4 октября с острова Уоллопс состоялся пуск, получивший обозначение LJ-6. Это было внеплановое испытание – неудача во время августовского пуска сломала первоначальный график. Было решено сначала проверить саму ракету. Ну и заодно работу системы командного управления. Этот полет был удачным. Поставленные задачи были выполнены.
Ровно через месяц, 4 ноября, также на Уоллопсе прошло испытание под кодовым обозначением LJ-1A. Вновь планировалось проверить работу системы аварийного спасения капсулы при максимальном встречном напоре. Если во время первого старта 21 августа система сработала преждевременно, то во время ноябрьского пуска отстрел капсулы произошел позже расчетного момента.
И только последний пуск 1959 года, состоявшийся 4 декабря, был полностью успешным. На этот раз проверялась работа системы аварийного спасения при срабатывании на большой высоте (29 километров). Также оценивалась динамика неуправляемого входа в атмосферу и проводилась отработка спуска и посадки.
Впервые в ходе испытательных пусков по программе «Меркурий» в капсуле находился пассажир – самец макаки-резуса Сэм. Животное поднялось на высоту 85 километров и находилось в состоянии невесомости 3 минуты 13 секунд.
21 января 1960 года, с третьей попытки, удалось проверить работу системы аварийного спасения при максимальном скоростном напоре. На этот раз слетала самка макаки-резуса Мисс Сэм.
Отсутствие ракет заставило американцев на время приостановить испытания. Они возобновились лишь 9 мая, когда на острове Уоллопс прошла имитация спасения корабля прямо со старта. Система аварийного спасения катапультировала серийную капсулу № 1 непосредственно со стартового стола, подняв ее на высоту 750 метров. Дальность увода самой системы спасения оказалась недостаточной, и было решено доработать ее двигательную установку.
Важным для всей программы «Меркурий» стало испытание, проведенное на мысе Канаверал 29 июля 1960 года. В его ходе предполагалось проверить капсулу корабля на прочность, а также оценить степень ее нагрева при входе в атмосферу. Полет планировалось провести по баллистической траектории на дальность 2400 километров.
Задачи пуска выполнить не удалось. На 58-й секунде после старта встречный воздушный поток оторвал переходный отсек с капсулой от носителя. Спустя две минуты капсула разбилась при ударе о водную поверхность. Система аварийного спасения в этом пуске не устанавливалась, поэтому «спастись» у капсулы возможности не было.
Две неудачи подряд заставили американцев приостановить испытания и вновь засесть за чертежи в попытке найти возможно большее число дефектов. И, естественно, устранить их. Чтобы не допустить новых аварий.
Испытания возобновились лишь 8 ноября, но снова окончились неудачей. В тот день предполагалось проверить срабатывание системы аварийного спасения в конце активного участка полета. Однако уже на 16-й секунде полета из-за отказа в электрической схеме преждевременно запустились двигатели системы спасения. Замки крепления не раскрылись, и связка «ракета-капсула» рухнула в океан.
К моменту этой аварии в Советском Союзе уже состоялся один успешный орбитальный полет, и готовился новый старт. Для американцев не было секретом, что после второго успешного пуска Советы были намерены отправить на орбиту человека. И хотя они «сильно сомневались в русском успехе», тем не менее, как и мы, спешили и назначили на 21 ноября свой первый квалификационный пуск. Он состоялся с мыса Канаверал в присутствии многочисленных зрителей и прессы. На их глазах и разыгрался весьма интересный «спектакль».
Да, кстати. Я не успел обратить внимание читателей на тот немаловажный факт, что программа «Меркурий» была абсолютно «прозрачной» для общественности, и каждый шаг, который делали американские ракетчики, оперативно и подробно освещался средствами массовой информации. В отличие от Советского Союза, где сообщалось только о наших успехах, и то постфактум.
Но вернемся к событиям на мысе Канаверал. Первый квалификационный пуск оказался неудачным. Ракета поднялась над землей только на 5 сантиметров, когда из-за несинхронного отсоединения отрывных разъемов отключился двигатель. Носитель «сел» стабилизаторами на стартовый стол.
Дальнейшие события происходили практически в точном соответствии циклограмме полета. Только было это все не в воздухе, а на Земле. Через 10 секунд после отключения двигателя должна была сработать система аварийного спасения. Но датчик показывал большие перегрузки, поэтому система не сработала. А вот ферма, на которой она находилась, отстрелилась в заданное время.
Затем сработала парашютная система. Так как датчики «не почувствовали» наполнения купола парашюта воздухом, был выпущен и запасной парашют. Они наполнились воздухом и того и гляди могли завалить ракету. К счастью, она устояла.
На следующий день, когда разрядились аккумуляторы системы подрыва, «Редстоун» сняли со стола. Для того чтобы не допустить повторения данной ситуации, логику работы системы немного изменили. Теперь двигатель не мог отключиться, если в камере сгорания было нормальное давление.
А поврежденную капсулу отремонтировали и повторно запустили 19 декабря 1960 года. В основном, задачи пуска были выполнены. Правда, двигатель отключился на три секунды позже, чем планировалось. В результате капсула поднялась на высоту 210 километров, а не 190, и при входе в атмосферу перегрузки были на одну единицу выше, чем рассчитывалось. Но в остальном все было нормально.
До конца 1960 года больше испытательных пусков по программе «Меркурий» не производилось.
ГЛАВА VIII
Накануне
К началу 1961 года соревнование между советскими и американскими конструкторами, носившее до этого «позиционный характер», вступило в завершающую стадию. Чем ближе был результат, тем ожесточеннее становилось соперничество. Никто не хотел уступать и делал все, чтобы опередить соперника. Тем более что Новый год конкуренты встретили, находясь практически в равных условиях.
Если раньше, повествуя о подготовке к первому полету человека, я сначала рассказывал о том, что происходило в Советском Союзе, а потом о том, что делалось в США, то в дальнейшем я буду говорить о происходящих событиях в хронологическом порядке. Мне кажется, что так будет проще «следить» за борьбой, развернувшейся «на финише». И понять, чего стоила нам победа.
Итак, и мы, и американцы имели в своем распоряжении корабли, на которых предстояло лететь в космос, и ракеты, которые могли доставить эти корабли на орбиту. Были готовы к полету космонавты и астронавты.
14 января 1961 года Главная медицинская комиссия впервые рассмотрела готовность к полёту первых советских кандидатов. Как уже говорилось, шестеро кандидатов были выделены в особую группу, готовившуюся по ускоренной программе. Медики дали «добро» для участия в полёте всей «шестерки»: Валерию Быковскому, Юрию Гагарину, Григорию Нелюбову, Андрияну Николаеву, Павлу Поповичу и Герману Титову.
17 и 18 января все шестеро сдавали экзамены.
Председателем комиссии был помощник Главнокомандующего ВВС по космосу, генерал-лейтенант авиации Николай Петрович Каманин, членами комиссии – начальник медицинской службы ВВС – заместитель начальника Главного военно-медицинского управления, генерал-майор медицинской службы Александр Николаевич Бабийчук, начальник Государственного научно-исследовательского института авиационной и космической медицины Министерства обороны СССР, генерал-лейтенант медицинской службы Ювеналий Михайлович Волынкин, заместитель начальника института авиационной и космической медицины по политчасти, генерал-лейтенант Василий Яковлевич Клоков, начальник управления – заместитель начальника института авиационной и космической медицины, полковник медицинской службы Владимир Иванович Яздовский, начальник Центра подготовки космонавтов Евгений Анатольевич Карпов, академик АН СССР Норайр Мартиросович Сисакян, представитель ОКБ-1 Константин Петрович Феоктистов, летчик-испытатель Марк Лазаревич Галлай.
