Еще я думала о Саре Бет – подруге Аделаиды и матери дяди Эммета. Как заметил Томми, когда Сара Бет вышла замуж за кузена Аделаиды, она была беременна. В те времена подобные вещи были чреваты скандалом, но если судить по газетам, в данном случае все прошло тихо и гладко.
Газеты, кстати, я вернула, но не все, и даже взяла из архива еще несколько номеров, когда миссис Шипли отвернулась. Я обязательно их отдам, но не сейчас. Еще я решила оставить у себя фото Бутси: мне казалось, что его место вовсе не в архиве городской библиотеки, а в старом семейном альбоме, из которого оно было взято много лет назад. И, конечно, я не торопилась возвращать газету со свадебной фотографией, на которой Аделаида была запечатлена рядом с Сарой Бет. Что связывало этих женщин? Какие тайны? Какие секреты они хранили?
Вот и лестница на чердак. Я так и не поднялась туда, хотя давно собиралась поискать среди сваленного на чердаке хлама вторую половинку кольца. Трипп обещал мне помочь, однако после того, как он привез к нам Матильду, я его почти не видела. Он, правда, несколько раз звонил, но я не брала трубку, и все его вызовы попадали на «голосовую почту». Сообщения я не переслушивала. Зачем?.. Я и так знала, что там ничего нет: Триппу просто хотелось поболтать, но мне было нечего ему сказать. Никаких особых планов у меня не было, к тому же я боялась, что чувства, которые я к нему испытывала, могут оказаться не столь невинными, как мне некогда казалось. Однажды я уже сделала ему больно, и мне не хотелось, чтобы это повторилось еще раз.
Что касалось чердака, то… В принципе, с поисками можно было и не торопиться. Допустим, я найду кольцо, рассуждала я, но разве находка поможет мне узнать, кто и при каких обстоятельствах снял его с пальца Бутси? Я не исключала, что она могла его просто потерять, и теперь оно навеки погребено где-нибудь в саду, под слоем земли, или на дне озера. А может, его случайно засосали в пылесос, а потом выкинули вместе с мусором…
Вдоволь набродившись по дому, я вышла в сад. Тонкий серп молодого месяца висел в небе под таким углом, что был похож на вопросительный знак. Казалось, он задает мне вопрос и лукаво улыбается, ожидая ответа. Все посаженные Кло растения благоденствовали – скоро нужно будет собирать первый урожай, иначе стручки станут такими большими и тяжелыми, что повалят стебли. Труднее всего, пожалуй, будет уговорить Кло все это съесть, особенно если потушить лимскую фасоль со шпиком. Кора, правда, говорила, что знает, как приготовить здоровую пищу даже из фасоли – у нее, мол, есть пара неплохих рецептов. Я уже успела оценить кулинарные таланты Коры и не сомневалась, что скоро мы все будем с аппетитом уплетать вкуснейшие фасолевые супы и салаты.
Впрочем, времени еще достаточно, думала я, пожалуй, мы успеем посадить еще какие-нибудь летние овощи и даже вырастить несколько цветов для пустующих подвесных горшков. Замечтавшись, я попыталась прикинуть, что́ мы станем сажать осенью, но потом мне пришло в голову, что осенью меня, возможно, здесь не будет, а Кло не будет точно.
Что я буду делать дальше, я даже не загадывала, словно предыдущие девять лет бессмысленного существования, движения по инерции лишили меня всякой живости и жизни, отняли всякую способность чего-то желать, к чему-то стремиться. Даже строить планы я теперь не могла. Кажется, в последний раз я занималась чем-то подобным во время своей досрочно оборвавшейся беременности. За все годы это был единственный период, когда я действительно строила планы, мечтала, пытаясь представить себе будущее своего ребенка, размышляла о браке и семье, которую мне хотелось бы иметь. Но после выкидыша я снова опустила руки. Теперь я как будто поднималась по движущемуся вниз эскалатору: вроде что-то делаешь, напрягаешь силы, но на самом деле просто перебираешь ногами на месте. Ну и «пилюли счастья» тоже, конечно, сделали свое дело.
В мастерской Томми горел свет, и я представила, как он склоняется над изящными часами на синем эмалевом браслете и чуткими руками вынимает из корпуса одну крошечную детальку за другой. Мне всегда нравилось терпение брата, его способность никуда не спешить, чтобы сделать все как следует. В поле он тоже был таким: Томми всегда дожидался самого подходящего момента, чтобы начать сев, хотя все соседи давно всё посадили и уже потирали руки в ожидании отличного урожая. Но терпение приносило свои плоды, и лучший урожай всегда оказывался у Томми. Оно помогало ему буквально во всем, за исключением разве что личной жизни. Сколько раз брат говорил мне, что рано или поздно наша мать обязательно вернется, вернется насовсем, и терпение его не подвело: Кэрол-Линн действительно вернулась.
Зазвонил мой телефон. Резкий электронный сигнал казался неуместным в спящем саду, и я пожалела, что взяла мобильник с собой – пусть даже только для того, чтобы следить за временем. Отправляясь на ночную прогулку по дому, я твердо пообещала себе, что лягу не позднее трех, словно таким образом могла обмануть собственное тело и убедить его в том, что в пять минут четвертого оно должно спать. Уловка была старая и примитивная, но иногда – очень редко – она все же срабатывала.
На экранчике телефона высветилось имя Марка, и я почувствовала, как по моей спине пробежал озноб. Впрочем, я знала, что это он, еще когда раздался самый первый звонок. Никто другой не стал бы звонить мне посреди ночи.
– Привет, Марк, – сказала я в телефон. Говорила я в полный голос, поскольку успела отойти от дома достаточно далеко, да и гудение установленных в комнатах кондиционеров заглушало любые доносящиеся с улицы звуки.
Его голос показался мне на удивление жизнерадостным, почти счастливым (вот не думала, что когда-нибудь мне придет в голову использовать эти два слова в отношении бывшего мужа!). Кроме того, у меня сложилось впечатление, что он давно проснулся или, напротив, еще не ложился, и первые же его слова подтвердили мою догадку.
– Добрый вечер, Вивьен, – сказал Марк бодро. На заднем плане я расслышала что-то похожее на объявление, которые делают на вокзале или в аэропорту. Рейс туда-то отправляется во столько-то…
– Ты где? – поинтересовалась я.
– Странно, что ты спросила… Собственно, я по этому поводу и звоню. Дело в том, что мы решили прервать наш медовый месяц. То есть это Тиффани решила… Она соскучилась по дому и хочет как можно скорее вернуться в Штаты, чтобы начать вить гнездо.
– Вить гнездо? – переспросила я, и Марк глупо захихикал.
– Ну обставлять дом, покупать нужные вещи и всякое такое. Видишь ли, Тиффани ждет ребенка. Мы ждем!..
Я почувствовала, как мое сердце пропустило удар.
– Твоя подружка беременна? – спросила я напрямик, желая убедиться, что не ослышалась.
– Ну да! Я буду отцом, представляешь?! – сказал Марк, и я поняла, что идиотски-счастливые интонации в его голосе мне не почудились.
– Ты уже отец, Марк, и у тебя есть дочь. Или ты забыл?..
Марк даже не стал притворяться, будто смущен своим промахом.
– Ну это будет первый желанный ребенок, – заявил он. – Вообще-то, мы с самого начала, гм-м… работали в этом направлении. Я просто не ожидал, что все получится так быстро.
