Взаимозависимость, пустота и непостоянство
Взаимозависимость всех вещей напоминает нам, что ничто в этом мире не абсолютно в качестве неподвижной и изолированной сущности. Я не существую как самостоятельная единица, не зависящая от того, что меня окружает: я обязан своим рождением и жизнью неисчислимому множеству людей и явлений природы. Действия и суждения, которые я называю своими, – «мои» действия и «мои» суждения. И действия, которые, как мне кажется, я совершаю по собственной воле, на самом деле обусловлены массой факторов. Но эти связи зависимости являются также и связями взаимозависимости: «Я» есть конечный пункт, но также и отправная точка устремлений и инициатив, которые, в свою очередь, будут влиять на мое окружение. Пока я не пойму и, главное, не соглашусь безоговорочно войти в эти связи взаимозависимости, я не смогу их радостно воспринять, останусь слепым и буду регулярно попадать в ловушки, расставленные моими эго, гордыней или страданием. И напротив, принятие взаимозависимостей всем сердцем не подтолкнет меня к фатализму, а побудит к смирению в моих действиях и убеждениях.
Пустота – вторая из великих концепций буддистов, – возможно, лежит в основе огромного количества недоразумений. «Пустота всех вещей» не означает, что ничего не существует по-настоящему, но лишь то, что все, что мы видим, не имеет конкретного и прочного существования. Это как радуга: ее существование зависит от моего положения, от точки, в которой находится солнце, от добрых намерений проплывающих облаков… Радуга сейчас и здесь – для меня, но ее нет для других людей, находящихся в другом месте…
Я НЕ СУЩЕСТВУЮ КАК САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ ЕДИНИЦА,
НЕ ЗАВИСЯЩАЯ ОТ ТОГО, ЧТО МЕНЯ ОКРУЖАЕТ:
Я ОБЯЗАН СВОИМ РОЖДЕНИЕМ И ЖИЗНЬЮ
НЕИСЧИСЛИМОМУ МНОЖЕСТВУ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ.
То же самое касается гнева по отношению к человеку, по слухам, отозвавшемуся обо мне плохо. Но если я узнаю, что переданные мне слова не были сказаны, а человек, напротив, говорил обо мне очень хорошо, что станет с моим гневом, прежде грозным и испепеляющим? Он исчезнет в один миг.
Пустота явления или предмета не означает, что они, эти явления и предметы, не существуют или отсутствуют. Пустота – это их неустойчивая, подвижная, субъективная, сложная природа… Пустота – это вот что: осознание сложности всех вещей и, как следствие, осторожность – чтобы не дать отблеску реальности захватить себя в плен. Поначалу, благодаря опыту, которого мы достигаем в ходе регулярной медитации, вызывающая беспокойство, едва ли не подавляющая, мысль о пустоте становится более ясной, почти радостной, как и мысль о взаимозависимости.
Кроме того, есть непостоянство, о котором мы еще поговорим. Оно учит нас, что ничто не вечно, все – результат преходящих и эфемерных соединений и распадов, организации и дезорганизации. Ничего прискорбного в этом нет, постижение непостоянства, скорее, делает мир яснее и освобождает нас.
Поль Валери отмечал: «Ум перепархивает от глупости к глупости, как птица с ветки на ветку. Он не может действовать иначе. Главное, не почувствовать себя твердо убежденным в чем-то одном…» Нашему уму нужны преходящие убеждения, как птице нужна ветка. Но пропустим их через сито взаимозависимости, пустоты и непостоянства, и будем меньше страдать сами и не заставим страдать других… Поскольку существует и четвертый, самый важный буддистский постулат, без которого три предыдущих – ничто: это сострадание и альтруистическая любовь, о которых мы также поговорим позже.
Встретить настоящее
Буддийский учитель Тит Нат Хан: «Медитация – это не отвлечение, а безмятежная встреча с действительностью». Эта безмятежная встреча с действительностью не происходит по чьему-то указу, но создается каждым упражнением, в котором мы успокаиваемся через дыхание, в котором мы терпеливо, настойчиво и неторопливо рассматриваем данный момент. Даже если этот опыт болезненный, сложный, запутанный, мы продолжаем дышать и смотреть внутрь себя.
Мы соглашаемся не понимать ясно свой опыт, не подчинять его себе, но продолжаем испытывать ощущения и наблюдать за ними. Так мы учимся лучше видеть мир, который тоже бывает болезненным, сложным, запутанным. Мы учимся лучше думать, чуть точнее, чуть яснее…
Урок 13
Освободить наш ум от цепей: ведь он может терять гибкость, мусолить и пережевывать одно и то же, стать жертвой нашей лени, невидимой силы ментального автоматизма и готовности думать о чем угодно. Приказами этого не добиться – необходимо трудиться. Как сохранить острый ум? Надо, разумеется, поддерживать его в спокойном состоянии и открытым миру, но также неустанно ставить под сомнение его функционирование. Каждый раз, когда мы говорим себе «это просто то, что я думаю», «мне кажется, что я прав», «это всего лишь мое мнение» – не как красивую фразу, а с истинным смирением и настоящей осмотрительностью, – мы демонстрируем свой ум, а не слепоту.
Понять и принять сущее
Мы для нее не существуем. Она не смотрит на нас, но движение ее руки останавливает и завораживает нас: оставаться в неподвижности, не потревожить ее.
В западной живописи есть множество картин о Благовещении. Но эта отличается от других: мы не видим архангела Гавриила, явившегося возвестить Марии будущее рождение Иисуса Христа. Мы видим лишь внутреннее состояние Марии. Скорее Марии человеческой, захваченной движениями своей души, чем Марии божественной, в мистическом откровении.
Картина показывает определенный момент: Мария понимает и принимает все, в одно мгновение. И это мгновение, повисшее в воздухе, подобно странице, которую она не успела перевернуть и отпустила, чтобы плотнее стянуть плат на груди, словно защищая себя от только что открывшейся ей судьбы. Ее лицо как эта книга: ни открыто, ни закрыто. Взгляд обращен внутрь себя. Она думает, чувствует, дышит.
Также обратим внимание на странный жест неторопливо поднимающейся правой руки, как бы говорящий: «Все хорошо, да, да, я поняла, я согласна и принимаю все, что Бог мне посылает». Ладонь раскрыта, ее движение выражает смирение или поиск смирения и рождает мысль об этом остановившемся мгновении: Мария все принимает и готова вступить на предначертанный ей путь.
Могла ли она сказать «нет»? Кто бы мог сказать «нет» ангелу-провозвестнику, посланному Богом Отцом? Но она могла бы подчиниться с меньшей благодарностью и пониманием. Мария преодолевает удивление, страх, недоверие и принимает божественную волю. Именно этот момент и изображен на картине, и все там сказано. Нет ни ангела, ни труб. Лишь взволнованное ожидание в душе Марии.
Мария Аннунциата (Дева по Благовещении), 1474–1475. Антонелло да Мессина (около 1430 – около 1479) Дерево, масло, 0,45 x 0,35 м, Национальная галерея Сицилии, Палермо
