Вираж в добрую сотню метров привёл нас к «круговерти». Я даже ощутил на себе дуновение ветерка от вращающейся внутри неё воздушной воронки, когда проходил по краю ловушки. Сопровождавшие нас от самого лагеря вороны хрипло закаркали и громко захлопали крыльями. Наверное, предвкушали сытный обед. И небезосновательно. В самой аномалии что-то стало странно похрустывать, как будто ломались тонкие веточки, что кружили в мини-смерче вместе с высохшими листочками и прочим мусором. Вращение воронки ускорилось: «круговерть» была готова разрядиться в любой момент, реагируя на присутствие раздражителя. Пришлось заметно прибавить шаг, хоть в Зоне и не принято торопиться.
Уже когда мы вышли за пределы опасного участка, я обернулся. Внутри аномалии кружили затянутые ловушкой птицы. Они продолжали кричать и махать крыльями, пытаясь вырваться из воздушного вихря. Ловушка ускорила вращение, вороны замелькали в небе с немыслимой быстротой, а рёв смерча усилился настолько, что заглушил крики пернатых. Наконец раздался громкий хлопок, тушки птиц мгновенно превратились в большие красные шары, которые разлетелись на тысячи окровавленных комочков. Разрядившаяся аномалия сразу успокоилась. Листочки и ветки опали на землю, а в центре ставшей на время безопасной ловушки появилось какое-то мерцание. Спустя несколько секунд там запрыгал небольшой желтоватый комочек, очень похожий на уродливую картофелину или корень имбиря.
– Жаль, вернуться нельзя, да и другой дорогой назад не пройти, – Байкер сокрушённо покачал головой и потряс кулаком в сторону невидимого термоклина: – Чтоб тебя! Такой артефакт пропадает. Э-эх!
Я его понимаю, сам чуть дар речи не потерял, когда «золотушку» увидел. Да за такую находку многие бродяги Зоны готовы душу Тёмному Сталкеру продать. Бульбаш ещё в первый день нашей встречи говорил, что эта приблуда встречается немногим чаще легендарного «созвездия».
«Кстати, как он там с Гиви на “Яхонте”? Небось, уже столько артефактов и ценных частей мутантов натаскали, что яйцеголовым до второго пришествия хватит, чтобы опыты на образцах ставить».
Я улыбнулся, вспомнив парней.
– Чего лыбишься? – буркнул Байкер.
Я чувствовал, он хочет поговорить со мной. Встреча с Чахлым не прошла бесследно для нас (это я не о синяках сейчас говорю) и оставила много вопросов. По крайней мере у меня. Выяснилось, что я ничего не знаю о напарнике, а все его рассказы о себе – ну или почти все – на поверку оказались ложью. Не очень-то приятно узнавать об этом. Байкеру предстояло многое мне рассказать, и он, по-видимому, был готов сделать это, да только я пока не хотел этого. Вернее, хотел, но в то же время боялся окончательно разувериться в нём, а потому, как мог, старался оттянуть неприятный разговор до последнего. Не очень-то хотелось провести последние дни своей жизни в компании матёрого уголовника и убийцы. «Уж лучше тешить себя иллюзиями, что это верный друг и надёжный сталкер, каким я и знал его всего несколько часов назад. Психология, мать её за ногу!» – подумал я, а в ответ на вопрос Байкера просто пожал плечами.
– Ну и Зона с тобой, – махнул в сердцах Байкер и потопал к заметно приблизившемуся мосту. Инженерное сооружение уже не воспринималось как отдельные чёрточки, а выглядело добротной конструкцией. Да и туман под ним рассеялся, явив толстые ноги бетонных опор.
Я пошёл за Байкером, сверля взглядом его потрёпанный «калашников». Старенький автомат висел за спиной сталкера, сбоку от тощего вещмешка, больше похожего на горб верблюда-дистрофика. Я тащил на плече такой же («калаш», разумеется, – мешок у нас был один на двоих).
Оружие дал Чахлый, правда, без боезапаса – сказал, патроны возьмём сами под валуном на перекрёстке. Боялся, ублюдок, и правильно делал: терять-то нам нечего было – и так без пяти минут покойники. А ещё он дал немного провианта: две банки консервов и булку хлеба.
– На сутки хватит, – пояснил он, когда Кочерга бросил под ноги Байкеру тощий заплечный мешок.
Чахлый не обманул: два набитых до отказа спаренных магазина лежали в небольшой выстланной сухими листьями ямке под замшелым валуном. Там же золотистой россыпью валялись патроны. Ровно сто двадцать штук. Итого – по четыре полных рожка на брата. Не густо, конечно, мог бы и больше дать, знал ведь, сволочь, куда идём.
Патроны тихо позвякивали в карманах, отзываясь на каждый шаг. Под ногами скрипели асфальтная крошка и мелкие камушки. Я шёл за Байкером, привычно сканируя окрестности взглядом и прислушиваясь к шорохам травы и шелесту листьев. Где-то далеко завыл «слепыш». Почти сразу на его протяжный вой откликнулось несколько собак. Они сначала тоже завыли, а потом зашлись в хриплом лае.
Примерно в сотне метров отсюда на поросшем кустарником пригорке показалась пара мутохряков. Самец и самка – в этом не было сомнений. Она сильно уступала секачу в размерах и была гораздо ниже его в холке. Чуть слышно похрюкивая, животные нюхали друг друга, исполняя что-то вроде ритуального танца: боров кружил вокруг подружки, периодически опуская уродливую голову к земле и взрывая клыками землю.
От мутантов изрядно несло навозом. Ветер дул в нашу сторону, ещё больше усиливая это амбре. Пахло как на донельзя загаженной свиноферме. У меня даже слёзы из глаз покатились, а Байкер так вообще заткнул нос рукавом и немного прибавил ходу, не забывая внимательно смотреть под ноги.
Увлечённые друг другом мутохряки не обращали на нас внимания. Мы почти поравнялись с флиртующими мутантами, как вдруг самец решил, что с него хватит прелюдий, и вплотную занялся делом. Он взгромоздился на подругу и принялся проворно строгать новеньких кабанят, чуть ли не повизгивая от удовольствия.
После этой пикантной встречи до самого моста ничего больше не происходило. Мы спокойно топали по дороге, с каждым шагом приближаясь к железнодорожной переправе. Если верить карте Чахлого, нам предстояло пересечь насыпь, пройти ещё с полкилометра по прямой, а потом резко забрать вправо, огибая высокий холм с ретрансляционной вышкой на вершине. Уже отсюда её было хорошо видно. Она возвышалась над железной дорогой и выглядела, благодаря расположенным по бокам спутниковым антеннам, как скелет известного мультяшного героя.
За холмом дорога троилась, как в русских сказках (может, и путеводный камень стоит на перекрёстке?), и убегала в разные стороны. Мы должны были потерять и коня, и голову, то есть идти прямо. К вечеру нам по плану предписывалось добраться до Припяти, отвоевать, выкрасть, выкупить (выберите подходящий вариант) блок управления пси-генератором и топать обратно в лагерь. Ночью!
Я так и не понял, с какой целью Чахлый поручил нам это почти невыполнимое задание. Ведь мы заведомо были обречены на провал: слишком мало людей для такой операции, слишком мало оружия и патронов, слишком мало времени для достижения результата. Короче, со всех сторон цугцванг. Наверное, он просто хотел таким способом поквитаться с бывшим дружком, ну и со мной заодно, а потому отправил нас совершить изощрённое самоубийство.
Байкер остановился в десяти шагах от заросшей травой насыпи. Если до этого счётчик Гейгера в его наладоннике тихонько потрескивал, изредка меняя интенсивность щелчков, то теперь он трещал беспрестанно, равно как и сканер аномалий. Прибор уже издавал не отдельные писки, а чуть ли не свистел, как старый радиоприёмник.
