Можно возразить, что так получалось потому, что единственные периоды, когда враг направлял свои главные усилия на уничтожение торговли, наступали, когда англичане доминировали над его военно-морским флотом. Он не имел возможности оспорить господство, поэтому ему оставалось только мешать его осуществлению. Но так должно быть всегда, независимо от доминирования нашего флота. Если противник пытается игнорировать наш боевой флот и посвящает себя операциям против торговли, он не может оспорить господство. Какой бы ни была его сила, ему придется оставить господство нам. Враг не может систематически заниматься и тем и другим, и, если он не нападает на торговлю систематически, проводя непрерывные стратегические операции, он не может надеяться на заметное влияние.
Если же теперь взять оба допущения и проверить их, применяя элементарные принципы, оба покажутся теоретически необоснованными. Рассмотрим сначала отношение уязвимости к объему. Поскольку цель войны – навязать свою волю противнику, единственный путь, с помощью которого нападение на торговлю может способствовать достижению цели, – нанести противнику такой серьезный ущерб, что он предпочтет мир на наших условиях продолжению войны. Причем давление на торговлю должно быть не просто раздражающим, а невыносимым. Оно должно пагубно сказаться на финансовом состоянии противника или ограничить жизнь и активность нации. Если объем его торговли – 100 миллионов, а мы уничтожим 5, противник ощутит это как не более чем обычные колебания в мирное время. Если же нам удастся уничтожить 50 миллионов, его торговый баланс будет уничтожен, что не может не сказаться на ходе войны. Иными словами, чтобы повлиять на ход войны, доля уничтоженной торговли в общем объеме должна быть достаточно высока. Мерой национальной уязвимости через торговлю является доля, которую противник может позволить себе потерять.
Это правда, что размер ущерба, который воюющая сторона может нанести данными силами на торговлю противника, в некоторой степени зависит от ее объема: чем больше объем торговли, тем более урожайными будут незащищенные районы. Но независимо от того, насколько урожайными будут такие районы, разрушительная сила крейсера всегда была ограниченна и, вероятно, будет еще более ограниченной в будущем. Она была ограничена тем, что физически невозможно захватить больше определенного числа призов в определенное время, и по уже указанным причинам этот предел стал более ограниченным. Когда предел возможностей для данных сил исчерпан, объем торговли перестает иметь значение. Учитывая уменьшение возможностей в будущем и увеличение объема торговли, можно утверждать, что предел разрушительных возможностей, по крайней мере против Великобритании с ее хорошо развитой системой защиты, сравнительно низок. Есть основания полагать, что действительная уязвимость морской торговли находится не в прямой, а в обратной зависимости от ее объема. Иными словами, чем больше объем, тем труднее достичь нужной доли.
Также можно отметить, что нагрузка на систему защиты торговли пропорциональна не объему этой торговли, а количеству и степени открытости терминалов и фокусных точек. Каким бы ни был объем торговли, их остается одно и то же число, и количество сил, необходимых для их защиты, варьируется в зависимости только от сил, которые выступают против них. Оно варьируется в зависимости от распределения вражеских баз и военно-морских сил. Так, в войне 1812 года с Соединенными Штатами вест-индский и североамериканский районы были значительно более незащищенными, чем во время войны Англии с одной только Францией и когда американские порты не были открыты для нее как базы. Они были уязвимыми не только для флота Соединенных Штатов, но также, и в значительно большей степени, для Франции, а значит, силы, которые Англии пришлось выделить для защиты своей североатлантической торговли, не могли быть пропорциональны военно-морской мощи новой воюющей стороны. Англичанам пришлось многократно усилить свою защиту, хотя объем торговли остался прежним.
Связь защиты торговли с расположением терминальных и фокусных районов очень важна, потому что именно в увеличении таких районов на Дальнем Востоке лежит единственное радикальное решение этой проблемы. Ост-индские моря всегда считались в какой-то степени защищенными районами, но ситуация упростилась частичным выживанием в этих районах старых методов обороны. Примерно до конца XVII века дальняя торговля была вынуждена защищаться самостоятельно, во всяком случае за пределами домашних вод, и сохранение вооружения жителями Ост-Индии было последним уцелевшим фактором старой практики. Если не считать чрезвычайно важного фокусного района Сент-Хеленс, они полагались в основном на собственные силы сопротивления или старались обеспечить максимальный эскорт, который только могли сформировать из меняющихся кораблей Ост-Индии. Как правило, их эскорт доходил с уходящим конвоем только до Сент-Хеленс, откуда возвращался с идущим домой конвоем из Индии, Китая и южных морей. Идея системы заключалась в обеспечении эскорта для той части торгового пути, который был уязвимым для атак с французских или испанских колониальных баз на африканском побережье или прилегающих островах.
По очевидным причинам эту систему впоследствии пришлось пересмотреть. Экспансия великих европейских держав изменила условия, которым она удовлетворяла, и в войне Великобритании с любой из них система защищенных терминальных и фокусных районов потребовала бы значительного продления на восток, отвлекая существенную часть военно-морских сил и вызывая сравнительно слабое продление цепочки концентраций. Итак, мы обозначили пункт, где защита торговли усложнилась. Есть и другой.
Хотя мелкие базы противника в пределах защищенного района по большей части перестали угрожать торговле, они, став торпедными базами, явились угрозой для защиты торговли. Ясно, что, пока такие базы существуют и имеют мощную флотилию, обеспечение защиты торговли становится не таким простым делом, как было раньше. Требуются другие, намного более сложные мероприятия. И все же принцип защищенных районов остался неизменным, и для его работы с прежней эффективностью средства и диспозиции для обеспечения безопасности этих районов следовало адаптировать к новым тактическим возможностям. Старые стратегические условия, насколько можно судить, не изменились, разве только, судя по современным данным, стали еще больше благоприятствовать обороне, а не нападению.
Если мы хотим сформулировать принципы, на которых основан этот вывод, их можно обнаружить в двух основных правилах. Во-первых, уязвимость торговли обратно пропорциональна ее объему, а во-вторых, возможность нападения означает возможность обороны. Последнее, всегда бывшее истиной, особенно подчеркивается современным развитием. Возможность атаки означает возможность осуществлять контроль. Для осуществления контроля нам требуется не только количество, но также скорость и выносливость, качества, которые могут быть достигнуты двумя путями: ценой брони и вооружения или увеличением размера. Увеличивая размеры, мы теряем количество. Если, жертвуя броней и вооружением, мы хотим поддержать количество и тем самым помочь атаке, мы одновременно помогаем обороне. Суда с низкой боевой мощью не могут оперировать в урожайных районах без поддержки, способной подавить оборону. Каждый мощный корабль, посланный для такой поддержки, освобождает корабль другой стороны, причем, когда процесс начат, остановить его уже невозможно. Для эффективности поддерживающих кораблей они множатся в эскадры, и рано или поздно сторона, находящаяся в меньшинстве, желая заменить уничтожение торговли столкновением между эскадрами, получит эскадренную войну, развернутую против нее, конечно, если сторона, имеющая преобладающие силы, применит разумную и надежную систему защиты. Так было всегда, и, насколько возможно заглянуть в туманные дали будущего, представляется, что с более высокой мобильностью и лучшими средствами связи эскадренная стадия должна быть достигнута задолго до того, как война против торговли добьется ощутимого результата. В прошлом такие войны тоже были неэффективными, если не было достигнуто общее господство на море, и их перспективы, судя по старым принципам, весьма малообещающи.
