Хрущев и впредь оказывал покровительство своему выдвиженцу в Днепропетровске. Им пришлось долго работать совместно, пока младший полностью не предал старшего… Но о том в своем месте. А в конце 1949 года Хрущев опять вернулся в Москву, но уже с повышением, он вновь занял пост главы столичной парторганизации, но и одновременно стал секретарем ЦК КПСС. Был он тогда в фаворе у Сталина, очень дружен (политически, разумеется) с Маленковым и Берией. Но интерес к Украине не утратил, известно, что и к Брежневу его внимание с годами не ослабевало. Итак, Брежневу покровительствовали как руководитель Украины в Киеве, так и высокие чины в Москве. Его ожидали хорошие карьерные перспективы.
Впоследствии днепропетровские кадры Леонида Ильича потоком перетекли в столицу нашей Родины Москву. И стала ходить из уст в уста по всей огромной стране острота: была в России эпоха допетровская, потом — петровская, а теперь — днепропетровская… Немного позже и ненадолго острота чуть удлинилась. Напомним, что следующий за Брежневым Генсек Андропов свою карьеру поначалу сделал в Петрозаводске. И люди тогда шутили: а теперь у нас эпоха — петрозаводская…
Но и в днепропетровском «хозяйстве» дела у Брежнева шли успешно, само же «хозяйство» было огромно. О столице области как общесоюзном центре высокотехнологичной промышленности уже говорилось. Следует добавить в этом контексте и такие индустриальные центры, как Кривой Рог, Никополь, тот же бурно развивавшийся Днепродзержинск. На новом посту Брежнев вел себя как обычно: не любил круто командовать и тем паче расправляться с людьми, острых и новаторских действий осторожно избегал, с начальством умел ладить, подчиненных не угнетал. В сталинское время среди руководителей высокого ранга таких было немного, они обращали на себя внимание.
Брежнев и тут оставался верен своей манере, внимательно присматривался к окружающим его работникам, отмечая и запоминая тех, кто обращал на себя его внимание. В те времена ему пришлось столкнуться по делам с Владимиром Васильевичем Щербицким, в 1948–1952 годах он был вторым секретарем Днепродзержинского горкома, а затем до 1954-го — первым секретарем там же. Впоследствии он стал во главе ЦК Компартии Украины и членом Политбюро, до последнего дня оставаясь верным соратником Брежнева, хоть был много младше его и личной привязанности между ними не было. Щербицкий во все времена пользовался доброй славой на Украине, перед кончиной Брежнев имел на него особые виды, но планов своих осуществить не успел — к великому несчастью для нашей страны и народа. Но об этом далее.
Уже тогда о Брежневе сложилось мнение как о руководителе демократичном. Позже он сам об этом высказался, причем вполне искренне:
«Скажу, что насчет твердой руки у меня были свои соображения, и существенных изменений они с той поры не претерпели. Командовать в партийной, да и в любой другой работе не стремился и не стремлюсь. Отмечаю это потому, что, к сожалению, и в моей практике приходилось сталкиваться с руководителями, которые, не вникнув в суть, видя только внешнюю сторону фактов и явлений, скользя, как говорят, по поверхности, по их внешней оболочке, спешили поскорее приказать, указать, сделать оргвыводы. Признак ли это силы? Нет, не думаю…»
Весной 1950 года Брежнев неожиданно для всех, и прежде всего для себя самого, был направлен первым секретарем ЦК компартии Молдавской Республики. Это было значительным повышением, и решалось оно непосредственно Сталиным, тот всегда держал важные кадровые назначения и перемещения под своим неусыпным наблюдением («кадры решают все» — этот сталинский принцип Брежнев усвоил на всю свою долгую жизнь руководителя и непременно следовал ему).
Вот как вспоминала о том в своем простодушном рассказе вдова Брежнева (несомненно — со слов самого супруга):
«Его вызвал в Москву Сталин. Это было в 1950 году. Вот теперь о Сталине пишут, что он тиран, истреблял хороших людей. Да, это было. Но не только это. Совсем забыли, что победу над сильнейшей гитлеровской армией одержали под руководством Сталина. Восстановили народное хозяйство тоже при нем. В 1948 году, на третий год после такой великой разрухи в стране, карточки отменили! А у нас при полной сохранности промышленности и бескрайних плодородных землях на пятом году перестройки вводят талоны, карточки, по которым почти ничего нельзя получить. Народ голодает. Сталин же умел ценить тех, кто проявил себя в трудной работе. Вот и Леню приметил. Вызвал и сказал: "Хорошо работаете. Партия считает — можете руководить уже не областью, а целой республикой. Поезжайте в Молдавию, там ваш опыт восстановления хозяйства очень пригодится. Познакомьтесь с делами. Думаю, коммунисты Молдавии знают о вашем умении вести дело и выберут вас первым секретарем".
Тут надо честно сказать, что не только личные качества, опыт и заслуги Лени имели значение для избрания его на самый высокий пост в республике. Главный аргумент, конечно же, слово Сталина».
В ту пору новая должность Брежнева считалась очень высоким повышением, нынешнему читателю это уже необходимо пояснять. Внешне это повышение действительно выглядит странным: Днепропетровская область и по населению, а в особенности по хозяйственной мощи неизмеримо больше отсталой сельскохозяйственной Молдавии, где в ту пору и промышленности-то крупной не существовало. Однако тут имелся политический подтекст огромной важности: то была союзная республика, а это по тогдашним партийно-государственным принципам представляло собой нечто весьма более значительное, чем просто область, даже очень большая и мощная. Совершенно очевидно, и это понимали все, что место члена ЦК теперь Брежневу явно светит. Так позже и произошло, но не сразу.
О своем назначении на новую партийную должность Брежнев рассказывал, как обычно, в общих чертах, но кое-что примечательное там можно заметить:
«Работая в Молдавии, я много читал о прошлом этого края. Молдавский летописец Григорий Уреке с горечью назвал свою родину «страной на пути всех бед». Веками народ, населявший землю между Прутом и Днестром, вынужден был вести жестокую борьбу за право на существование. Его стремление к достойному человека укладу жизни, к свободе и независимости всегда находило понимание и живой отклик в умах и сердцах передовых людей России…
Как и всюду, война принесла Молдавии неисчислимые беды. В Кишинев я приехал через пять лет после нашей победы, но застал еще разрушенные кварталы, которые предстояло восстановить. В руинах лежали Тирасполь, Бельцы, Бендеры, Оргеев и многие районные центры. Я видел немало разоренных деревень, выжженных садов и виноградников.
Сколько же жизненных соков забрала война, сколько людских судеб поковеркала. Трудно, глядя на сегодняшнюю Молдавию, представить себе, какие бои здесь гремели в военную годину. Молдавия не только не отстала в своем развитии, но преображалась буквально на глазах. Все это и на моей памяти».
Суть в том, что еще в недавнем прошлом основная часть Молдавской Советской Социалистической Республики входила в состав буржуазной Румынии. После 1944 года, когда вся территория Молдавии была освобождена от немцев и румын, начались, как во всех западных районах страны, «социалистические преобразования»: коллективизация и связанное с ней раскулачивание, конфискация крупной частной собственности, аресты и высылка «буржуазных элементов» и все такое прочее и подобное. И хотя в Молдавии не было открытого вооруженного сопротивления, как в Западной Украине и в Прибалтике, процесс этот проходил очень тяжело и с многочисленными жертвами.
