– Да вот как раз сегодня, – ответил он и машинально погладил сунувшуюся понюхать незнакомца палевую кошку. – Днем. Мне из отделения звякнули, мол, опять твои знакомые, вот я и пришел разобраться.
– Днем? – удивилась Лариса. – Серый, ты же у себя был?
– Ну да. До четырех там еще жильцы вещи собирали, я на кухне кантовался. Потом ты пришла… около пяти? Я ж задремал.
– Полшестого, – ответила она. – Я, собственно, потому и явилась, что ты на звонки не отвечал, соня. А до того… так, кино посмотрела, марафет навела, прибралась, вот и все. В магазин выскочила за хлебом и кормом для этих вот усатых-волосатых. Всё, кажется. Так кого покусали-то?
– Алину Мирзоеву, – сказал участковый. – Знаете такую?
– Знаю, – недоуменно произнесла Лариса. – Мы в школе вместе учились. И заходила она недавно, да, Серый?
– Да. Ты еще сказала – что это ее вдруг принесло, давно не общались.
– Ага, только ты забыл, как она тебя в музее склеить пыталась, – фыркнула девушка. – Гм… извините, увлеклись. Сильно она пострадала?
– Да не особенно, – вздохнул участковый. – Дубленка, правда, в клочья, как ножом изрезана, прямо лапша вышла – и рукава, и подол… Одежда тоже порвана, а на самой Мирзоевой – только синяки, и тех сама насажала, когда упала, на следы зубов не похожи, так в заключении написано. Ну и изгваздалась она, псина ее в самой грязюке вавыляла…
– А что говорит, почему поссорились-то? – сообразил спросить Алексей.
– Говорит, не поделили кавалера, – смутился Смирнов. – То есть вы вот про музей сказали… Мирзоева пишет, что просто заговорила со знакомым подруги, а та приревновала.
– Чушь какая, – фыркнул тот. – Ларис, ты приревновала?
– С какой стати? Ты же сам ее отшил, – напомнила девушка. – Да, а во сколько на нее напали?
– По ее словам – около трех.
– Я как раз полтретьего в магазин пошла, – уверенно сказала Лариса. – Еще на соседа наткнулась, помогла ему сумку-тележку затащить наверх, лифта-то у нас нет… Значит, где-то без четверти три я была в магазине, ну пока там выбрала, что нужно, пока вернулась… Полчаса точно прошло. Потом я Лешке звонила, он не отвечал, потом маме, минут двадцать трепались, потом снова Лешке. Обозлилась и пошла к нему.
– Вы всегда так точно запоминаете, когда что делали? – спросил Смирнов.
– Ага. Привычка: я училась в другом городе, маме надо было звонить вечером и по пунктам отчитываться, где я была и что делала, – лучезарно улыбнулась Лариса. – Там я и навострилась все запоминать хотя бы с точностью до часа.
«А еще – врать», – подумал Алексей, но промолчал. Выяснять отношения он предпочитал не при посторонних.
– Ладно… Телефон вашей мамы можно попросить? Ага… А магазин который? Понял, «Полушка» за углом… А сосед? С третьего этажа, ясно… Ну, я пойду, – участковый поднялся и вздохнул, явно вспомнив о пирожках. – Если что, позвоню.
– Конечно, спасибо, – ответила Лариса. – Рады были помочь.
Она проводила участкового, трижды отказавшегося от радушно предложенного чая (хотя видно было, что отказываться ему не хочется), и вернулась на кухню.
– Ты что такой смурной? – спросила она Алексея, моя руки и наливая воду в чайник. – Наверно, думаешь, что я выбежала в магазин, на ходу закупила продукты и где-то взяла собаку, доехала до дома Алины… кстати, я и не знаю, где она сейчас живет, только что в нашем районе. Там, значит, я выпустила из машины эту непонятную псину, поссорилась с Алиной, натравила собаку на бедолагу, потом загнала зверя обратно, куда-то увезла, и управилась со всем этим за час-полтора? Потом еще с мамой поболтала, и не по мобильному, а по городскому, это можно проверить на раз-два… Ну а затем пошла за тобой. Тебе не кажется, что это бред?
– Это ты сказала, а не я, – произнес он. – Да, это бред. Но почему-то эта собака уже второй раз возникает рядом с нами. Рядом с тобой.
– Серый, два раза – это совпадение, не более того. Погляди, сколько серо-рыжих собак на улицах! Я где-то читала, бродячие постепенно возвращаются к дикому типу, вот тебе и сходство. Один помет – щенки похожи, район тоже один… – Лариса фыркнула. – Впрочем, охота тебе строить фантастические гипотезы – дело твое. И вообще, ты не забыл, что нам завтра в ночь ехать?
– А, точно, – хлопнул себя по лбу Алексей. – А можно? С заявлением этим?
– Ну так участковый не сказал, что нельзя, дела-то еще и нет, я полагаю. Стало быть, можно. – Она потянулась. – Серый, ты иди умойся, а я пока ужин разогрею и позвоню Смирнову на всякий случай, а то мало ли! И учти, я в машине спать не могу, так что, Серый, я пораньше лягу, ладно?
– Меня-то зачем спрашивать?
– Ты опять начинаешь? – серьезно произнесла Лариса, заглянув ему в глаза. – Не надо, Серый, ну пожалуйста! Знаешь, как я сегодня напугалась? Я подумала, ты…
– Ларис, – Алексей невольно улыбнулся, – полгода назад у меня не хватало силы воли сделать что-нибудь с собой, а теперь нет желания. Правда. Ну просто… – Он помотал головой, не находя слов. – Не хочу. Не понимаю, что со мной происходит, что делать, но желания такого в самом деле нет.
Он встал, мимоходом поцеловал Ларису в пушистую макушку, зашел в ванную, привычно поморщился, глянув в зеркало, тщательно вымыл руки и вернулся на кухню, прихватив по пути обеих кошек – они путались под ногами.
– Серый, а ты заметил, что теперь говоришь совсем по-другому? – спросила вдруг Лариса, расставляя посуду.
– В смысле?
– Ты раньше не так выражался, намного проще. Грамотно, но…
– Так я пока в ночную смену на стоянке дежурил, сколько перечитал? Меньше, чем ты, наверно, но для меня и этого много. В голове-то откладывается, – вздохнул он, ссадив кошек на подоконник. – Хотя я вычитал, что чем старше, тем сложнее учиться. Так?
– Да, но тебе об этом думать рано, – отрезала Лариса. – В твоем возрасте люди часто только поступают куда-нибудь.
– А ты от меня этого хочешь? – прямо спросил Алексей.
Воцарилось молчание.
– Нет, – ответила девушка. – Только если сам решишь. А я хочу от тебя…
– Чего?
– Там видно будет, – сказала Лариса, поставив перед ним тарелку. Палевая кошка моментально сунулась в нее, и Алексей машинально отстранил нахалку. Полосатая с независимым видом обреталась на подоконнике. – Серый, хватит вопросов, ладно? И так день не задался…
Они поужинали в молчании, Алексей взялся мыть посуду, а когда закончил, Лариса уже освободила душ и улеглась пока что с ноутбуком, но он знал – скоро она уснет. Дрыхнуть, по ее собственному выражению, Лариса могла сколь угодно долго… с перерывами на еду, разумеется.
Так и вышло: пока он управился, девушка уже погасила свет, так что пришлось пробираться мимо нее на ощупь.
Ну как мимо… Он не удержался, подошел ближе, осторожно дотронулся до мягких распущенных волос, посеребренных луной – Лариса не закрывала на ночь жалюзи, – да так и замер.
