Когда буксир приближался к линкору, который высился в темноте подобно массивной крепости, Джонни Меркел, рожденный в Канаде немец, подошел к офицеру английского эсминца и от имени своих товарищей по-английски поблагодарил экипаж эсминца за заботу и участие. Свою благодарность он завершил словами:
– Мы все желаем вам хорошего путешествия и благополучного возвращения домой! – Затем он повернулся к своим спасшимся товарищам: – Мои товарищи по «Шарнхорсту»! Троекратное «ура!» матросам английского эсминца!
Все немецкие моряки присоединились к нему. Гёдде не мог не думать, как странно все это выглядит. Немцы приветствуют англичан в русском порту. Громкие приветствия отразились от высокой стены английского линкора, словно в знак вечного братства между моряками всего мира.
Глава 21
Спасенные с «Шарнхорста» на борту британского флагмана «Дюк-оф-Йорк»
(Доклад старшины Вилли Гёдде, спасенного с «Шарнхорста»)
После освобождения из плена старшина Гёдде предоставил следующий доклад в распоряжение своего прежнего первого помощника – капитана в отставке Гисслера:
«Прибыв на флагман, мы сначала доставили четверых серьезно раненных матросов в корабельный лазарет. Затем нас отвели в помещение, в котором мы должны были находиться до нашего прибытия в Англию. Командующий офицер английского флота сделал меня, как старшего по званию, ответственным за порядок и чистоту в нашем помещении.
Со всеми нашими просьбами нам следовало обращаться к переводчику – молодому корабельному доктору, с которым у меня было несколько продолжительных бесед. Я задал ему следующий вопрос:
– Какое у вас мнение по поводу сражения и потопления «Шарнхорста»? Можно ли было избежать потопления корабля?
Английский офицер ответил:
– Хотя мне не следует этого делать, я все же скажу, что после боя адмирал сэр Брюс Фрейзер созвал офицеров корабля и своего штаба и сказал им: «Джентльмены. Сражение против «Шарнхорста» окончилась для нас победой. Я надеюсь, что, если кому-нибудь из вас придется вести корабль в бой против намного превосходящих сил, вы будете командовать своим кораблем столь же отважно, как сегодня командовал «Шарнхорстом» его командир». Мне нечего добавить к словам нашего командующего. Но прошу, храните это пока при себе; своим друзьям вы расскажете это потом. А сейчас я должен сообщить вам, что командующий хочет видеть выживших в три часа пополудни. Ваши люди будут готовы к этому времени? Как старший по званию, вы будете давать команды. Пусть ваши люди станут по стойке «смирно» и правильно отдадут приветствие, как это принято у немцев. Соответственная одежда будет предоставлена.
Нам были выданы гражданские брюки с подтяжками, синие фуфайки и ботинки. Мы также получили расчески и наборы для бритья, так что теперь могли привести себя в порядок.
Незадолго до 15.00 я повел своих людей наверх. На корабле прозвучала сигнальная труба, и в каюту вошел командующий вместе со своим штабом. Я дал команду, и мы все отдали ему честь. Английский адмирал остановился примерно в трех футах перед нашим строем; его офицеры стояли за ним. Командующий приложил руку к фуражке, и все офицеры, в том числе капитан «Дюк-оф-Йорк», последовали его примеру. Стоя так целую минуту, они таким образом отдавали честь своему побежденному противнику. Мы все поняли, что этот знак уважения относится не только к нам лично, а ко всему нашему гордому кораблю и к героически погибшим морякам.
Затем адмирал Фрейзер обошел каждый ряд – из-за ограниченного пространства мы выстроились в пять шеренг – и, в сопровождении переводчика, поговорил практически с каждым матросом, спросил о его возрасте, профессии, где он живет, почему он пошел на флот и т. д.
Наконец он снова вышел перед нами и произнес:
– Мы чтим отважных противников, даже если они потерпели поражение. Английский народ не держит на вас зла. Я хочу, чтобы относительно вашей отправки в Англию не было недоразумений. Делайте то, что вам говорят, и у вас не будет никаких проблем.
Мы отдали ему честь, английский командующий и его офицеры ответили тем же и покинули каюту. Никогда мне не забыть торжественность этих минут.
На следующий день нас снова посетили, на этот раз капитан корабля и его офицеры. Капитан сказал мне по этому случаю, что командующий отдал приказ, чтобы со всеми пленными обращались хорошо и чтобы мы получали такую же пищу, что и экипаж. Нам обещали предоставить все возможные удобства.
Во время перехода из Мурманска в Скапа-Флоу нам было разрешено прогуливаться по верхней палубе и между ангарами для самолетов. Там нас часто фотографировали репортеры и члены команды. Все время перехода на корабле «Дюк-оф-Йорк» к нам прекрасно относились. Шесть матросов из английского морского флота были нашей охраной, и после некоторой первоначальной отчужденности мы скоро относились друг к другу по-приятельски.
Следует упомянуть, что, когда нас переводили на борт «Дюк-оф-Йорк» в Мурманске и позднее во время перехода, мы видели, как на нашем линкоре – и других больших кораблях – осуществлялись сварочные работы. Поскольку наше помещение на нижней палубе размещалось примерно в центре корабля и нам множество раз приходилось проходить многие отсеки, по дороге в душевую и туалет на артиллерийской палубе, мы можем подтвердить, что корабль имел множество боевых повреждений, иногда довольно значительных, как, к примеру, надорванные листы на носу между артиллерийской и нижней палубой. Я спрашивал английского доктора, нашего переводчика, получал ли корабль прямые попадания.
– Этого, конечно, я не должен вам говорить, – ответил он. – Но одну вещь скажу: у нас не осталось ни одного сухого места на артиллерийской и нижней палубах. Нам приходилось откачивать воду электрическими и ручными помпами день и ночь. Этот ответ вас устроит?
На протяжении целых шести ночей после нашего спасения я не мог заснуть. Успокаивающие средства, прописанные мне доктором, не оказали никакого эффекта. Только когда мы прибыли в Скапа-Флоу, я проспал два или три часа на борту старого патрульного корабля. Наши люди вели себя превосходно, все стремились помочь друг другу. Позднее, в Лондоне, мы были разделены, после чего нам пришлось пройти через несколько лагерей, где нас подвергали допросам. Восемь матросов позднее были отправлены в Канаду, а двадцать семь – в Соединенные Штаты. Штрётер, как я слышал позже, был обменен».
Во время лекции для членов прежнего экипажа «Шарнхорста» в Вильгельмсхафене Гёдде упомянул еще об одном рыцарском жесте англичан.
Во время возвращения английских кораблей из Мурманска на том месте, где затонул немецкий линкор, с «Дюк-оф-Йорк» был спущен на воду огромный венок. По внутренней связи флагмана было объявлено, что церемония проводится в честь отважного экипажа «Шарнхорста».
По поводу замечаний Гёдде о наблюдавшихся им повреждениях на «Дюке-оф-Йорк» английский командующий написал в своем докладе.
По его словам, «Дюк-оф-Йорк» находился на протяжении полутора часов под огнем всей тяжелой артиллерии противника. Немецкий линкор, по словам адмирала, «часто посылал снаряды, падавшие рядом с кормой, носом и бортом корабля. В обе мачты произошли попадания 11-дюймовых снарядов, которые, по счастью, не взорвались. Ни одного прямого попадания не зафиксировано» (то есть попадали только осколки).
