* * *
Тайлер укрывался под зонтом от мелкого дождя Кагосимы. В двух метрах позади него стоял министр обороны Коити Иноуэ; он не побеспокоился раскрыть свой зонт. В последние два дня он держал все ту же дистанцию от Тайлера — и физически, и духовно. Они были в Тиране, в музее пилотов-камикадзе. Перед ними возвышалась статуя летчика рядом с белым самолетом, бортовой номер 502. Слабый дождь окрасил поверхность статуи и самолета, делая их похожими на настоящие.
— Обсуждать мое предложение не имеет смысла? — спросил Тайлер.
— Я настоятельно рекомендую вам не поднимать этот вопрос с репортерами. Будут неприятности. — Слова Коити Иноуэ были такими же ледяными, как дождь.
— Все еще больное место, даже по сей день?
— Не от истории боль, а от вашего предложения воссоздать отряды камикадзе. Почему вы не предлагаете такое в США или в каком-нибудь другом месте? Что, японцы — единственные в мире, кто умрет с готовностью, исполняя свой долг?
Тайлер сложил зонт и приблизился к Коити Иноуэ. Тот не отшатнулся; однако, похоже, вокруг него существовало некое силовое поле, не позволившее Тайлеру подойти ближе.
— Я никогда не утверждал, что будущие отряды камикадзе будут состоять только из японцев. Это международные силы. Но идея камикадзе возникла в вашей великой стране; так разве не естественно возродить их именно здесь?
— Какой смысл в такой атаке против инопланетян? Поймите, эти отряды достигли лишь ограниченного успеха; они не повлияли на ход войны.
— Господин министр, я строю флот космических истребителей, вооруженный, в частности, шаровыми молниями. Для создания молний мы воспользуемся термоядерным оружием повышенной мощности, а потом разгоним получившиеся шары плазмы в электромагнитном поле. Но высокой скорости полета, как у ракеты, мы не добьемся — для того потребуется катапульта длиной в десятки, если не сотни километров. Разумеется, это нереально. Кроме того, шаровая молния после выстрела не может управляться электроникой, как самонаводящаяся ракета, не может маневрировать в случае противодействия со стороны неприятеля. Стрелять шаровой молнией можно только с близкого расстояния, выполняя прицеливание вручную. В этом и состоит идея ведения войны с помощью неокамикадзе, а вовсе не в том, чтобы пилотируемые людьми истребители таранили цели врага. Конечно, как и при таране, смертность будет высокой.
— Но зачем вам нужны люди? Разве истребитель, управляемый компьютером, не способен приблизиться к вражескому кораблю?
Этот вопрос дал Тайлеру шанс, которого он ждал, и он возбужденно заговорил:
— В этом и заключается проблема! Сегодняшние компьютеры не способны заменить человеческий мозг. Для создания квантового и других компьютеров нового поколения требуются открытия в фундаментальных науках. Но это невозможно из-за софонов. Через четыре столетия компьютерный разум будет все так же ограничен; оружие, управляемое людьми, будет по-прежнему вне конкуренции. По правде сказать, создание отрядов камикадзе сегодня имеет лишь символическое значение. Сменится десять поколений, прежде чем кто-то из них пойдет в бой, к своей смерти. Но заложить основание духа и веры нужно сегодня!
Коити Иноуэ впервые повернулся к Тайлеру. Его мокрые волосы прилипли ко лбу, и капли дождя на лице были похожи на слезы.
— Такой подход подрывает моральные устои современного общества. Человеческая жизнь превыше всего. Государство и правительство не имеют права потребовать от человека пойти на смерть. Я припоминаю слова, которые сказал Ян Вэньли в «Легенде о героях галактики»
[20]: «От этой войны зависит судьба страны; но что она значит в сравнении с личными правами и свободами? Просто делайте все, на что способны».
Тайлер вздохнул:
— Знаете что? Вы выкинули на помойку свой самый ценный ресурс!
Он раскрыл зонт, повернулся и в гневе ушел. У ворот музея он оглянулся. Коити Иноуэ так и стоял под дождем рядом с памятником.
Тайлер шел, и ветер с моря дул ему в лицо. Его мысли вернулись к одной фразе из предсмертного письма пилота-камикадзе к своей матери. Он видел эту записку в музее.
«Мама, я стану светлячком».
* * *
— Дело обстоит хуже, чем я предполагал, — сообщил Аллен Рей Диасу. Они стояли возле черного обелиска, высеченного из куска лавы. Он возвышался на месте взрыва первой в истории атомной бомбы.
— То есть она устроена совсем по-другому? — спросил Рей Диас.
— Абсолютно по-другому, если сравнить с современными атомными бомбами. Создание ее математической модели будет в сто раз сложнее. Это гигантский проект.
— Что от меня требуется?
— Козмо работает на вас, верно? Отправьте его в мою лабораторию.
— Вильям Козмо?
— Да.
— Но он… он…
— Он астрофизик. Специалист по звездам.
— Чем ему предстоит заниматься?
— Сейчас расскажу. Вы думаете, что атомную бомбу инициируют и она взрывается. Но на самом деле это не столько взрыв, сколько горение. Чем больше мощность бомбы, тем дольше она горит. Огненный шар бомбы в двадцать мегатонн, например, будет гореть около двадцати секунд. Мы проектируем бомбу в двести мегатонн; пламя реакции будет гореть несколько минут. Задумайтесь об этом. На что это будет похоже?
— На маленькое солнце.
— Правильно! Структура реакции синтеза в бомбе очень похожа на такую же реакцию в звезде. Поэтому она за короткое время проходит через все этапы жизни звезды. Таким образом, нам нужно создать, по сути, математическую модель звезды.
Вокруг них расстилались белые пески. Предрассветная пустыня была еле видна. Они вглядывались в окружающее и невольно вспоминали о сценах игры «Три тела».
— Я очень рад, мистер Рей Диас. Прошу прощения, что в самом начале не проявил энтузиазма. Но глядя на проект сегодня, вижу, что он намного важнее, чем изготовление супербомбы. Вы знаете, что мы делаем? Мы создаем виртуальную звезду!
Рей Диас недовольно покачал головой:
— И как это поможет в защите Земли?
— Не ограничивайтесь защитой планеты. Я и мои коллеги по лаборатории все же ученые. Кроме того, от такой модели есть и практическая польза. Если вы введете необходимые параметры, то получите модель нашего Солнца. Представляете?! Всегда полезно иметь модель Солнца в компьютере. Это самый крупный объект в ближнем космосе, и мы можем понять, как его лучше использовать. Эта модель может привести ко многим открытиям.
Рей Диас не скрывал скептицизма:
— Однажды мы уже воспользовались Солнцем. Это привело человечество на грань катастрофы, а вас и меня — сюда.
