенно», – заявил он. Однако когда я стояла тогда перед зеркалом, то думала совершенно не о советах по уходу за волосами. Возможно, такой сайт и нужен, но это не совсем то, чего я хотела.
