Потом эти двое широко улыбнулись, протянули к ней руки и хором сказали:
– С днём рождения, милая.
Ребка обняла их, не особо переживая за то, что её глаза наполнились слезами.
– Я вас люблю, – пискнула она.
Они приготовили её любимый завтрак. Свежий бекон и стопка оладий с клубникой, дассаль-грушами и сливками, кленовый сироп. Высокий стакан с соком манго и клюквы, налитым поверх битого льда. Ломоть деревенского хлеба с мармеладом из крупных кусочков красного апельсина.
– Я это все не съем, – вяло запротестовала она, когда все сели за большой стол во внутреннем дворе.
Папа широко улыбнулся и, открыв бутылку шампанского, налил в стаканы для сока прохладное пузырящееся вино.
– Лучший способ начать этот день, – пообещал он. – Восемнадцать лет бывает лишь однажды.
Хихикая от счастья, она заметила странный взгляд, которым обменялись родители, и списала его на то, что вскоре ей предстоит переезд. Её ждала собственная квартира в новом корпусе обиталища, в два раза длиннее этого, и с таким большим озером, что оно почти могло называться морем. Она даже подумывала о том, чтобы попросить одну из тех мобильных домашних капсул, которые люди начали использовать, но сомневалась, что дело здесь только в моде. Так или иначе, она сделается самостоятельной, какими стали Рауль и Криста, когда достигли совершеннолетия. Этот дом теперь будет очень большим для родителей, подумала Ребка. Может быть, поэтому они откладывали решение вопросов вроде замены деревьев. И всё-таки она не могла себе представить, как будет жить без них.
Они приветственно соприкоснулись бокалами, потом выпили сок с шампанским.
– Спасибо вам обоим, – сказала она все ещё с глазами на мокром месте. – Послушайте, я знаю, что не была лучшей дочерью. И…
– Эй, не надо вот этого. – Отец положил руку ей на плечо. – Я не хочу, чтобы ты испортила разворачивание подарков. Свой я готовил много месяцев.
Несмотря на ураган эмоций, Ребка ощутила резкий всплеск любопытства.
– Правда?
Он сунул руку под стол и достал узкую прямоугольную коробку, завёрнутую в синюю с серебром бумагу и обвязанную розовой ленточкой. Ребка взяла подарок, ещё более заинтригованная тем, насколько он оказался тяжелым.
– Открывай! – подбодрил отец, такой же нетерпеливый, как она.
Она потянула за ленточку и развернула бумагу. Это оказалась не коробка. Предмет внутри на миг привел Ребку в замешательство – она никогда раньше не держала в руках ничего подобного, – а потом пришло понимание.
– Книга! – воскликнула Ребка.
Перевернув подарок, она увидела напечатанный золотом заголовок: «Приключения Алисы в Стране чудес». Теперь она и впрямь заплакала: это была её любимая история в детские годы. Такие невероятные, чудные приключения – даже для нее, девочки, живущей в космическом обиталище на орбите Юпитера. Или быть может, именно здесь проще соотнести саму себя со странностями путешествий Алисы.
– Спасибо, папочка. – Она обхватила его руками и крепко обняла.
– Это не первое издание или что-то в таком духе, – хрипло проговорил он. – Но двадцатый век. Я попросил Клейтона достать её, когда он был на Земле в последний раз.
– Она милая.
Её мать протянула ей черную бархатную коробочку куда меньшего размера. В ней лежало простое золотое кольцо.
– Обручальное кольцо моей бабушки, – объяснила она. – Я просто хочу, чтобы ты всегда знала и понимала, что ты по-настоящему часть нашей семьи.
Обнимая мать, Ребка встревожилась, что проведет весь день в слезах, пусть это и слезы счастья.
В конце концов – с кольцом на пальце, где она могла им любоваться, с книгой на столе, дожидавшейся, пока её начнут читать, – Ребка принялась за оладьи.
– Рауль и Криста придут на обед, – сообщил отец. – Только семья. Спокойное время перед вечерним празднеством.
Ребка, услышав это, хищно улыбнулась. Она несколько месяцев планировала вечеринку с друзьями.
– Уже решила, что наденешь? – спросила мать.
– Э-э, нет.
– Можем просмотреть каталоги вместе, выберем, что напечатать.
– Да, пожалуйста. Это было бы здорово.
Отец кашлянул.
– Ты не забыла о том, что должна сделать сегодня утром?
– Нет! Отправиться на встречу с Константином.
– Хорошо.
– О чем он будет говорить? Рауль и Криста так и не рассказали. Все очень загадочно, и это глупо.
– Он просто спросит, что ты собираешься делать со своей жизнью, чтобы убедиться, что ты тут счастлива. В конце концов, мы и впрямь не можем допустить, чтобы в такой хрупкой среде, как обиталище, жили мятежники.
– Ого, это будет скучно.
– Скорее всего, дорогая, – чинно проговорила её мать. – Но попытайся это не показывать. В конце концов, обиталище принадлежит ему.
– Что он сделает, если я скажу, что все тут ненавижу, – пинком отправит в космос?
Её отец спрятал лицо в ладонях.
Ребка сжала губы, запрещая себе говорить. Отца было очень легко вывести из себя.
– Не переживай, пап. Я буду паинькой. Целую-обещаю.
– Что ж, все когда-то бывает впервые, – парировал он.
Элка Ребки направила её в противоположную от корпуса часть обиталища, в область низкой гравитации. Она так и не простила себя за то, что не испытывала удовольствия в невесомости. Казалось, это так весело: летать, кувыркаться грациознее акробатки, отскакивать от стен, словно вечно движущийся мячик для сквоша, и эти восхитительные слухи про секс в свободном падении, который, как предполагалось, был потрясающим. Но её внутреннее ухо все это совершенно не одобряло, и упражнения в невесомости обычно заканчивались приступами неукротимой рвоты. Даже знаменитое упорство Ребки спасовало после пятой попытки «акклиматизироваться», когда мать заставила её выстирать всю одежду и лично извиниться перед всеми, кто был в осевом тренировочном зале.
И вот лифт, который ехал до самой оси, остановился в семистах метрах над изгибом пола, при одной трети обычной гравитации. Ребка оттолкнулась и осторожно пошла, не забывая об инерции: скользила плавными арками, едва касаясь ногами коридорного пола. Каждые два метра на стенах крепились большие обручи для рук, за которые можно было хвататься при необходимости замедлиться, остановиться или изменить направление на перекрестке. Она раскинула руки, готовая в случае чего ухватиться за обруч. Пока что желудок держался.
Дверь, к которой её доставила элка, как будто ничем не отличалась от остальных в этой секции. Судя по наложенному чертежу, секция большей частью использовалась для приспособлений, связанных с функционированием обиталища. Дверь отъехала в сторону, и Ребка вошла-влетела в комнату, где царил полумрак.
