— Хвосты будут выглядеть прекрасно в изумрудном цвете, не правда ли? На лампе.
— Ага. Действительно, — пробормотал мистер Белнэп.
— Вам не кажется необычным их вид, с этими осями, направленными с севера на юг и с востока на запад? — спросила я.
— Ничуть. Они экзотически красивы. Стрекозы часто используются в качестве мотива в Эстетическом движении.
— Лучше бы вы не говорили мне этого.
— Почему же?
— Я бы скорее считала это собственной разработкой.
— О, да вы придумаете что-нибудь оригинальное с ними. Я уверен в этом.
— Как же получить прожилки в крыльях? Мне хочется, чтобы они выглядели как черное кружево.
— Разве вы не хотите нарисовать их?
— Это займет слишком много времени. С мистером Митчеллом случится смертельный удар. Он уже жаловался по поводу трудозатрат на лампу с бабочками. Я опасаюсь, что если эта опять получится дорогой, то он прикроет ее. Или мистер Платт, поскольку тот распоряжается всеми деньгами. А если они убьют эту идею, то как это повлияет на следующий замысел? Пока я не закреплю лампы как жизнеспособную часть бизнеса, важно, чтобы каждая была одобрена и запущена в производство.
— Эти лампы так много для вас значат?
— Они значат неизмеримо много для меня. Я создала их концепцию. Они являются выражением самой меня. Я могу использовать для них что угодно — насекомых, птиц, цветы, фрукты, виноградную лозу. Или даже пейзажи. Возможности безграничные.
— И слишком затратные. Это не мое мнение, а мистера Платта.
— Вы имеете в виду мистера Скруджа, — прошептала я. — Мисс Стоуни сказала мне, что его имя — Эбенезер. Это правда?
— К сожалению, да.
— Любому человеку по имени Эбенезер не следует стремиться к работе с финансами.
— Из вежливости мы не используем его имя.
— Все-таки это не дает мне покоя. Я должна сделать лампу со стрекозами более изысканной и более оригинальной, нежели любой выдутый абажур. В ней должно присутствовать больше искусства, чем мастерства. Я должна завоевать такое место в сердце мистера Тиффани, чтобы он обошел жесткие путы Платта, Митчелла и иже с ними.
Мистер Белнэп постучал ногтем большого пальца по стене.
— Мне не хотелось быть человеком, который сообщит это вам, но… По предложению мистера Митчелла мужской отдел начал разрабатывать абажуры из свинцового стекла более простых геометрических форм.
Будто пушечное ядро упало мне на грудь.
— Нет! Замысел был мой! Процесс — мой! Даже больше мой, чем мистера Тиффани.
Мое намерение быть невозмутимой, как морской конек, улетучилось.
— В притязании на исключительное авторство замысла таится опасность, Клара. Идеи могут возникать более чем в одном месте и в одно время. Например, мистер Тиффани производил настенные светильники из свинцового стекла с Томасом Эдисоном для театра «Лицеум».
— Такие, которые делает мой отдел? С медной фольгой на мелких кусочках?
— Нет. Они просто лили тонкой струйкой расплавленный свинец на поддон с битым стеклом. В те дни все было экспериментальным.
— Тогда это не были лампы вроде моих, но теперь, когда мужчины изготавливают геометрические формы из плоского стекла, это чистой воды неправомерное присвоение моего процесса.
— Вы не можете ограничить использование процесса, Клара. — Мистер Белнэп пожал плечами. — В любом случае геометрические формы проще и сподручнее в производстве, а значит, дешевле. Мистер Платт смотрит на них как на машину для печатания ассигнаций. Это по крайней мере должно дать вам некоторую гарантию его веры в абажуры из свинцового стекла.
— В то время когда меня обкрадывают, как автора особой продукции.
— Не совсем. Поскольку мистер Тиффани считает, что женщины обладают более острым восприятием цвета, вам, может статься, придется вплотную надзирать за их наборщиками.
— Настоящий триумф дипломатии! — Во мне загорелся анархистский дух Эммы Голдман. — Что будет, если я откажусь?
— Я бы не рекомендовал этого. Не волнуйтесь. Они привнесут свое мастерство, вы — искусство. — Он одарил меня понимающим взглядом и вернулся к стрекозам: — Вероятно, эти прожилки можно сделать из стекла.
— Нити из матового черного стекла, налитые тонкой струей на радужное? Это слишком сложно, чтобы полагаться на счастливый случай. Мне придется присутствовать прямо на месте, чтобы следить за каждой стеклянной струйкой.
— Мистер Нэш не позволит женщине работать в горячем цеху.
— Как вы думаете, может ли мастерская по металлам изготовить филигранные накладки в форме этих крыльев, если я их разработаю?
— Смогут. Они сделают их с помощью протравливания кислотой. Хотите, попрошу их?
В приливе страстного желания я произнесла:
— Хочу! — И это прозвучало, как брачный обет.
— Мне хочется, чтобы это помогло вам, Клара.
— А я хочу здесь что-то значить.
Я ходила по студии, давая советы по витражам мистера Тиффани «Четыре времени года». «Весну» изображали оранжевые и пурпурные тюльпаны ранним утром, когда небо отливает серебром, с использованием прозрачного стекла, пронизанного угловатыми черными нитями для изображения все еще не покрывшихся листьями веточек на фоне неба. «Лето» демонстрировало роскошные восточные маки на берегах озера, отражающего кобальтово-синее небо в полдень. «Осень» изображала урожай яблок, винограда и золотых колосьев, каждое зернышко — отдельный кусочек стекла, рано взошедшая луна слабо просвечивала через несколько слоев прозрачного неба. «Зима» была представлена вечерним костром, горящим под ветвью сосны, покрытой тающим снегом, с которой падали сверкающие капли воды.
Панели должны были быть установлены по две в четырехугольнике размером восемь на десять футов, предназначенном для Всемирной выставки 1900 года в Париже. Девушки с энтузиазмом восприняли этот проект, именуя себя «летними» или «весенними девушками», в зависимости от заданий, выучив французские названия времен года и здороваясь друг с другом мелодичным «bonjour». Я приветствовала все это, ибо проект представлял собой настоящий вызов нашему мастерству. В каждой панели имелись участки толщиной в несколько слоев, так что работа продвигалась медленно, и мне приходилось поддерживать в девушках боевой задор.
Сложные декоративные участки, обрамляющие все четыре сцены, включали в себя выступающие, сформированные прессом кабошоны
[19], и ограненные молотком куски, которые нам нравилось называть драгоценными камнями, типа того, что я когда-то дала Вильгельмине. Мисс Берн была лучшим резчиком, так что я обязала ее работать на всех панелях.
