Арсин снова наклоняется вперед и начинает говорить, постукивая пальцами по столу:
– Шейл, вы выдающийся стратег Империи, и при этом вас не устраивает имперская стратегия…
– Арсин, – бросает Рей, – если и дальше будете стучать по столу, я переломаю вам пальцы.
– Я… Да как вы смеете так со мной разговаривать? – багровеет он.
– Она права, Крассус, – усмехается Пандион. – Ваша дурацкая привычка крайне раздражает. Только попробуйте еще раз, и я сломаю вам другую руку, чтобы впредь было неповадно.
Банкир садится, скрестив руки на бочкообразной груди и дуясь, словно обиженный ребенок.
– Я не выстраивала стратегию Галактической Империи, – начинает Шейл. – Еще раз повторюсь: я была против обеих версий «Звезды Смерти». Я выступала против ее постройки с самого начала, однако мои противники не позволили мне ни на что повлиять – разве что, может быть, на Хоте. Но «Звезда Смерти» стала нашей гибелью. Как в старой поговорке: «Не работай в одной шахте со своими детьми». Мы поступили глупо, вложив столько времени, денег, усилий и жизней в экосистему этой гигантской боевой станции. Всему виной тщеславие Палпатина.
Наконец слово берет Ташу, который почти все это время молчал, щелкая пальцами и теребя края рукавов, словно те постоянно ему мешают:
– В тщеславии Палпатина никто не сомневается. Но вряд ли стоит сомневаться и в том, что без него Империи бы вообще не существовало.
Мофф Пандион – или, вернее, гранд-мофф Пандион – встает и начинает расхаживать у своего конца стола. – В данном случае соглашусь с Джилией Шейл. Не только в том, что «Звезда Смерти» была нашей величайшей ошибкой, но и в том, что никакое перемирие не увенчается успехом. Оно никак не утолит жажду нашей крови, которую испытывает так называемая Новая Республика. Они вбили себе в головы, будто мы чудовища. Это уже не обсуждается. Но это означает, что мы не можем просто сдаться. Они хотят крови – не удивляйтесь, если лучших из нас выволокут на улицы, где нас сможет пристрелить любой дикарь с пулевиком.
– Да, Велко, – кивает Шейл. – Мы знаем – вам хочется атаковать, атаковать, атаковать. Чего бы это нам ни стоило.
– А вы предпочли бы сложить руки и подставить шею под топор палача? – ехидно интересуется он. – Вместо того чтобы сражаться?
– Можно подумать, речь идет о какой-то вдохновляющей истории для неудачников, в которой мы играем роль героя-гладиатора, который свергает угнетателей, отправивших его на арену. Нет, это они считают себя таковыми. Мы же для них – поработители целых планет вместе со всем их населением. Это мы построили нечто под названием «Звезда Смерти», под руководством дряхлого гоблина, верившего в «темную сторону» некой древней безумной религии.
Юп Ташу бросает на Джилию недоуменный взгляд.
– В былые времена, – усмехается Пандион, – вас бы казнили за измену, генерал Шейл.
– Ну вот, видите? – замечает Шейл. – Мы только и умеем, что казнить, гранд-мофф Пандион. Если мы сдадимся, аномальная доброжелательность Новой Республики может сыграть нам на руку и мы сохраним головы на плечах. – Она шумно вздыхает. – К тому же у нас все равно нет никакого разумного плана нападения.
– Конечно есть, – коротко смеется Пандион. – Вы что, с ума сошли? Повстанцы – поскольку они именно повстанцы, преступники, бунтовщики – добились своего практически голыми руками. Все они просто мятежники. Они сделали своими рогатками пару удачных выстрелов, но у нас все еще есть корабли, солдаты, опыт. – Он показывает на Арсина. – И деньги.
– Тогда почему с каждым днем от нас отворачивается все больше губернаторов? Почему с каждой неделей мы теряем все больше кораблей? Почему мы смотрим голозаписи с освобожденных планет, где устраивают парады и сбрасывают с постаментов статуи? Они многого добились, располагая лишь небольшими силами, Пандион. Вы неверно понимаете наше место в истории.
– В таком случае и мы многого добиваемся небольшими силами. К тому же… – Он пренебрежительно машет рукой. – Все эти головидео – пропаганда, и вы прекрасно это знаете. Реальность такова, что у Альянса повстанцев нет ресурсов, чтобы контролировать Галактику, зато они есть у нас. И… – он поворачивается к Рей Слоун, – не стоит забывать, что у нас до сих пор есть звездный суперразрушитель. Верно, адмирал Слоун? Или… не у нас? Может, только у вас? Может, вы маленькая жадная девочка, которая не хочет делиться флотом с остальной академией?
Вполне ожидаемое замечание, которое Рей слышит уже не первый раз. И ее ответ не блещет оригинальностью:
– «Разоритель» и его флот находятся в распоряжении Империи, Велко. Вопрос лишь в том…
– Вопрос лишь в том, что сейчас представляет собой Империя и кто ею управляет, – издевательски заканчивает за нее Пандион. – Да, мне известна ваша позиция. Я просто хочу, чтобы все присутствующие знали – именно вы держите палец на спусковом крючке нашего самого мощного оружия, но при этом скрываете его от всех… собственно, мы даже не знаем, где вы его прячете.
– Ага, так, значит, ваши шпионы еще не подали вам на блюдечке этот лакомый кусочек? – усмехается Рей. Пандион пытается возражать, но она продолжает, желая показать, кто тут на самом деле главный: – На этой встрече судьбу Империи должны решить несколько советников, а не кто-то один. Если бы я хотела захватить «Разоритель», я могла бы попытаться, и, возможно, мне бы это даже удалось. Но я предпочту не повторять ошибок прошлого. Мы выслушали вас, гранд-мофф, и ваша позиция нам известна: «снова и снова одно и то же». Пока что мы не слышали вас, советник Ташу. Не поделитесь ли своими мыслями?
Ташу поднимает взгляд, будто его вырвали из глубоки задумчивости.
– Гм? А… да-да, конечно.
Ташу был близким советником – и даже в какой-то степени другом – бывшего Императора Палпатина, человека, когда-то занимавшего пост сенатора, а потом канцлера. По слухам, еще Император был темным повелителем ситхов, хотя в Империи ситхов считали скорее мифом нежели реальностью, и большинство воспринимало их как чью-то выдумку. Палпатин был далеко не первым правителем, который сочинял о себе истории, возвышавшие его до уровня космического божества. В исторических хрониках упоминается регент Старой Республики по имени Хайлмейн Лайтбрингер, который заявлял, будто он родился в пыли Тифонской туманности, и его невозможно убить оружием смертных, что оказалось ложью, поскольку его и правда убили оружием смертных – вероятно, ударом стула по голове. Частью легенды Палпатина стал и его подручный – жестокий Дарт Вейдер. Слоун верит в реальность их способностей, пускай они и не были таким всесильными, как всех хотел убедить Палпатин.
Так что неудивительно, что Ташу сразу же заводит об этом разговор.
– Вы клеймите темную сторону, – говорит он, – как будто это некий путь зла. Но не стоит путать ее с самим злом. И не стоит считать свет порождением добра. Древние джедаи были обманщиками и лжецами, жаждавшими власти маньяками, которые действовали под прикрытием святого монашеского ордена. Они считали себя моральными крестоносцами, признававшими лишь дипломатию светового меча. Темная сторона честна и непосредственна, это всегда нож в грудь, а не в спину. Да, темная сторона эгоистична, но интересы ее простираются и за пределы конкретной личности. Палпатин заботился о Галактике. Он не захватывал власть лишь ради себя – у него и до этого была вся полнота власти канцлера. Он хотел лишить власти тех, кто ею злоупотреблял. Он хотел обеспечить надзор и безопасность жителям всех планет, и это далось дорогой ценой. Он знал об этом и страдал, но все равно поступал по-своему, поскольку темная сторона осознает, что все имеет свою цену и ее всегда нужно платить.
