«Мама? Только не опять. Я не готова снова ощутить такую боль».
Ответа не последовало, а ромашки все отдалялись, меня уносило в темный дремучий лес.
«Спаси ее» – донесся едва уловимый шелест.
Туман окутал землю и основания стволов деревьев. Позади послышался пронзительный волчий вой, и я вздрогнула от страха, проникшего под кожу. Колотящееся сердце в моей груди, казалось, можно было услышать за полмили. Ко мне кто-то приближался, а я была слишком напугана, чтобы пошевелиться.
– Мэри? – послышался тихий мужской голос.
В одно мгновение меня накрыла волна облегчения, и я сама сделала шаг в густой туман.
«Я в теле собственной матери».
– Клодий! – прошептала она.
«Это что еще за перец?»
Мало-помалу его фигура начала проявляться сквозь дымку. Высокий, худощавый мужчина, облаченный во все черное, нес на руках какой-то сверток. И он шевелился. Но вместо того, чтобы испугаться, я ощутила невообразимую радость.
– Ты сделал это! – с восторгом и неверием одновременно произнесла Мэри.
– Сосуд жив, – кивнул Клодий, подходя достаточно близко, чтобы я могла разглядеть черты его измученного лица.
И, черт побери, у него были мои глаза. Такие же серые, как грозовые тучи. Узнавание затопило мое сердце.
«Папа?».
Учитывая то, какой накал чувств я испытывала, находясь в теле мамы, этот мужчина однозначно был ее возлюбленным. Он был хорош собой, мужествен, но казалось, полностью истощен.
Новый отдаленный вой заставил этих двоих напрячься. А сверток в руках Клодия вновь зашевелился.
– Бери ее и уходи, – настойчиво приказал тот.
– Если я оставлю тебя, то Эдриан…
– Не важно, милая, – безапелляционно заявил он. – Твоя миссия – защитить девочку. Обеспечить ее безопасность. Спрятать.
В этот момент меня пронзил страх за этого мужчину. Я осознала, что могу потерять его. Навсегда.
– Клод, – в глазах защипало, пока тот передавал мне сверток. Ткань раскрылась, и моему взору предстало маленькое личико ребенка. Я не большой спец, но на вид ему было не больше года. Розовое одеяние подсказало, что это девочка, она спала.
Клодий встал рядом, скользнув рукой на живот.
– Убереги их, Мэри.
«Их? Ох, черт! Я прямо сейчас в чреве своей матери».
– Мы сделаем это вместе, – сорвавшимся голосом прошептала мама, не желая так просто отпускать своего мужчину.
Но папа был непреклонен. Я, чувствуя мамино отчаяние и страх, осознала, что вдвоем им не скрыться. Оборотни шли по пятам, и Клод собирался их задержать. То маленькое создание, что мама держала на руках, было важнее даже их с отцом жизней.
– Я не позволю пророчеству твоей сестры сбыться, – произнес он. – Еще есть выбор, милая.
«Всегда есть выбор» – вспомнила слова матери. Каким-то образом я знала, что унаследовала свой дар от Клодия. Это он видел будущее до точки невозврата.
– Слишком много жертв было принесено этой ночью, чтобы так просто уступить Вудворду.
Он говорил буквально. У них был план, который пролетел в моем сознании сотнями образов. Этой ночью Клодий убил всю семью этого ребенка, чтобы забрать его и уберечь. Риск, что оборотни Вудворда будут искать его, был слишком велик, потому мои родители продумали диверсию. Жестокую и бесчеловечную. Отец подменил ребенка, а затем сжег тела, чтобы оборотни не учуяли различие запахов. Я содрогнулась от ужаса, но при этом чувствовала абсолютное спокойствие своей матери. Неужели она была столь безжалостна? Как мало я о ней знала…
– Спрячь сосуд, спаси нашу малышку. А теперь беги.
Я почувствовала обжигающее тепло губ отца на своем лбу, а затем полное опустошение и леденящий душу страх. Он даже не подарил поцелуй, лишь повернулся спиной, ожидая, когда я уйду. Мэри ощутила разочарование. Она не была окончательно черствой, но все ее эмоции были будто под колпаком.
– Силы природы, молю, оберегайте моего мужчину, – прошептала она в его спину и сорвалась на бег, направившись в противоположную сторону.
Я уже приготовилась к разрывающим душу чувствам, но каким-то образом мама смогла отдалиться от них. Запечатать свою боль.
«Хорошее умение. Я бы не смогла так просто оставить Дрэйка. Ни за что».
Все, что сейчас имело для нее значение, – спасти двух девочек – «сосуд» и меня.
Картинка на секунду поплыла, стала холодной и мрачной, пока снова не прояснилась. На этот раз я оказалась идущей по темной улице. По обе стороны располагались жилые дома – один похож на другой. Но меня тянуло к определенному месту. Я знала, что там жили люди, которые не могли иметь ребенка, но жаждали этого больше всего на свете. Сверток на руках лежал неподвижно, мама постаралась. У ребенка почти не осталось жизненной энергии, Мэри обратилась к древней магии, чтобы опустошить девочку, но это было необходимой мерой. Подойдя к крыльцу дома под номером триста пять, она уложила «подарок» на коврик у двери.
Странно, но по сравнению с видениями Колтона, эмоций практически не было. Моя мать казалась опустошенной. Ни боли, ни сожаления – ничего, кроме твердого решения оставить ребенка здесь.
«Да, я совершенно ее не знала».
Она наклонилась к девочке и положила руку на ее головку. Кожа малютки была холодной.
– Ты должна выжить, – только и пробормотала Мэри. – Он погиб ради этого. Слышишь? Живи, чтобы изменить судьбу. Ты никогда не достанешься потомкам Вудвордов.
И с этими словами я начала падать в бездну. Вздрогнув, распахнула глаза и несколько раз моргнула, прежде чем осознала, что видение закончилось. На меня уставились три пары пытливых глаз, а я не могла промолвить ни слова.
– Детка? – напряженно позвал Дрэйк, положив руку на мою спину. А затем, точно как папа, погладил живот.
– Триста пять, – шепнула я, все еще пребывая под впечатлением.
– Что? – нахмурилась Николь. – Триста пять – это номер моего дома в Арлингтоне. Ты это видела?
Осознание накрыло меня словно снежный ком. Тот ребенок – Николь. Мой отец убил ее семью, а мать забрала почти всю жизненную энергию и запечатала звериную сущность. Округлив глаза, я тяжело сглотнула и кивнула.
– Сосуд, – отрешенно прошептала я.
– Рэйн, детка? Ты в порядке? – запаниковал Дрэйк. – Черт, мне это не нравится. Где эта чертова ведьма? Блэр!
Он встал, чтобы найти тетю, оставляя меня наедине с Николь и Теренсом. Я не знала, стоило ли им говорить всю правду. Как отреагирует альфа, узнав, что мой отец убил родителей его любимой? Что почувствует сама Николь? Едва обретя дом, я боялась вновь его потерять. И хоть подсознание шептало мне: «Доверься», я не могла обронить ни звука, уставившись остекленевшим взглядом на пару напротив. Слышала, что они звали меня, спрашивали, но будто не могла вырваться из оков оцепенения. Это было слишком.
