Она терпела три дня. Три дня отдающейся эхом тишины у водопада и у костра, нарушавшейся, лишь когда я желал ей спокойной ночи и уходил на наблюдательный пункт, который соорудили мы с Саудом. Я хлопотал по хозяйству и готовил еду. Она собирала хворост или, улучив момент, когда я был занят, стирала сшитые для нее Арвой куски ткани. Утром четвертого дня я понял по ее виду, что она хочет побыть одна, и не тревожил ее. Утром пятого дня, принимая из моих рук миску с вареной викой, она схватила меня за запястье, прежде чем я успел отнять руку.
– Йашаа, так не пойдет, – сказала она.
– Простите, принцесса, – ответил я. – Дикая пшеница еще не созрела, хотя Арва и нашла тут ее заросли.
– Я не про еду, Йашаа, – еще более раздраженно сказала она. – И не про лагерь, и не про хозяйство.
– Тогда я не понимаю, – сказал я. – Но если вы мне скажете, в чем дело, я постараюсь…
– Ой, да помолчи ты, – сорвалась она, но тут же взяла себя в руки. Я заметил странную вещь. Когда она злилась, я мог увидеть в ней друга. Но в добром расположении духа она была принцессой от макушки до кончиков пальцев. – Точнее, не молчи. Ты едва ли сказал мне два слова с тех пор, как ушли остальные. Мне жаль, что ты застрял тут в моем обществе и что я вообще вынудила тебя взять меня с собой, но я не видела другого способа выбраться из замка.
– Ничего страшного, принцесса, – ответил я. – О чем бы вам хотелось поговорить?
Она глубоко вздохнула, будто ей хотелось сказать сразу очень много всего, и она не могла решить, с чего начать. Я видел, что все еще чем-то ее задеваю. Впрочем, очевидно, она решила не заострять на этом внимание – она положила в рот ложку похлебки и принялась жевать без тени подавленного гнева, который выплеснулся наружу всего минуту назад.
– Расскажи мне про Камих, – попросила она. – Я мало знаю про него, и совсем ничего, что бы не касалось Царетворца. Расскажи, что за люди там живут и как они обращались с вами, когда вы уехали из Харуфа.
Теперь жевать начал я. Я неплохо управлялся с походной кухней, но из вики даже Тарик не сумел бы соорудить нечто вкусное. Я с усилием проглотил безвкусную кашицу и собрался с мыслями.
– Я мало что знаю про Харуф времен моего детства, – сказал я. – Больше всего мне запомнился запах вереска – во всяком случае, из того, что было за пределами замка. Мне всегда казалось, что это более приветливый край, чем Камих, хотя, возможно, это просто потому, что там был мой дом, и потому, что мама всегда с такой тоской вспоминает про эти места.
– Я освежу твои воспоминания, – с улыбкой пообещала Маленькая Роза. – Но сначала расскажи мне про Камих.
– Он больше, – сказал я. – В детстве прошел его от края до края, и, хотя я знаю, где лежат его границы, он кажется бесконечным. Как вы знаете, с одной стороны Камих омывается морем. Там есть широкие равнины, где добывают глину исполу. Еще там есть леса и обширные поля, где выращивают пшеницу и ячмень.
– Звучит неплохо, – отметила она.
– Долгое время мы не могли найти себе место – в городах нас не принимали, – продолжал я. – В Камихе мастерам положено состоять в гильдиях, и у них полно своих прях и ткачей, так что конкуренты из Харуфа им не нужны. Пробиться в гильдию почти невозможно, разве что через брак, а мало кто из местных готов вступить в брак с чужаком. Впрочем, моя мать и не пыталась найти себе ухажера, как и мать Арвы, хотя та была моложе и не отдала свое сердце отцу Арвы, как моя мать моему.
– Твой отец умер? – спросила она, и между ее бровей залегла тревожная складка.
– Нет, – ответил я. – А если и умер, мать об этом не знала. Он пошел обратно в пустыню по Шелковому пути еще до моего рождения, потому что его долг был там, а мамин – в Харуфе.
– Я всегда знала, что выйду замуж не по любви, – сказала Маленькая Роза. – Но надеялась, что остальным не приходится так же повиноваться чувству долга. Но, видимо, так уж устроен мир.
– Мама говорила, что слишком любила королеву Расиму и свою работу при дворе, чтобы уйти, а отец точно так же относился к своему жизненному пути, – сказал я. – Они выбирали между двумя любовями, а не между любовью и ее отсутствием.
– Не уверена, что так лучше, – задумчиво произнесла она, и я кивнул, признавая справедливость ее замечания.
– Так или иначе, – продолжил я, – замуж моя мать не вышла, так что в гильдию ее не приняли. Мы скитались по стране, пока не настал момент, когда Арве уже давно пора было начать ходить, и тогда мы обосновались на первом перекрестке за горным перевалом – если считать со стороны Харуфа, конечно. Там мы познакомились с отцом Сауда, который согласился учить нас боевым искусствам.
– И там твоя мать могла узнавать вести из Харуфа от торговцев шерстью, – догадалась Маленькая Роза.
– Да, – сказал я. – Хотя она редко пересказывала их мне. Она твердо решила, что я должен стать членом гильдии в Харуфе, чтобы, когда вы выйдете замуж, у вас был хотя бы один союзник с западной стороны гор.
– Я польщена предусмотрительностью твоей матери, – сказала Маленькая Роза. – Должно быть, ты ненавидел меня за это?
– Конечно, принцесса, – признал я. – Из-за вас мне пришлось покинуть свой дом, ваше проклятие убивало мою мать. Я видел, как умирал отец Тарика.
Я не собирался говорить так резко. С тех пор, как ушли остальные, не прошло и минуты, чтобы я не напоминал себе, кто она такая, пусть даже мое отношение к ней осложнялось многолетним недопониманием. Я старался быть вежливым, хотя все знания о придворных манерах давно выветрились из моей памяти. И тут вдруг я говорю такое!
– Ничего страшного, Йашаа, – сказала она. – Так уж устроены проклятия. Они отравляют все вокруг.
– Демону было мало причинить страдания вам, – сказал я. – Он обрек на страдания и других, а поскольку я не знал, как бороться с этим демоном, я обратил свой гнев на вас. Я считал, что это вы или ваши родители виноваты в том, что проклятие остается в силе. Теперь я знаю, что это не так, и мне стыдно.
– Слишком много людей пострадали из-за меня, – сказала Маленькая Роза. – Мне тоже ненавистна эта мысль, и, если бы я могла покончить с этим, я бы это сделала, но я оказалась в ловушке между даром феи и проклятием демона.
Ее слова повисли в воздухе, как котелок над костром, и тут я посмотрел ей в глаза впервые с тех пор, как встретил ее в башне.
– Но должен же быть выход! – воскликнул я.
– Что? – переспросила она.
– Должен быть способ обойти волшебство феи, не дав демону овладеть вашим разумом, – пояснил я. – Подумайте, сколько всего мы уже знаем про демонов, и сколько узнали с тех пор, как стали делиться информацией. Королева-Сказочница была всего лишь человеком, но ей удалось изгнать зло из собственного мужа, который убил всех своих прошлых жен. Если мы выясним, как она это сделала, у нас тоже получится.
– На свете уже не осталось никого, кто это знает, – возразила Маленькая Роза. – Тебя растили на преданиях меньше чем десятилетней давности, и посмотри, как они тебя запутали. Как нам отличить правду от мифа, если мы начнем расспрашивать? Даже Тарик этого не знает, а он знает предания лучше всех нас, вместе взятых. Кого еще мы можем спросить?
