О состоянии батальонов к началу войны можно судить по отчету о действиях танковых частей 8-й армии, в котором говорилось:
«421-й отб – боевые машины выпуска 1933—36 годов. 7 танков Т-26 двухбашенных, 1 Т-38, 11 Т-37. К началу боев исправно – 5 Т-26 и 11 Т-37.
368 отб – 11 Т-26 двухбашенных, 3 Т-26 однобашенных выпуска 1933 года, сильно изношены, моторесурс не более 50 часов.
410-й отб – укомплектован полностью, вся матчасть старого образца, но в хорошем состоянии. Личный состав подготовлен хорошо.
111-й отб – выделен из состава 35-й тбр. Хорошо укомплектован и подготовлен, прибыл в октябре 1939 года.
381-й отб – пунктом дислокации был г. Петрозаводск. Матчасть в хорошем состоянии».
34-я танковая бригада была придана 18-й стрелковой дивизии с задачей выйти в тыл финских войск на Карельском перешейке. Но попытка использовать бригаду успеха не имела и за пять дней непрерывных боев она продвинуться не смогла. Мало того, в конце декабря 1939 года финны сумели окружить 34-ю танковую бригаду. Потеряв в кольце всю матчасть и понеся большие потери в людях, ее остатки вышли из окружения в феврале.
Таблица 9.Сведения о боевом составе танковых частей 8-й армии к 30 ноября 1939 года.
Деревянные противотанковые надолбы – такие сооружались финнами в полосе наступления 8 и 15-й армий. Март 1940 года (АСКМ).
Первый период боев показал слабую подготовку в деле организации разведки. Танкисты надеялись на пехотную разведку (особенно в процессе боя), пехота смотрела на танки как на средство разведки на себя. В результате – излишние потери, задержка в наступлении. Так, 14 декабря 1939 года один XT-26 201-го химического танкового батальона был придан разведгруппе лыжников, ведущих разведку в направлении Сюскуярви. Пытаясь обойти встретившийся по дороге завал, танк попал в ручей и застрял. Разведгруппа, попав под огонь противника, стала отходить. Танк был ею брошен и не получив поддержки был уничтожен вместе с обороняющим его экипажем.
Танк лейтенанта Наумова (34-я танковая бригада), ведя разведку в деревне Сюскуярви, занимаемой финнами, попал на мину. Окруженный противником танк долго отстреливался. Будучи подожжен, экипаж оставил машину и, пробив себе дорогу гранатами, через двое суток вышел к своим.
19 декабря 1939 года шесть Т-26 с отрядом в 50 человек пехоты были посланы штабом 75-й стрелковой дивизии для атаки якобы отходящего противника. Двигаясь по дороге, танки были пропущены финнами вглубь своего расположения и уничтожены. В дальнейшем, способы ведения разведки значительно улучшились.
Организация атак в первый период операции носила исключительно небрежный характер. Эшелонирование отсутствовало, противник не уничтожался, а выталкивался, танки использовались неграмотно. Например, передовому отряду 56-й стрелковой дивизии придали танки ХТ-26, в то время как дивизия имела 52 Т-26. В результате, при первом же столкновении с противотанковыми орудиями, машины были выведены из строя.
Вообще, в начале войны ситуация в полосе 8-й армии очень сильно отличалась от таковой на Карельском перешейке, причем в худшую сторону. Это хорошо иллюстрирует письмо, направленное на имя И. Сталина, К. Ворошилова и В. Молотова одним из бойцов 56-й стрелковой дивизии, находившемся на излечении в госпитале (письмо было отправлено в последних числах декабря 1939 года, и хорошо передает атмосферу тех дней):
«Дорогие руководители нашей социалистической родины и доблестной РККА, разрешите Вам передать свой пламенный большевистский привет.
Наряду с этим разрешите довести до Вашего сведения о творившихся безобразиях на нашем фронте…
Я, механик-водитель 3 отд. танкового б-на, приданного 213 стр. полку 56 дивизии, Павлухин Лев Яковлевич, являясь отличником боевой и политической подготовки, прослужив 26 месяцев в рядах РККА, участвуя в боях с белофиннами, не видел и не могу понять тактики действий танкового батальона.
Все танки идут в колонку с дистанцией 5—10 м без выставления ГПЗ и не спереди пехоты, как это я всегда мыслил и читал в уставах и наставлениях, а вместе с обозами, пехотой и артиллерией, в 4 ряда, перепутаясь с лошадьми, людьми и повозками, беспорядочным хаосом, медленно продвигающимся вперед, без какой-либо возможности в случае налета не только развернуться, но даже открыть огонь.
Деревянные противотанковые препятствия в полосе 8-й армии. Зима 1939–1940 годов (АСКМ).
Впервые 3-го декабря после взятия станции Сулиярви, нам был дан приказ «догнать отступающего противника», дорогу он еще не успел заминировать, т. к. отступал по ней сам. Танкисты с радостью дали хорошего хода вперед. Сразу же сказались результаты: 4 повозки, 8 лошадей, 17.000 патрон были захвачены, но вся беда в том, что нас от дальнейшего преследования почему-то остановили, не пустив дальше, в тот момент, когда хвост отступающего противника вот-вот должен был показаться.
Такая тактика привела к тому, что 4-го декабря вечером, встретив очередное сопротивление белофиннов, имеющих два орудия, наши танки оказались на открытом месте в 600 метрах от орудий противника, расставленные в колонну Огнем противника был нанесен значительный ущерб. Один танк сгорел от попавшего в башню снаряда. Раненый мехводитель второй машины тов. Драч свернул в сторону, в лес, но полностью скрыться не успел, и весь экипаж вынужден был бросить машину, ввиду ураганного огня по машине. Командир машины тов. Сидоренко, задержавшись несколько в машине, не желая бросать танк, был убит снарядом.
Колонна танков Т-26 111-го отдельного танкового батальона на марше. Полоса 8-й армии, декабрь 1939 года. Машина в центре оборудована фарами для ночной стрельбы (АСКМ).
Орудия противника были атакованы не батальоном танков, а пехотой, которая обходя с флангов, понесла большие потери.
Местность вполне позволяла развернуть до роты танков, грунт твердый, тонкий лес не препятствовал бы движению танков, а служил бы маскировкой и атака могла быть произведена с любыми боевыми приемами.
Продолжая двигаться колонной, 5-го декабря мы целой ротой попали под бомбежку финского самолета. Дистанция между машинами была настолько мала, что свернуть в лес и замаскировать машины не было возможности. Зенитные пулеметы тоже не сумели организовать отпора. В результате, самолет сбросил на мою машину четыре авиабомбы но, к счастью, ни одна из них не взорвалась.
