9. Завести собаку.
10.?
– Все, идеи закончились, – призналась я Даррену.
– Ничего, потом еще что-нибудь придумаешь. Мне все время приходят в голову новые пункты. Но начало отличное. – Он подвинул мой список к себе. – Ну-у, некоторые совсем легкие! Знаешь, что мы сделаем на твой день рождения? Поднимемся на самый верх Эмпайр-стейт-билдинг. И у тебя сразу будет что вычеркивать.
– Да?
– Не сомневайся!
Мне казалось, будто я вижу, как у него в голове вращаются зубчатые колесики, когда он пытается придумать, что бы нам еще предпринять. Уж не тогда ли он решил слетать со мной в Париж и там сделать предложение? Или уже планировал, как мы отметим мое тридцатилетие поездкой в Австралию? Или задумал купить мне в подарок туфельки «Маноло Бланик»? Что-что, а планировать он умеет. И не боится ждать, если считает, что план сработает. Этим его качеством я искренне восхищаюсь.
Потом он посмотрел на мой пункт номер семь.
– Ты хочешь стать исполнительным продюсером детских телепрограмм?
– Да, – кивнула я.
– Клевая работенка, – улыбнулся он.
Я была ошарашена.
– Что ты сказал?
– Работа у тебя прелесть. Как и ты сама.
Я заморгала. Его слова показались… обидными, хотя я понимала, что он совсем не хотел обидеть меня. По крайней мере, я на это надеюсь. Я не могла не вспомнить, как серьезно ты всегда воспринимал мои мечты. Как они важны были и для тебя тоже.
– Моя работа не «клевая». И не «прелесть».
Казалось, Даррен растерялся, не знал, что сказать. Похоже, я удивила его. Он-то понятия не имел, что брякнул глупость. И в результате получилось еще хуже.
– Разве можно говорить человеку, который работает исполнительным продюсером программы… скажем, «Закон и порядок»… что у него «клевая работенка»? Интересно, чем именно она «клевая»?
Даррен наконец обрел дар речи.
– Тихо, тихо, – сказал он. – Я ничего такого не имел в виду. Прости. Ну не так выразился. Ты же знаешь, я считаю, что ты действительно прелесть и все, что имеет отношение к тебе, тоже, само собой, прелесть. Твои туфли, твоя расческа, пачка жевательной резинки у тебя в сумочке. Все это – прелесть, потому что принадлежит тебе.
Я положила ручку, взялась за вилку и зацепила немного макарон, хотя есть уже не хотелось – мне нужно было время обдумать ответ. На языке крутилось: «Я гораздо больше, чем просто прелесть». Еще очень хотелось сказать: «Заруби себе на носу, моя работа для меня – все». И добавить: «Мне необходимо, чтобы ты любил меня не вопреки этому, но и за это тоже». Но Даррен был человек удивительный, вдобавок он просил прощения – он вовсе не хотел меня обидеть. А кроме того, он умный парень. Я была уверена, что со временем он все поймет.
Я проглотила наконец макароны.
– Хотелось бы надеяться, что ты считаешь меня больше, чем просто «прелестью».
– Конечно! – воскликнул он. – Вдобавок ты красавица, ты очаровательная женщина, ты умна и у тебя прекрасное чувство юмора. Хочешь, продолжу? У меня хватает эпитетов для тебя!
Я рассмеялась:
– Ладно, давай еще парочку-другую, я возражать не стану…
Даррен облегченно вздохнул:
– Сексапильная – как тебе? А чуткая, внимательная – что скажешь?
– Ничего, нравится.
Иногда я спрашиваю себя, что было бы, прими я этот разговор всерьез? Начни я высказывать все, о чем думала, но держала при себе? Ведь он до сих пор этого не понимает. Я серьезно.
Глава 36
Готовясь к велопробегу в честь дня рождения Даррена, мы купили две подседельные сумки, по три пары велосипедных шорт на каждого и заказали номера в гостиницах Сейвилла и Саутгемптона – ночевку с завтраком. Отпраздновать решили пораньше, а велопробег устроить в выходные, на День поминовения. На лето мы сняли часть дома в Монтоке, в нем и рассчитывали провести последнюю ночь велопробега и потом на поезде вернуться домой. Все складывалось идеально, как Даррен и любил. В конце марта начали тренироваться, катаясь до Уэстчестера, или через мост Джорджа Вашингтона, или же в сторону Кони-Айленда. Даррен распорядился упаковать в велосипедные сумки еду, одеяла и воду, чтобы устраивать по дороге импровизированные пикнички, а заодно нагрузить велосипеды, тем самым приблизив тренировки к реальным условиям велопробега. Последний маршрут пролегал через Бруклинский мост на Манхэттен, а потом – до самого Клойстерса. День выдался великолепный, солнечный, но не жаркий, мы крутили педали и хохотали по каждому пустячному поводу, и если я стала бы сейчас все пересказывать, это вовсе не показалось бы тебе смешным.
– Как мне все-таки повезло, что я встретил тебя, – сказал Даррен, когда мы вернулись домой.
– Обоим повезло, – отозвалась я, – мы с тобой оба нашли друг друга.
И в тот миг мы действительно это чувствовали. Так и было на самом деле.
В утро, когда мы собрались выезжать, я встала пораньше. При воспоминании о нашей последней долгой тренировке меня охватило приятное волнение, хотя на душе было чуть-чуть тревожно. Нам с Дарреном предстояло довольно долго пробыть вместе, столь долго еще не приходилось. Мне казалось, что для нас это – своеобразный испытательный пробег и от него зависит наше будущее. А что, если нам надоест быть вместе, если мы устанем друг от друга до тошноты? И более того, если не надоест – что тогда?
Но тут проснулся Даррен, перевернулся на другой бок, и наши головы оказались на одной подушке.
– Как я тебе благодарен за то, что едешь со мной, – прошептал он. – Все будет великолепно. И я вот что еще хочу сказать: если понадобится остановиться и отдохнуть или вдруг захочется на поезде прокатиться, не переживай, это нормально. Жилы рвать не станем, договорились?
У меня отлегло от сердца.
– Ничего, как-нибудь справимся, – сказала я и поцеловала его.
В первый день все шло хорошо, ехали весело, хотя после тридцати миль стало слегка тоскливо. Невозможно поговорить нормально! Крутишь педали, и только. Даррен ехал впереди, он знал маршрут, а я – за ним, разглядывая его спину, изучая футболку, следя за частотой движения ног. Напевала про себя песенки, чтобы не скучать.
– Привал! – вдруг объявил он. – Время обеда.
Перед отъездом он приготовил десять бутербродов с арахисовым маслом и ягодным желе. Мне он выдал помягче, с арахисовым маслом, хрустящие взял себе. А желе мы оба любили, земляничное больше всего.
– Да позволит ли госпожа моя, – поинтересовался он, когда мы съехали на обочину и побросали велосипеды на траву, – привлечь ее внимание бутербродом? Или лучше двумя?
Я сладко потянулась и рассмеялась:
– Пока одного хватит.
Мы сняли шлемы, велоперчатки, сполоснули руки и сели перекусить.
